Темная ложь

«Интересно, что мы чувствовали много тысяч лет назад, оказавшись вместе? – размышлял мужчина. – Наверное, то же, что сейчас. Страсть? Испепеляющий жар, от которого все тело охватывает нестерпимая мука?»

Воин отпустил одну руку Скарлет, и она тотчас же запустила свои тонкие пальчики в его волосы. Ногти впились в кожу головы, скорее всего, до крови. «Да! Да! Еще! – мысленно ликовал Гидеон. – Возможно, мы могли бы зайти еще чуточку дальше. Но для этого придется пожертвовать поцелуем». Мысли Гидеона путались, разум и тело отчаянно сопротивлялись, и все же он нашел в себе силы отстраниться от сладких губ женщины. Ее веки были опущены, а красные губы слегка опухли и были влажными от поцелуя. Не в силах противостоять соблазну, воин слизал кончиком языка капельки этой подобной нектару влаги. Затем он протянул руку к подолу платья Скарлет и стал медленно его поднимать. Миру предстали ее трусики, живот и, наконец, грудь. Он не купил ей бюстгальтер – слишком большое удовольствие ему доставляла мысль о том, что, когда она выйдет из ванной и сядет возле него, лишь тонюсенький слой хлопка будет отделять ее соски от его нескромного взгляда.

У Скарлет были восхитительные груди, в обхвате чуть меньше ладони. Затвердевшие соски алели, как губы. Гидеон глянул на них, и его рот наполнился слюной. Сама мысль о том, чтобы присосаться к одной из этих дивных ягодок, была подобна мистическому переживанию. Когда же его язык на самом деле ощутил тепло и твердость соска, ему показалось, будто все его тело объяло адское пламя. Кипящая кровь в одночасье обратила внутренности в пепел, жар которого растопил кости, а затем начал прожигать изнутри кожу.

Очевидно, Скарлет ощутила примерно то же самое, ибо она не смогла сдержать крик наслаждения. И сколько в нем было чувства! Такой крик невозможно подделать. Гидеон понял, что теперь она принадлежит ему полностью, до последнего закоулка души. Для него этот крик стал сладчайшей музыкой. Но за ним последовали другие. Тысячи голосов наполнили ночной лес воплями ужаса и боли.

– Гидеон, – выдохнула Скарлет.

Он поднял голову. Ее глаза были зажмурены, в каждой черточке лица сквозило страдание. Из ушей и рта сочились густые черные тени, которые затем извивались струйками вокруг головы, сбивались в клубы.

Гидеон понял, что так проявляет себя демон Скарлет.

Сам он вернул себе власть над своим телом и поступками много столетий назад, поэтому Ложь почти не доставлял ему неприятностей. Он знал: демон здесь, с ним, но его присутствие едва ощущалось. По крайней мере, так было раньше. С появлением в его жизни Скарлет все изменилось. Однако до этого демон редко с ним заговаривал или тем более начинал бушевать. Если же твари становилось что-то очень уж нужно, она просто воздействовала на него физически.

«Что нужно демону Ночных Кошмаров? – недоумевал воин. – Почему и зачем он вдруг устремился наружу?»

– Как я не могу тебе помочь, сволочь? – спросил он.

Гидеон попытался слезть с нее, чтобы хоть чем-то облегчить ей жизнь. Но Скарлет вдруг резко открыла глаза, неожиданно оказавшиеся не черными, а цвета адского пламени, схватила его за ворот и с силой рванула назад.

– Какого это хрена ты творишь? – Голос был едва узнаваем. Слова звучали хрипло, резко и больше напоминали рык дикого зверя, чем человеческую речь. И в каждом из них был отчетливо различим устрашающий призвук – все те же разрозненные вопли. – Слушай нас внимательно. Посмеешь умыть руки – пожалеешь, что появился на свет.

«Нас? – удивился про себя мужчина. – Так вот чего хочет ее демон? До такой степени с ней сроднился, что тоже воспылал ко мне страстью? Ну ладно…» Гидеону было не впервой заниматься любовью втроем. Но что-то ему подсказывало, что этот раз определенно запомнится ему больше остальных.

«Так, сейчас нет времени рефлексировать и удивляться», – мотнул он головой.

Скарлет отняла руку от ворота и ногтем, теперь, впрочем, больше походившим на коготь, вспорола футболку на его груди. Затем накрыла ладонью один из его проколотых сосков и облизнула губы.

– Еще, – простонала она все тем же жутким голосом и выгнулась дугой.

