Страница 4 из 5
Их укладывали в машины с символами «Маген Давид Адом». (Израильская скорая помощь)
Первой, мимо застывших в оцепенении людей пронесли женщину, укрытую простыней выше шеи. Руки женщины безжизненно свисали с носилок.
На следующих носилках лежал мальчика лет десяти с забинтованной головой. Он громко стонал, и по его лицу текли слезы. За ними полицейский и санитар бережно вели под руки старуху в шоковом состоянии. Губы и щеки старухи передергивала судорога, рисуя на морщинистом лице страшные гримасы.
Когда эта печальная процессия прошла мимо подъезда, среди столпившихся соседей прокатился глухой ропот. Было слышно, как тихо плачет мадам Шупельмахер, да всхлипывают притихшие дети.
Опять завыла сирена, и все кинулись обратно в «миклат». Прижавшись к холодной бетонной стене, они с тревогой ожидали взрывов ракет, но взрывов ракет не последовало.
Напряженное безмолвие нарушили громкие, смешанные с рыданиями, выкрики Сары, прошедшей через фашистские концлагеря: «Мейлах олаам»! (Царь вселенной!)[1] За что нам столько горя и страданий? Негде евреям нет мира и покоя! Даже на земле, которую получил наш народ от Бога!»
Опять наступила гнетущая тишина. И опять напряженное безмолвие прервали протяжные, молитвенные слова из «Пятикнижия Моисея», которое произнес главы религиозного семейства на древнем иврите: «И сказал Господь Моше: ступай, сойди, ибо развратился народ твой, который ты вывел из земли Египетской. Совершил народ грех великий, сделал себе кумир и божество золотое И в день взыскания взыщу с них за грехи их!»
Обитатели «миклата» постепенно стали привыкать к своему положению, Они перестали заниматься бесполезными политическими спорами и жалобами. Насушенные проблемы занимали их теперь в первую очередь.
Главной насущной проблемой стали продукты питания. Имеющиеся у людей запасы были уже съедены, а почти все магазины в округе закрылись из-за постоянных ракетных обстрелов. Владельцы продовольственных магазинов или сбежали в безопасные районы страны, или боялись вылезти из убежищ. Пинхас без конца трезвонил по всем общественным, государственным и благотворительным организациям с просьбой доставить в «миклат» молоко для детей, лекарства для больных и продукты питания. В большинстве этих организаций отвечал автоответчик. Настоящий человеческий голос можно было услышать не часто. Правда, несколько раз в «миклате» появлялись представители этих организаций и привозили с собой необходимые продукты, лекарства и даже минеральную воду. Однако этого было явно недостаточно, чтобы накормить всех людей в «миклате». Особенно доставалась религиозным семьям, которые ни к чему кроме халы (хлеб выпеченный по кошерным рецептам) и минеральной воды не дотрагивались. Они опасались, что продукты представленные «благотворителями» изготовлены с нарушением «кошрута»[2] или в не кошерной посуде.
Конец четвертой недели войны был особенно щедр на ракетные обстрелы. Обычно обстрелы начинались утром и продолжались с небольшими перерывами до сумерек. В ночное время обстрелы случались редко. Пинхас не отказался от своих попыток накормить людей «миклата». Он, наконец, узнал, что на окраине города, в арабском квартале, есть магазины, которые несмотря на обстрелы, торгуют до глубокой ночи. Почти за месяц совместного пребывания в «миклате» соседи, такие непохожие друг на друга в обычной жизни, как будто превратились в единую семью. Поэтому трое более менее здоровых мужчин, сочли своим долгом, отправится в арабский магазин и купить все необходимое для обитателей «миклата».
Они проехали километра два вдоль морского побережья по необычно пустынной, освещенной редкими электрическими фонарями, автотрассе. За поворотом автотрассы, на холме, располагался арабский поселок, которые тоже входили в городскую черту. К своему удивлению они увидели, что арабскеие кварталы, по праздничному, ярко освещены. Они были еще больше удивлены, когда, приближаясь к этим поселку услышали тягучую, и одновременно, и возбуждающую арабскую музыку.
