Темная ложь

– Как мало разных вкусняшек, – процедил он.

Очевидно, терпение воина подходило к концу. Если в прошлый раз он был просто зол, то теперь в его голосе сквозила какая-то дикая, первобытная, неистовая ярость, а еще в нем звучало что-то очень похожее на возбуждение. Когда-то Скарлет очень хорошо знала эту страстную, полную желания интонацию, которую уже никогда не чаяла услышать.

«Ради бога, не вздумай улыбаться!» – мысленно одернула она себя, а вслух сказала:

– Что сказать, я люблю разнообразие. Может быть, когда-нибудь это станет смыслом и целью всей моей жизни – перепробовать как можно больше мужчин, чтобы понять, кто из них лучший.

Казалось, еще немного – и у Гидеона из ноздрей пойдет пар. Скарлет не ошиблась: он был в бешенстве. Вытянувшись в струну, шагнул к ней, но одернул себя и вернулся на прежнее место.

– Ну все, не закрыли тему! – сказал, как выплюнул, Гидеон и повернулся, будто собираясь уйти.

– Подожди. – Она так и не узнала главное. – А что насчет тебя? – «Осторожнее», – приказала она себе. – У тебя есть подружка? Или еще лучше: новая жена? Твое счастье, если нет, иначе гнить тебе за решеткой за многоженство.

«Так, – решила Скарлет. – Кажется, получилось. Мои слова прозвучали более чем бесстрастно». Ни одна живая душа не смогла бы догадаться, с какими отчаянием и надеждой она ждала его ответ.

Воин медленно повернулся.

– Да, – еле слышно выдавил он сквозь стиснутые зубы, имея в виду, что у него никого нет. – У меня есть и девушка, и новая жена.

Скарлет выдохнула, лишь теперь осознав, что в ожидании ответа задержала дыхание. «Итак, у Гидеона никого нет, – подумала она. – Он, конечно, тот еще бабник, но дальше случайного секса дело, видимо, обычно не идет». Скарлет начала бить дрожь.

«Нет-нет, это не от облегчения, – убеждала себя она. – Я просто расстроена, что лишилась возможности прикончить у него на глазах ту, которую он любит».

Скарлет поняла, что разговор можно заканчивать. Ее любопытство было удовлетворено сполна. Она сползла с постели.

– Пойду приму душ, а ты пока закажи мне еды, – повелела она. – Не вздумай спорить, не то, клянусь богом, следующей ночью тебе приснятся несметные полчища пауков.

Скарлет говорила уверенно, но в глубине души совсем не была убеждена, что сможет привести свою угрозу в исполнение. По одному ему известной причине демон Ночных Кошмаров очень не любил мучить Гидеона. Когда они в первый и единственный раз проникли к нему в сон, Скарлет пришлось умолять демона об этом, и глупая тварь все время сопротивлялась и скулила. Раньше такого не случалось. Ее демону всегда было все равно, кого мучить. Женщина не раз задавалась вопросом о том, почему из всех людей мира ее демон выбрал себе в любимчики и щадил одного Гидеона. Воин бросил ее до того, как она стала одержима, так что демон даже не знал его. Зато с тех пор, как Скарлет выяснила, что Гидеон жив и здоров, демон день и ночь терпел ее жалобы на то, какой ее муж подонок, порой приближаясь к тому, чтобы попросту завыть. «Нет человека – нет жалоб, – говорила Скарлет демону. – Так почему же ты упорно отказываешься не то что желать источнику своих бедствий смерти, но даже пугать его?»

– Ну так в чем дело? – раздраженно бросила она. – Почему ты до сих пор здесь? Иди заказывай еду.

У Гидеона дрогнули уголки губ. Видимо, он отчаянно сдерживал улыбку. «До чего странный человек! – пронеслось в голове Скарлет. – Другой на его месте раздраженно хлопнул бы дверью или пригрозил прирезать меня, если не перестану командовать».

– Все, что пожелаешь, моя радость, – заявил Гидеон, что означало: он и пальцем не пошевелит.

Гидеон всегда был тем еще упрямцем и никогда не делал то, что ему велели, и эта его черта когда-то безумно ей нравилась. Но сейчас Скарлет не могла позволить ему выйти победителем из этой маленькой словесной дуэли. И она знала, как поставить его на место. Снимая на ходу одежду, женщина медленно двинулась по направлению к ванной, а проходя мимо Гидеона, небрежно бросила через плечо:

– Ах да, Гид. Я соврала тебе. Мы никогда не были мужем и женой.

