Страница 2 из 14
Аристократы, те не позволяли себе такого, воспитание не допускало. А вот простой необразованный люд от своей дремучести придумывал всякое. Я, пока росла и играла с детворой замковой прислуги (за неимением других сверстников в своем окружении), чего только не наслушалась. Мама, когда я пересказывала всё это, грустно улыбалась, гладя меня по голове, но не опровергала и не давала своих объяснений.
Я потерла глаза, уставшие от долгого чтения. Встала, сделала несколько приседаний и наклонов. Мама настрого приказала двигаться, не сидеть, не позволять застояться крови и одеревенеть телу. Обязательно упражняться, как она учила: наклоняться, приседать, прыгать, вращать руками. А больше в этом маленьком помещении заняться все равно было нечем. Восемь шагов в длину, шесть в ширину, сорок ступеней вверх к секретной двери, ведущей в мои покои. Меня мама и переселила-то именно в них, когда случайно наткнулась в архиве на старинный план за́мка. На новом чертеже, лежавшем в отцовском сейфе, отчего-то этот потайной ход и ведущий из него тоннель отсутствовали. Графиня, обнаружив несоответствие, всё сама проверила, украдкой зачаровала древний механизм открывания двери, прятавшейся за зеркалом в гардеробной, и после этого во всеуслышание объявила, мол, так как я девочка уже большая, то имею право выбрать себе новые покои вместо маленькой детской возле спальни родителей. А она готова пройтись со мной по всему замку и даст согласие на любое помещение, какое мне приглянется, если только оно не будет располагаться на чердаке или на этаже прислуги.
Надо ли говорить, что я уже знала, какие именно комнаты мне необходимо выбрать? Я и выбрала, послушно разыграв капризы и недовольство всем, что мне настойчиво предлагали, пока не «наткнулась» на нужные. За идущим в обветшалых комнатах ремонтом графиня Альенда дас Рези бдительно следила, так что тайна осталась никем не раскрытой. Хотя сейчас я уже и не вспомню, как ей удалось сделать так, что секретную дверь за зеркалом не обнаружили. Старинный чертеж мы с ней уничтожили, предварительно выучив назубок, так, чтобы смогли нарисовать по памяти. Да и по тоннелю, ведущему прочь из замка, мы не единожды вместе проходили. Я должна была там хорошо ориентироваться.
Папа над нашими развлечениями с ремонтом давно пустующих покоев и переселением меня в них посмеивался, но не мешал. Хотя не уверена, был ли он в курсе существования потайного хода. Граф очень любил и жену, и дочь. Знал, что его жена сильная магичка, знал и скрывал ото всех. А мне с младенчества приходилось носить блокирующий магические способности амулет, чтобы ненароком себя не выдать. По этой причине я до сих пор не догадываюсь, к чему имею склонность, какой у меня дар и есть ли он вообще. Мама говорила, что наверняка есть, но проверять опасно, могут засечь всплеск силы. Ведь дети совершенно не умеют контролировать себя.
Я могу управлять огнем? Или водой? Возможно, умею летать с ветром наперегонки? Или же я целитель и могла бы спасать людям жизни? Не знаю.
И вот, папы больше нет в живых. Мамы… мамы тоже больше нет.
Напрасно я ждала бесконечные восемь дней, вздрагивая от каждого шороха, порываясь бежать наверх, навстречу ей, идущей за мной.
Не пришла даже попрощаться перед тем, как ее сердце остановится.
И уже никогда не придет… А может, не было у нее и этой недели. Наверное, как она и говорила, Гаспар подстроил всё так, словно она наложила на себя руки от горя или «случайно» упала с лестницы.
Лучше бы она сама уничтожила Гаспара! Ненавижу! Как же я его ненавижу! За годы травли единокровным братом у меня не осталось к нему никаких теплых или родственных чувств. Ведь я говорила маме об этом, рассказывала, как он меня обижает, а она грустно улыбалась, утирала мои слезы, гладила по волосам и отвечала, что поклялась на крови не причинять ему вреда. Давно, тогда, когда мы еще не были для него врагами…
Слез у меня уже не осталось, выплакала. Боли… наверное, ее тоже не осталось. Не знаю. Просто сердце застыло ледяным комком. Я знала, что стану полной сиротой через неделю после того, как умрет мой отец, граф дас Рези. Всё мне было известно, мама готовила меня с детства, чтобы это не стало ударом. Говорила, что их с папой судьбы и души связаны с того самого момента, как они поженились. Ведь она маг и прошла обряд соединения с супругом… Но одно дело – знать о чем-то. И совсем другое – вдруг потерять всех членов семьи, а вместе с ними и титул, наследство, дом, слуг.