«Скажи “Хаббиби” (Уважаемый, в переводе с арабского) сегодня свадьба на Вашей улице?» – спросил Пинхас пожилого араба, торгующего в маленьком «супемарките», на окраине арабского квартала. «Сегодня у нас другой праздник» – ответил араб, и на его лице появилась ехидная улыбка. «Какой же праздник?» – поинтересовался Семен. Араб выпрямился, и ответил громко и гордо: «Бикулли сурур»! (С удовольствием!) в переводе с арабского) «Посчитай сколько “Градов” направил Аллах на Ваши головы?»
Пинхас не выдержал, перегнулся через прилавок и схватил араба за плечи и закричал:
«Слушай “Сейид”! (Сосед, в переводе с арабского). Вчера “Град” убила ребенка на Вашей улице!» Араб резким движением сбросил руку Пинхаса со своего плеча и глядя ему прямо в глаза закричал: «Шейх Насралла объявил нашего маленького Али “шахидом”! Слава Аллаху! Мы празднуем этот день!»
Они ехали обратно в «миклат», погруженные в мрачные мысли, и с тяжелыми продуктовыми сумками. Они ехали. по пустынной приморской автотрассе. Морская даль, которая раньше сверкала далекими огоньками кораблей, стоящих на рейде Хайфского порта, были теперь тоже темной и пустынной. Только в бездонное темно-синее небо над морем сияло несколько ярких июльских звезд. Луна еще не взошла и сияющие звезды, казалось, подмигивали и вопрошали: «Что Вас ждет в этой. сумасшедшем мире?»
Вдруг на севере, на морем вспыхнули зарницы и раздирая тишину завыла сирена. В этот миг, над их головами, пронзая небо огненными стрелами, пронеслась стая ракет. Через несколько секунд они услышали глухие звуки разрывов, и увидели, как среди далеких огней Хайфы, вспыхнули ядовито – зеленые языки.
Пинхас затормозил машину. Все трое вышли из машины, и присели на обочине автотрассы.
И тут с Семой случилась истерика: «Боже мой! Кругом арабские бандиты! Я боюсь за жизнь моих детей!» – запричитал он.
«Брось ныть “Мискен”! (Убогий, несчастный в переводе с иврита) Израиль стоит уже больше шестидесяти лет! Он бьет, и будет бить арабских бандитов! Придет день, и мы выбросим всех арабов, и очистим святую земли Палестины!» – воскликнул Пинхас. Андрей отбросил окурок сигареты и сказал тихо: «Но арабов миллионы. Они тоже давно живут в Палестине».
Услышав слова Андрея, Семен опять завопил истерическим голосом: «Что ты понимаешь? Ты же “гой”! Евреи Америки и всего мира вмести с нами! Они тоже хотят, чтобы вся Палестина была еврейской!»
Но тут вскипел Андрей: «Да я не еврей! Да евреи хотят! Особенно те евреи, которые побоялись жить в Израиле и драпанули из Советов по израильским визам в Штаты! Они сейчас сидят в мягких креслах выпивают виски со льдом и кричат: “Вперед Израильтяне”! Мой сын сидит сейчас в танке “Миркава” (израильский танк в переводе «Колесница») в Ливане. По его танку террористы стреляют российскими противотанковыми ракетами» Корнет», которые прожигают танковую броню…
Диспут прервал мощный, пронзительный гул, от которого вздрогнула земля, и на морской глади появилась рябь. На секунду в лунном свете мелькнули серебристые крылья израильских «Фантомы». Они летели бомбить Бейрут.
Любовница террориста
Новелла
В основу этой новеллы положены события, произошедшие в одном из районов Тель-Авива.
Ольга
Ольга стояла перед большим зеркалом. В зеркале отражались её загорелое лицо, золотистые волос, тонкая талия и крутые бедра. Борька называл её фигуру «сексуальной гитарой».
1
«Мейлах олаам» – «Царь земной», в переводе с иврита одно из имен Бога.
2
«Кашрут» – Свод законов о разрешенной пищи для религиозных евреев.