Темная страсть

– Знаю, – прорычал Аэрон.

– Самое меньшее, что ты можешь сделать, – это…

– Я не просил тебя ничем жертвовать! – взорвался он. – Так что нет. Никакого «самого меньшего» быть не может. Ты выздоровела. Мы в расчете. Я ничего тебе не должен.

Игнорируя его, Камео оперлась локтями о стол и наклонилась ближе к Оливии:

– Забудь о нем. Просто он еще не получил нужную дозу кофеина. Давай-ка вернемся немного назад. Чем ты можешь помочь нам с охотниками?

Наконец-то! Хоть какое-то проявление интереса, пусть даже тон Камео скорее печальный, чем ободряющий. Оливия еще выше вздернула подбородок.

– Во-первых, мне известно, где находятся остальные бессмертные, одержимые демонами. – К счастью, после этих слов ее не поразила молния и не окружили ангелы с пылающими мечами. – Кажется, вы говорили, что разыскиваете их.

Минута прошла в пораженном молчании. Все ошеломленно смотрели на Оливию.

– Аэрон… – начала Камео.

– Нет. Это не имеет значения, – твердо произнес он. – У нас же есть свитки.

– Да, но в них указаны имена, а не местонахождение. – Взгляд женщины Владыки стал пронзающим. – Сабин наверняка захочет поговорить с ней, когда вернется.

– Тем хуже для него.

– Раз этот кретин Сабин захочет с ней потолковать, то и Гвенни тоже, – произнесла Кайя, барабаня ногтями по столу. – А как ты уже знаешь, молокосос, я привыкла следить, чтобы моя сестра всегда получала желаемое. Кроме того, я умираю от скуки, ведь, вопреки обещаниям, никто на крепость так и не напал.

– Гарпия, – прорычал Аэрон, – не испытывай мое терпение. Ты подчинишься мне и дашь ангелу уйти.

– Воины просто душки, когда начинают вести себя как крутые командиры. – Рука Кайи резко метнулась вперед, и снова раздался грохот посуды. Гарпия схватила пригоршню яиц и швырнула их в Аэрона.

Оливия быстро пригнулась, и яйца угодили ему в лицо. Он скривился, вытирая желтую массу. К Оливии он больше не прикоснулся, а положил руки на подлокотники.

Кайя захихикала, как школьница.

– Не притворяйся, будто удивлен нашим желанием оставить ее здесь. Парис рассказал мне, что ты крикнул Кроносу той ночью на крыше. «Пошли мне женщину, которая меня отвергнет», – передразнила она.

– Да неужели? Когда это вы с Парисом нашли время для разговоров по душам? – поинтересовался Уильям, намазывая маслом черничный кекс.

Кайя лишь плечами пожала, не сводя глаз с Аэрона.

– Пару ночей назад мне хотелось поразвлечься, а он выглядел несколько ослабевшим. – Она снова пожала плечами. – Позже он решил немного поболтать.

Парис в подтверждение ее слов лишь кивнул. Каждый раз, когда Оливия видела одержимого демоном Разврата, он был грустен. Но сейчас выглядит почти… счастливым, только немного усталым. Тот еще, должно быть, у них с Кайей разговорчик вышел!

– Я же предлагал тебе место в своей постели, – плаксиво воскликнул Уильям.

Постели? Ой-ой. Кайя и Парис, по-видимому, занимались еще кое-чем помимо разговора по душам.

– Ты облажался в игре «Герой гитары», вот я и решила, что твои ручки недостаточно ловкие. Кроме того, на тебя положил глаз кое-кто, кого мы все знаем и любим.

– Кто? – вырвалось у Оливии.

Кайя не обратила на нее внимания, продолжая разговор с Уильямом:

– Поэтому право согреть меня той ночью я предоставила Парису. Жду не дождусь встречи с Бьянкой, чтобы пересказать ей все горячие и грязные детали.

– О нет. Нет-нет-нет. Незачем раскрывать подробности связи со знаменитостью! – прошипел Парис.

Гарпия медленно порочно улыбнулась.

– Напротив! Выложу все, как есть. А тебе, Аэрон бесполезный, придется отправиться в город и там поиграть со своей маленькой демонессой, раз уж так жаждешь ее возвращения. Ангел остается.

Дыхание Аэрона огнем обожгло шею Оливии.

– Это мой дом.

– Больше нет, – в унисон отозвались Кайя и Уильям.

Они обменялись улыбками, хотя Уильям все еще дулся на гарпию из-за выбора партнера.

– Верно, – подтвердила Оливия, вздернув подбородок. – Больше нет.

Ей хотелось, чтобы Аэрон остался с ней, но ему определенно нужно время, чтобы понять, как ему повезло, что она здесь.

