Страница 24 из 25
Нина видела в его воспоминаниях, что, несмотря на недуг Стеллы, она всегда старалась быть любящей матерью, и у нее это получалось. Даже сильнейший угар не мог побороть стойкий материнский инстинкт, и если Стелла и давала слабину, то Бруно всегда был под ее контролем. Нина искренне завидовала Бруно, потому что его мать готова была оторвать голову всем, кто хоть пальцем прикоснется к ее сыну. Включая и голову Нины.
– Не волнуйся, мама останется, – сказала Нина.
– Ты обещаешь убедить папу? – Бруно повернулся к Нине и уставился на нее просящими глазами.
Нина сняла его очки и протерла линзы от влажных капель, а потом надела обратно.
– Обещаю.
– Я знаю, что ты поможешь. Ну… мне так кажется. Мне кажется, ты хорошая.
Бруно улыбнулся, и сердце Нины сжалось от болезненной тоски так, что слезы теперь набежали на ее глаза.
– Ты очень смелый, Бруно. И этим ты мне кое-кого напоминаешь.
– Друга? – с интересом спросил малыш.
Нина кивнула, потому что ком в горле мешал говорить.
– Ты скучаешь по нему?
Слеза скатилась по щеке.
– Очень, – прошептала Нина. – Она тоже верила, что я умею помогать.
Бруно вдруг убежал к угол комнаты и начал ковыряться в большом контейнере, наполненном игрушками, и через минуту возни подбежал к Нине обратно с победным триумфом в руке.
– Вот, возьми. Это тебе, – сказал он и протянул маленькую трубу. Фольга с узорами из блестящих звезд уже местами оторвалась и затерлась, где-то были следы от вездесущего шоколада, и сама труба была очень липкой.
– Что это? – Нина аккуратно рассматривала игрушку.
– Это волшебный глаз. Посмотри в него!
Нина не могла не повиноваться столь настойчивому приказу, не терпящему отказа, и посмотрела в трубу. Это оказался калейдоскоп. И сердце Нины снова защемило от немилостивой скорби. Тори часто носила с собой эту игрушку с разноцветными стеклышками внутри, которые складываются в пестрые радужные узоры, и они никогда не повторяются. Нина держала в руках память о Тори.
– Когда мне грустно, я смотрю в волшебный глаз. Он такой цветной, что грусть пропадает! Правда же? – Бруно все ходил вокруг Нины и выпытывал у нее согласие со своими словами.
Нина вновь не могла отказать, ведь калейдоскоп и впрямь завораживал.
– Твой волшебный глаз и впрямь чудесный! Но я не уверена, что могу его взять. Ведь тогда тебе не во что будет смотреть.
Бруно махнул рукой.
– Это мой старый глаз! Я сейчас смотрю вот в эту волшебную ракету!
Бруно подбежал к столу и указал на еще один калейдоскоп, правда поновее и явно дороже.
Нина улыбнулась мальчику и прижала игрушку к сердцу.
– Я буду беречь твой подарок, Бруно. От него и впрямь мир становится красочнее, – сказала Нина.
Бруно довольный ответом улыбался.
Внезапно дверь в детскую открылась, и в проеме показался Эрик.
– Нина, ну что?
Нина тут же встала со стула как по команде. Эрик был крайне возбужден, видимо перепалка с бывшей супругой прошла по плану.
– Мы тут просто играем, – выпалила Нина, словно убеждая разгневанного отца, что ничего плохого они тут не делали.
– Папа, ты уже уходишь? – грустно спросил мальчик.
– Эй, мой супермен! – Эрик словно вспомнил, что в детской комнате еще был и его сын. – Мне пора идти, но мы увидимся с тобой завтра в больнице, мой боец!
Эрик взял сына на руки и обнял.
Нина тут же поняла команду Эрика и проследовала в прихожую. Видимо, до ванильного пирога дело не дойдет, и живот обиженно заворчал.
– Ты – чертов эгоист, Эрик Манн! Ты всегда им был и так и остаешься и по сей день! – кричала Стелла, выходя из гостиной.
Ее рассвирепевшие глаза снова встретились с глазами Нины, и последняя опустила взгляд, не желая участвовать в их ссоре. Наивно полагать, что если не смотреть врагу в глаза, то становишься невидимым для него.
– Мне насрать, как долго он трахает тебя, дорогуша, но к моему сыну лезть не смей!
Стелла угрожала так убедительно, что от ее напора Нина прижалась к стенке и не двигалась.