Теперь всё приберет к рукам Гаспар Рези, бастард графа. А ведь у него даже нет приставки к фамилии. Но он единственный прямой потомок отца, кроме меня…
А потому лучше лишиться всего, но жить, чем принять наследство и стать графиней, но очень ненадолго.
Я о многом передумала за этот месяц взаперти. И о прошлом, перебирая каждое светлое воспоминание и нанизывая их на ниточку памяти. И о грустных вещах, пряча их подальше. И о будущем, которое мне предстоит выстроить самой. Надо всего лишь выбраться из замка и уйти далеко. Так далеко, чтобы Гаспар Рези никогда не смог меня найти.
Знаете, что самое страшное для человека? Одиночество. Полная изоляция… Я не сошла с ума в этом своем убежище лишь потому, что твердо верила – это не навсегда. Мне нужно продержаться четыре недели, тридцать два дня, восемьсот часов… А потом уйти по тайному тоннелю, ведущему отсюда на волю, за пределы графского замка, в неприметный овраг в лесной чаще.
За месяц погоня, которую наверняка отправил за сбежавшей сестрой Гаспар, должна продвинуться далеко, проверить все окрестности, перетрясти город и ближайшие деревни. Добраться и до столицы. Ведь куда могла направиться наследница старинного аристократического рода, опасающаяся за свою жизнь? Конечно же, к его величеству, искать королевской справедливости.
Время моего заточения приблизилось к завершению. Закончились продукты, строго рассчитанные на конкретный срок пребывания. Остались лишь те, что долго не портятся, и приготовленные специально для путешествия – твердый сыр, вяленое мясо, орехи, сухари. Воды осталось на донышке одного из бочонков. А потому настала пора собираться в дорогу.
Мужскую одежду мы с мамой купили чуть больше двух месяцев назад, когда ездили в соседний городок за нарядами и шляпками. Среди кучи свертков и коробок сиятельных аристократок легко затерялся неприметный комплект, состоящий из двух скромных удобных брюк, пары серых рубашек, кожаной куртки, свитера крупной вязки из козьего пуха. Такие носили пастухи и наемники, так что никому и в голову бы не пришло заподозрить, что их владелец богат. Белье, сапоги и ремень тоже взяли мужские, никто не должен догадаться, что я девушка. Мало ли, а вдруг кто-то влезет в мои вещи… И плащ с капюшоном – непременный атрибут путешественников. Нательный широкий пояс-корсаж, чтобы спрятать под одеждой кое-какие важные бумаги. Простенький недорогой кинжал на всякий случай и пристегивающаяся к поясу фляга для воды. В котомке мелочи, необходимые всем, кто отправляется в дальний путь, сменная одежда и съестные припасы. Вот и всё имущество…
Если я выберусь… Когда я выберусь, то куплю нужные вещи подальше отсюда. Мы с мамой всё продумали и обсудили на всякий случай. Ни я, ни она не питали иллюзий о благородстве Гаспара. Надеялись на лучшее, но готовились к худшему.
Она верила в меня, а я, хоть и обмирала от ужаса при мысли, что мне придется одной уходить в неизвестность, не показывала вида, чтобы не расстраивать. Не представляю, как справлюсь, насколько это трудно – передвигаться по стране одной, без охраны, сопровождения и надежного спутника, получится ли… Но выбора у меня нет, а значит, придется бороться за свою жизнь.
Осталось последнее – отрезать волосы. Мою гордость и красу, длинные, тяжелые, каждая толщиной в руку ко́сы цвета пшеницы… Этого я, кажется, страшилась больше всего, откладывала до последнего. Вот и сейчас. Пальцы, сжимающие кинжал, занесенный над одной из них, дрожали. Невыносимо сделать всего одно движение и лишиться этого богатства.