Она уверила себя, что это вовсе не эгоистично. Правда не может быть эгоистичной. Кроме того, Аэрону требуется всего несколько часов, чтобы осознать, как сильно он нуждается в Оливии и хочет быть с ней. Он же умный мужчина. По большей части.

«Пожалуйста, пусть он захочет остаться со мной».

Руки Аэрона снова обхватили ее талию, но на этот раз сжали так сильно, что она вскрикнула.

– Оливия, ты знаешь, где спрятан ларец Пандоры?

Разумеется, он задал тот единственный вопрос, на который у нее нет ответа.

– Ну… э-э-э… нет.

– Ты знаешь, где находятся Плащ Невидимости и Жезл Разделения?

Хорошо. Два вопроса, на которые ей нечего ответить.

– Нет, – призналась она чуть слышно.

Оливия знала лишь, что Владыки отыскали два из артефактов Кроноса: Клеть Принуждения и Всевидящее Око. Как и упомянул Аэрон, им не хватало Плаща Невидимости и Жезла Разделения. Так как Единому Истинному Богу подобные реликвии без надобности, ангелы никогда их не искали.

Аэрон поставил Оливию на ноги и отпустил. Ей пришлось схватиться за стол, чтобы не упасть. И сжать губы, чтобы не застонать от разочарования.

«Коснись меня».

– По-прежнему хотите, чтобы она осталась? – спросил он лишенным эмоций голосом. – Она, а не я?

Один за другим присутствующие кивнули. Без тени раскаяния.

– Отлично. – Он провел языком по зубам. – Она ваша. Выспрашивайте у нее что хотите. А я, как вы и предложили, отправляюсь в город. Кто-нибудь, отправьте мне эсэмэску, когда она уйдет. Только тогда я вернусь.

Глава 6

«Все вокруг сговорились, чтобы свести меня с ума», – мрачно подумал Аэрон.

Во-первых, друзья вышвырнули его из дома. Во-вторых, демон вопил в голове, требуя остаться. Остаться. С Оливией. С той, кого Ярость должен презирать. С той, кого сам Аэрон должен презирать. Вместо этого он вдруг понял стоящую перед демоном дилемму.

Оливия очаровательна.

Проснувшись нынче утром и осознав, что Оливия полностью исцелилась, Аэрон почувствовал вспышку желания, существование которого отрицал всего несколько дней назад. Даже сейчас оно никак не шло на убыль. Когда Оливия упала на пол, платье задралось до талии, и ее трусики… черт, ее трусики. Слишком белые, слишком невинные. Вызывают у мужчины желание стянуть их зубами и нарушить чистоту владелицы. Аэрону хотелось сорвать с нее и платье тоже, чтобы в полной мере насладиться ею.

Каким-то чудом он сумел справиться с собой.

Может, потому, что узнал – и теперь постоянно напоминает себе об этом, – что услышанный им накануне голос принадлежал Лисандру. Что именно Лисандр исцелил Оливию, потому что хочет, чтобы она была счастлива и невредима.

– И нетронута, – пробормотал он.

Лисандр стал бы ужасным врагом.

С охотниками Владыки могут сражаться. Но с охотниками и ангельским войском одновременно? Маловероятно.

В конце концов Аэрону все же удалось взять себя в руки, встать с кровати и при этом не наброситься на Оливию в отчаянном желании коснуться ее тела, отведать ее на вкус. Он сумел-таки убедить себя, что от нее нужно избавиться. И даже благополучно позабыл об эрекции, пульсировавшей между ног, пока Оливия ерзала у него на коленях, соблазнительно поглощая фрукты.

А Ярость теперь настаивает на большем.

– Ты нравился мне куда сильнее, когда просто присутствовал в моей жизни. Как побуждение к действию, – сказал Аэрон своему демону.

Тот в ответ лишь фыркнул. По крайней мере, больше не ноет. Демон затих всего несколько минут назад, поняв, что задумал Аэрон.

Аэрон потер лицо с такой силой, что оцарапал щеки мозолистыми пальцами. Сейчас он в городской квартире Джилли – просторной, с тремя спальнями, расположенной в престижном районе. Джилли – юная подруга Даники, живущая теперь в Будапеште. Торин, их первая линия обороны в крепости, оснастил квартиру всевозможными чудесами техники по обеспечению безопасности на случай, если охотники все же вычислят связь хозяйки с Владыками. Хотя она была обычной смертной и не имела никакого отношения к криминалу – просто чудо, учитывая то, что Даника рассказывала о трудном детстве подруги, – эти ублюдки не колеблясь причинили бы ей вред.