«Черт, черт, черт!» – повторял Гидеон, по-прежнему не понимая, когда Скарлет врет, а когда говорит правду, и его это жутко раздражало. Каждое произнесенное ею слово ласкало его слух, отчего все тело охватывала дрожь. «Почему так происходит?» – спрашивал себя он. Гидеон знал, что, слыша правду, демон обычно шипел, а сталкиваясь с ложью, зверюга, как правило, урчала. Но Скарлет Паттинсон – у воина чесались кулаки усеять стены гостиничного номера дырами, и он едва сдержался, – действовала на демона совершенно гипнотически: он просто упивался ее низким, чуть хриплым голосом, мало заботясь о смысле сказанного. Гидеон должен был положить этому конец, иначе его вопросы так и останутся без ответов.

«Уйди от нее», – велел Ложь.

«Пойти за ней и взять ее? – переспросил мужчина, а затем отрезал: – Нет уж, дружище. Мне пока еще дороги мои яйца». Скарлет была из тех женщин, с которыми шутки плохи. Попытка сорвать поцелуй, когда она бодрствует, могла стоить смельчаку сломанного носа, а желающий поглазеть на изгибы ее обнаженного тела, пока она моется, мог стать жертвой принудительной кастрации.

«Обнаженное тело… изгибы… Здравствуй, стояк!» – мысленно поприветствовал Гидеон.

Дверь захлопнулась, щелкнул замок. «Ну вот, теперь я точно не смогу войти, – подумал Гидеон. – Жаль… а впрочем… этот щелчок означает, что Скарлет раздевается. Должно быть, сейчас она осталась в одном белье. Какое оно? Черное. Кружевное. Бюстгальтер расстегивается спереди, стоит лишь протянуть руку и ловким быстрым движением расцепить крючки… А может, бог с ними, с яйцами? Может, оно того стоит?»

Гидеон двинулся в сторону двери. Его рот наполнился слюной, тело объяло пламя такой силы, что кровь в жилах тут же вскипела. Он уже занес кулак, чтобы постучать в дверь, но в последнее мгновение отдернул руку.

«Ради бога, держи себя в руках!» – мысленно велел он себе.

«Легко сказать… – подумал Гидеон. – Она ведь так прекрасна! Вылитая аристократка со старинного портрета, с нежной, прозрачной, чуть тронутой розовым кожей и водопадом черных волос». Опасные изгибы и рельефные мышцы, которые обычно мало кого украшали, удивительно ей шли. Скарлет выглядела гармонично и изящно. Да, именно изящно. Вот то слово, которое идеально описывает ее покрытую татуировками спину. На пояснице были начертаны слова TO PART IS TO DIE[3] в обрамлении множества цветов самых разных оттенков, форм и сортов. Если Гидеону чего и хотелось, так это кончиком языка обвести контуры всех этих причудливых лепестков. Чуть ниже, на бедре, было вытатуировано изображение разноцветной бабочки, будто летевшей в этот дивный сад.

Впрочем, как бы хороша ни была бабочка, она заинтересовала Гидеона в меньшей степени. Первая татуировка совершенно его заворожила – те же самые слова в окружении точно таких же цветов украшали его собственную поясницу. «Зачем ты набил себе девчачью татуировку?» – спрашивали его друзья, когда улеглась первая волна хохота и шуточек на его счет. Воин ответил, что хотел таким образом доказать, что ничто не сделает его менее привлекательным в глазах представительниц прекрасного пола. Однако правда заключалась в том, что эти слова и цветы, вновь и вновь представая перед его мысленным взором, преследовали и мучили его до тех пор, пока он не уверился: они что-то значат, хотя так и не смог понять, что именно. Сейчас Гидеон понял, что видел их на теле этой женщины, а значит, независимо от того, были ли они женаты, точно провели вместе какое-то время.

«Но почему, черт возьми, я совсем этого не помню?» – едва не заорал вслух воин.

«Знаю», – отозвался демон, будто вопрос был адресован ему.

«Заткнись! Тебя никто не спрашивал!» – вспылил Гидеон.

В ванной пустили воду.

«Скарлет, должно быть, сейчас совсем голая», – пронеслось в голове воина.

3

Расстаться – значит умереть (англ.).