– Стелла, заткнись, твою мать! – в коридоре показался Эрик.
– Не затыкай меня в моем доме! Может ты его и купил, но это не дает тебе право появляться здесь раз в месяц и устанавливать правила! Ты понятия не имеешь, каково это – иметь ребенка! Сделал дело, и все – он уже отец! А всю работу обязана делать я!
– Найми помощницу, черт тебя дери! Да хоть десять помощниц! Ты же сама этого не хочешь!
– Они все некомпетентны! Я не доверю каким-то шалавам моего сына!
Эрик гневно вдохнул и выдохнул, эта женщина выводила его из себя похлеще недавних разборок с Пастаргаями, а ведь те имели автоматы и гранаты.
– Нина?
Вопрос Эрика прозвучал так грозно, решительно и так непонятно поначалу, что Нина опешила, не понимая, чего от нее ждут. Но вся остальная часть вопроса читалась в его глазах. Пришлось признать неприятный факт – он его таки задал.
Взвесив все обстоятельства и возможные последствия, Нина вздохнула и ответила:
– Да. Она снова подсела.
– Что? – Стелла была ошарашена.
– Где? – гневно спросил Эрик, сверля Нину глазами.
– В наволочке подушки на кушетке в ее спальне, – ответила Нина.
Глаза Стеллы округлились до безумия.
– Что? Как? Эрик, я…
Но Эрик уже сорвался в спальню, Стелла побежала за ним вслед, окидывая Нину разъяренным взглядом. Имела бы она способности испепелять людей этим взглядом, от Нины бы уже осталась лишь горстка пепла.
– Эрик, постой! Эрик! Подожди! – умоляла Стелла по пути, от ее напыщенного гонора не осталось и следа.
Нина медленно натягивала пальто, намотала шарф, а потом прижалась спиной к стене и тяжело вздохнула. В проеме детской на нее смотрел глаз просящего малыша.
Было слышно, как в спальне Эрик потрошил подушки одну за другой. Стелла все это время причитала и умоляла остановиться, она даже бросалась на Эрика, но он отталкивал ее и продолжал искать. Подушка, про которую говорила Нина, валялась под очередной кучей нестиранной одежды. Эрик, наконец, понял, почему в квартире царил такой хаос – Стелла снова начала колоться.
Разворошив подушку, Эрик достал металлический футляр, внутри гремел многоразовый шприц и несколько доз с героином.
– Ах ты, лживая сука! – взревел Эрик.
– Эрик, пожалуйста! Я объясню!
Стелла вцепилась в рукав рубашки Эрика, но тот схватил их за запястья и грубо оттолкнул женщину так, что та повалилась на пол.
Эрик ворвался в холл полный ярости, казалось, он начнет крушить все, что попадается по пути. За ним бежала Стелла.
– Эрик, пожалуйста, выслушай! Я уже давно не кололась! Я клянусь тебе!
Эрик прижал женщину к стене и заорал прямо в лицо:
– Ах, значит, давно? Хорошо! Мы сейчас же едем в больницу, и ты сдаешь кровь и мочу на анализ! Что они покажут, скажи мне? Покажут, что ты чиста?
Стелла хотела было что-то ответить, но ее лицо снова исказилось в плаче.
– Я сдам через неделю, обещаю! – ответила она.
Но ее слова еще больше взбесили Эрика.
– Какая же ты мразь! Ты все продолжаешь лгать и лгать! Как же я ненавижу тебя!
Эрик снова кинулся в детскую. Стелла бежала за ним и продолжала умолять.
Но для разговоров было уже слишком поздно. Стелла использовала свой шанс показаться благоразумной, не устраивая очередной перепалки, и не обвиняя Эрика в чрезмерной требовательности. Увы, ее обман не сошел с рук.
– Бруно, одевайся! – рявкнул Эрик так, что Бруно дернулся и забился под кровать.
– Что ты собираешься делать, Эрик? Пожалуйста, не надо! Не забирай его! – рыдала Стелла.
– Заткнись! Слышишь? Заткнись, сука! Ты мне все уши прожужжала своим лживым дерьмом! Я устал, понятно? Я устал давать тебе шанс исправиться! Я оплачиваю все твои счета, все твои расходы, и прошу в обмен лишь завязать, а что получаю в итоге? Да я лучше найму целое полчище воспитателей и нянь для Бруно, чем оставлю его с тобой! Ты – не мать! Ты лживая дрянь и наркоманка! Не трогай меня!