Пятая печать

Потом, сначала в лифте с зеркальными стенами, а после и в темном, без света, офисе продюсерского центра было почти все то же самое, что и в шикарных апартаментах Кришны. Только разве что вместо букета лилий в стеклянной вазе на столе Жанны была стопка разного рода документов, которые от раскрытого настежь окна тут же разлетелись по кабинету от первого же порыва сквозняка.

В офисе Виктор взял инициативу на себя, в личном кабинете Жанны сразу же поспешил избавиться от одежды, явив в темноте в полной мере спортивное и крепкое, будто свитое из переплетенных корней тело. Пару секунд он, видимо, в качестве разминки, играл мускулами, после чего мгновенно перешел к делу. Его, всегда такого спокойного и рассудительного, будто взорвало изнутри. Он был необыкновенно точен и силен в своих движениях.

– Жанна! – будто смакуя ее имя, негромко произнес в какой-то момент он, причем произнес как-то странно, отстраненно, что ли, будто ее в этот момент с ним вовсе и не было.

Лежа на неудобном офисном столе, Жанна трогала кубики его пресса и грудь, вдыхала его ставший от жара тела еще более ярким, простой какой-то, шипровый аромат одеколона и едва сдерживала себя от того, чтобы снова не засмеяться. Нет. Ничего смешного во всем происходящем, конечно же, не было, наоборот, Жанне было даже немного, где-то в глубине души, страшновато от близкого общения с этим вполне спортивным, как оказалось, но все равно таким чужим и по возрасту, и по настроению человеком.

Просто алкоголь сегодня сделал все поступки Жанны совершенно непредсказуемыми.

Впрочем, именно теперь Жанна поняла, что Виктор не настолько уж и стар, как ей казалось ранее. Наверное, ему было не более сорока пяти, и в своем зрелом возрасте он был определенно очень хорош: широк в плечах и узок в талии без какого-либо даже намека на дряблое пузо, и еще не по возрасту гибок, силен и напорист. И все же Виктор был совсем не таким, как Кришна, и даже его спортивное сильное тело Жанну сейчас нисколько не трогало и ни капли не впечатляло. Никакого спокойствия и душевного равновесия рядом с ним она не ощущала, хотя и чуть ли не сразу же получила все то, что хотела. Сладкое блаженство очень быстро разлилась по ее телу, и, наверное, это было просто делом техники. Вот если бы Кришна подарил ей все это?!

– Что? – не разгадав ее пьяную улыбку или что-то интуитивно почувствовав, в какой-то момент хрипло и настороженно спросил Виктор, продолжая при этом свои движения.

– Ничего, – все так же хмельно улыбаясь, ответила ему Жанна и, понимая, что ни капли не удовлетворяет и не успокаивает его этим ответом, продолжила: – Ты хороший! С тобой хорошо!

Конечно же, она лгала! По идее, Жанне Виктор сегодня был совершенно не нужен. Или, правильнее будет сказать, на его месте сегодня мог бы быть кто угодно, любой более-менее смазливый парень из клуба или даже официант из ресторана.

Впрочем, хмельная веселость ее быстро прошла и сменилась новым приступом ноющего тоскливого одиночества.

«Сейчас и это все закончится. И что дальше?» – подумала она.

Жанна представила, как, добравшись до дома, поднимается в лифте на свой этаж, подходит к квартире, роется в сумке в поисках ключа, наконец-то находит его, отпирает квартиру, снимает с сигнализации и в полутемном коридоре застывает столбняком, не зная, куда дальше следует идти и что вообще делать.

В какой-то момент Виктор, не переставая двигаться и не сводя с Жанны пристального взгляда, приблизился и попытался коснуться губами ее губ, но Жанна не соизволила ответить на это взаимностью и даже непонятно с чего очень громко и зло рассмеялась.

Она вдруг всерьез решила, что в этот самый момент стала Кришной, и ей теперь, точно так же, как и совсем недавно ему, плевать с высокой колокольни на чужие переживания и эмоции.

Она даже всерьез подумала, что тем самым отомстила Кришне за его нелюбовь.

Виктор же, не переставая двигаться, досады никак и не проявил, только отпрянул немного назад, в темноту. Жанна все еще чувствовала силу и жар его тела, но лицо его в должной мере разглядеть уже не могла, как не могла теперь и догадаться, что было у него на душе после этой дикой выходки. Да и, по правде сказать, не сильно-то этого и хотела.