Ее промежность терлась о пах Гидеона, отчего он лишился способности соображать. Его естество разбухло до такой степени, что молния джинсов не выдержала яростного натиска и сама собой расстегнулась. Еще мгновение – и ни клубящиеся тени, ни крики были уже не в силах смутить воина. Он желал эту женщину, и это желание заслонило от него весь остальной мир.

«Никакого секса, – напомнил он себе. – Не сейчас».

Ему по-прежнему казалось, что будет перебор. Не хватало, чтобы Скарлет потом плакала и обвиняла его во всех смертных грехах и отдалилась еще больше.

– Чего ты ждешь? Пошевеливайся! – приказала женщина.

«Какая нетерпеливая!» – восхитился Гидеон. Обычно женщины, наоборот, жаловались, что он переходит к делу слишком быстро.

– Гидеон!

– Да, да. Но для начала не показывай мне, чего именно ты хочешь, – предложил он.

Как зачарованный он наблюдал, как Скарлет стиснула и принялась массировать свои груди, совсем так, как он недавно мечтал, но не осмелился. Пряди шелковистых черных волос, в беспорядке лежавшие на плечах и груди, пришли в движение, обвивались вокруг тонких пальцев, щекотали нежную кожу. Скарлет прикрыла глаза. Ее белоснежные зубы закусили нижнюю губу. Одна ее рука медленно скользнула вниз, пальцы отодвинули тонкую ткань трусиков и проникли под нее. «Господи, до чего же она сексуальна!» – подумал Гидеон. Ее плоский живот венчал самый чувственный из всех пупков, какие Гидеон когда-либо видел, а бедра переходили в длинные аппетитные ножки.

– Ты доволен? Я показала, теперь – твой черед.

Гидеон отмер, ухватил платье, собранное у шеи, стащил его через голову и бросил на землю.

– Сильнее сведи колени, – хрипло велел он.

В первое мгновение, забывшись, женщина поняла его буквально и плотнее прижала колени к его бедрам. Однако, почувствовав, как он толкает ее колено, поняла свою оплошность и, насколько хватило связок, развела ноги в стороны. Гидеон ненадолго замешкался, любуясь ею. Он уже видел ее такой. Открытой, готовой принять его. Ошибки быть не может. Зрелище не казалось ему новым, он будто носил этот образ в себе долгие годы. Наглядевшись, Гидеон запустил руку Скарлет в трусики и заставил ее убрать пальцы. Затем он опустил голову и погрузил язык в теплые влажные складки. И вот странность: этот вкус был новым. Его он совершенно не помнил. Но… о, боги! Какой сладкой она была! Какой пьянящей! Этот вкус наполнил его рот, проник в каждую пору, каждую клеточку тела, приведя в полное неистовство все пять чувств.

– Гидеон! Пожалуйста! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – настаивала Скарлет уже своим голосом.

– Еще! Ну же! Ну! Немедленно! – вторил ее демон.

«Удивительно, как мало времени мне потребовалось, чтобы научиться их различать», – успел поразиться воин.

Дважды Гидеона просить не пришлось. Он поудобнее лег на живот, так чтобы лицо оказалось точно около средоточия ее чувственности, и принялся претворять в жизнь мечты, что бередили его кровь с тех пор, как Скарлет оказалась у них в подземелье. Он лизал, сосал, покусывал; массировал языком нежные складки; погружался глубже и снова выныривал. Когда же этого ему показалось мало, в ход пошли пальцы – один, второй, третий. Затем Гидеон немного подождал, чтобы она привыкла и чтобы, не дай бог, не сделать ей больно. Когда это произошло, Скарлет принялась энергично, с самозабвением двигать тазом. Она выгибала спину, дергала его за волосы, впивалась когтями в макушку. Гидеон блаженствовал и никак не мог ею насытиться.

«Вот бы этот рай на земле длился вечно!» – в восторге думал он.

Воин чувствовал, что эта женщина способна стать проводником в мир его самых дерзких, самых тайных фантазий. Было много такого, о чем он всегда мечтал, но ни разу не претворял в жизнь. Даже не будь демона, который принуждал его ко лжи, он едва ли дерзнул бы откровенничать с кем-то из своих партнерш. Большинство женщин нашли бы его фантазии возмутительными, и это было вполне объяснимо. Большинство мужчин, пожалуй, подумало бы так же. Но Гидеон топтал небеса, а затем землю настолько долго, что все обычное ему давно приелось и не вызывало никаких эмоций. И вот на его жизненном пути встретилась Скарлет. Гидеон был почти уверен: она пошла бы навстречу его фантазиям, более того, сама получила бы от их претворения в жизнь искреннее удовольствие. Она ведь тоже прожила очень долгую жизнь…