Виктор продолжал движения, а отсмеявшаяся уже к этому моменту Жанна, глядя в темное, раскрытое, с колыхающимися на ветру жалюзи окно, сменила глупую улыбку на гримасу отчаяния и только силой удержалась от того, чтобы не завыть от душевной тоски, одиночества и боли. Взгляд ее устремился туда, где на последнем этаже самого пафосного в столице здания в ее туманном придуманном мираже все еще стоял с чашкой черного кофе безумно прекрасный в своей наготе и такой бесконечно далекий среди всего этого технологического бреда и человеческого хаоса Кришна.

Напрочь забыв про Виктора, Жанна закрыла глаза и в своем зыбком тумане большой белой птицей выпорхнула в окно, взмыла в небо и полетела над притихшей ночной Москвой, над темной лентой реки к нему, к Кришне. Она что-то пронзительно кричала на своем птичьем языке в темной вышине и с каждым новым взмахом крыльев все ближе и ближе приближалась к знакомому высотному, отражающемуся в реке зданию с панорамным окном.

– Кришна! – изо всех сил радостно кричала она застывшей в темном окне, подсвеченной уличными огнями, знакомой и такой бесконечно красивой нагой фигуре.

– Что? – не переставая двигаться, тяжело дыша, хрипло спросил Виктор. – Что ты сказала? Я не понял! Повтори!

Жанна не обратила на его слова никакого внимания. Она летела к Кришне и видела, как его фигура за стеклом становилась все ближе и ближе. Сердце Жанны билось от счастья все сильнее. И вдруг, оказавшись уже совсем близко, Жанна поняла, догадалась, что Кришна за оконным стеклом ее не слышит, он даже не смотрит в ее сторону. Испугавшись, что он попросту не узнает ее в облике птицы и сейчас вот-вот отойдет от окна, Жанна хотела было закричать снова, на этот раз не в пример сильнее, но от ужаса вдруг встрепенулась, разглядев за его плечом темный силуэт другого человека, женщины. Кто это был, она даже и не поняла сразу, решила, что просто видит со стороны себя, но, приглядевшись, безумно удивилась:

– Мара?

– Что ты сказала? Повтори! – не переставая двигаться, почти что прохрипел Виктор. – Что ты сказала?

– Мара! Мара! Мара! – исполнившись отчаяния и нисколько уже не боясь напугать своим диким криком Виктора, завизжала Жанна и от охватившего ее отчаяния закрыла лицо руками.

После ухода Жанны Кришна оставался у окна совсем недолго, быстро допил кофе, принял душ, замотался в белый пушистый халат и прислушался к незнакомой пока еще в новом жилище сумрачной тишине. Света в апартаментах не было – только узкая полоска лежала на полу у ванной да сверкала в зеркальной стене прихожей.

– Явился?! – по слабо ноющей, хотя и не доставляющей каких-то особенных неудобств, боли в висках догадался он.

И голос его в поздних сумерках прозвучал немного мрачно и глухо.

– А как же?! Явился! Да я, по большому счету, и не уходил никуда. Всегда рядом! Просто днем меня зачастую не видно. Не люблю, знаешь ли, солнечный свет. Да и не любил особо никогда.

Тень в кресле в дальнем углу сгустилась, подалась вперед, и возникший вдруг из ниоткуда перед Кришной бес лукаво улыбнулся, после чего приветливо скривил левый глаз.

К этому времени городские улицы за окном уже в полной мере зажглись движущейся лавой красных и белых огней. Подсвеченные этим светом снизу, тут же вспыхнули золотом подвешенные будто бы на ниточках в темноте луковицы храмов.

– Все из головы она у меня не идет. Что думаешь о ней? – спросил Кришна, падая в соседнее кресло.

– О Жанне?

– О Жанне!

Бес усмехнулся.

– Элементарно, Ватсон! – и принялся загибать пальцы на левой руке. – Исполнительна, амбициозна, трудолюбива, инициативна. Еще немного капризна и плаксива, как все бабы. Еще имеет на тебя кое-какие виды… Да ты и сам, без меня, все прекрасно знаешь.