Страница 1 из 13
Огненные знаки судьбы
Пролог
Слишком уж много мистики и страхов было связано с деревянным обелиском, поставленным на месте гибели солдат в прошедшую войну, не говорить об этом люди не могли. Среди горожан постоянно ходили ужасные истории, связанные с этим на вид простым памятником. И эти страшные слухи, имели реальные подтверждения. Сам обелиск стоял, вначале парка, на небольшом пригорке, а парк, примыкал к центральной улице, от которой к городскому пруду, шла аллея, вдоль которой стояли высоченные пирамидальные тополя. Если смотреть с противоположной стороны улицы, где стояла вторая школа, открывался красивейший вид, особенно на закате солнца. Покрашен памятник был в синий цвет, наверху простенькая деревянная звёздочка. Состояние памятника было неважным, даже обветшалым, за прошедшие годы, от частой покраски, слой на слой, краска на нём не держалась и свисала лохмотьями, а сквозь трещины было видно, что доски уже порядком прогнили. И вот этот, скромненький памятник, наводил ужас на всех кто к нему подходил, ходили слухи, что если подольше возле него постоять, то можно услышать шёпот. Это было настолько жутко, что возле обелиска никто не задерживался, и даже ради того, чтобы понять, о чём говорит голос с того света, всё равно не останавливались, заранее переходили на другую сторону улицы. Возле него всегда было безлюдно, горожане даже проходить рядом с ним боялись. Исключением был один день, 9 мая, день победы, тогда возле памятника проходил митинг, было много народу, играл оркестр, звучали в микрофон воспоминания фронтовиков. Но как только праздник заканчивался, к обелиску опять никто не приходил, боялись. Были, конечно, попытки, особенно у подростков, постоять подольше возле памятника, но как только появлялся негромкий скрежет, будто кто-то из обелиска, так легонечко скребёт пальчиком, а затем начинал звучать тихий, жуткий, монотонный шёпот, все в панике убегали, были даже случаи обмороков. Однажды одного подростка еле откачали, он поспорил с друзьями, что простоит возле обелиска на расстоянии вытянутой руки, двадцать минут, да ещё ночью. Его друзья стояли поодаль и наблюдали, всё время беспокойно поглядывая на часы. Вдруг их друг вскрикнул и рухнул на землю, хорошо, что рядом со второй школой был телефон, сразу вызвали скорую, та, с воем сирен увезла спорщика, а как потом выяснилось, у молодого человека случился инфаркт. Вот так ему обошёлся глупый спор, который добавил ещё больше страха, перед неприметным обелиском. Но на пятнадцатую годовщину победы, было решено установить новый памятник, всё место вокруг загородили забором и приступили к работам. Перед тем как разобрать старый обелиск, рабочие, наслышанные от людей про жуткий мистический шёпот с того света, пошли и изрядно выпили спиртного. И только потом как можно быстрее стали разбирать деревянный обелиск. Но один из рабочих при этом очень сильно разорвал себе ногу гвоздодёром, кровь лилась так сильно, полевая землю под обелиском, что пришлось срочно рабочего везти в больницу. При этом бригадир, глядя на обломки памятника, мрачно сказал:
– Разве мало, здесь пролито крови!?
Этот случай добавил ещё больше жути этому месту, начали поговаривать, что памятник требовал крови, поэтому и слышался этот жуткий шёпот с мира мёртвых. Люди понятно всё переворачивали, усиливали нелепостью, но от этого непонимания страхи только усиливались. Через день, к загороженному месту прибыли три крытые тентом машины, с них подъёмный кран сгрузил огромные короба, затем начался монтаж нового каменного монумента. Рабочие справились быстро, и уже через пару дней, забор был убран. Перед взором горожан предстал новый памятник. Каменный войн, метров пять высотой, у его ног венок, рядом склонённая в скорби женщина покрытая платком, войн в одной руке сжимал автомат, и сурово смотрел вперёд. Ещё через три дня к памятнику был подведён газ, и установлен вечный огонь, пламя горело в звезде, которая была расположена у подножья монумента. После установки нового памятника, шёпот как бы пропал, или его просто заглушало шипение огня, трудно сказать. Но появилось другое мистическое явление. Когда наступали сумерки, отблески вечного огня играли на серебристой форме война, а чуть позже происходило самое страшное, блики от огня поднимались всё выше и выше, к суровому лицу война, и вдруг, уже в полной темноте, его глаза вспыхивали огнём, казалось, что войн смотрит на вас кровавым взглядом. Вот с этого кровавого взгляда всё и началось!
Глава 1
Восьмой «В» класс учился во вторую смену, шёл последний пятый урок, за окном почти стемнело, но урок всё тянулся и тянулся, не заканчивался. Казалось, будто само время стало вязким, и выдавливается через силу, звуки с тройным эхом медленно плыли по классу, достигая дальних углов с большим опозданием, скрип от мела по доске то пропадал, то появлялся вновь, с долгими разрывами, напоминая звучание азбуки Морзе. В классе было тихо. Ученики распластались на партах, опустив головы на руки, вяло смотрели, как учительница географии Екатерина Мартыновна на доске записывала задание, многие, опустив глаза, делали вид, что переписывают задание в тетрадь, но все с нетерпением ждали звонка. Виталий устало смотрел в окно, на памятник, установленный в память о погибших солдатах в отечественной войне. Он ещё раньше приметил, когда блики вечного огня играют на лице воина, урокам конец, в этот момент часы всегда показывали половина седьмого вечера. Вообще с этим памятником было связано много чего необычного. Если смотреть от школы, под определённым углом, то, около пяти часов вечера, памятник как бы увеличивался, становился огромным, виделся даже выше стоящих напротив пятиэтажек. Может, так казалось от того, что от городского пруда, от его водяной глади, вечером поднимался тёплый воздух, и в этом плавающем мареве трудно было определить настоящие контуры памятника. Ещё чуть позже, памятник словно отрывался от пьедестала и парил в воздухе, и выглядел как большая серебристая глыба, на фоне тёмно – серого неба. Дальше памятник вдруг становился маленьким, казался, даже меньше чем был, он как бы сжимался, свет в это время отражался лишь только на каменном венке, также выкрашенным в серебристый цвет. Этот световой эффект вызывал суеверный страх, венок мерцал, и зрительно казалось, что он дёргаясь судорожно кружит, описывает загадочные рваные круги. Но на этом мистическое не заканчивалось, с приходом полных сумерек, отблески вечного огня, отражаясь от мраморной доски, играли уже в складках его большущего, тяжелого плаща, делая его похожим на гигантские оранжевые крылья, потом эти крылья вдруг вмиг слаживались, исчезали. На небольшое время блики пропадали совсем. Но потом начиналось самое впечатляющее, блики вспыхивали вновь, сначала в складках галифе, потом бежали верх, как огненные сороконожки, отсвечиваясь в гимнастёрке, потом дальше, плясали на его тяжёлой скуле, в плотно сжатых губах, и наконец, ещё выше. И вдруг, на суровом лице воина, вспыхивали кровавые глаза, это зрелище было очень величественным, хотя и пугало до холода в спине, смотреть в этот момент на воина было невмоготу. Виталий боялся огненного взгляда, поэтому прикрывался ладошкой, оставив щелку между пальцев, и смотрел через неё, да и то, как бы мимо лица война. Сегодня глаза, почему то не вспыхивали огненным светом, Виталий опустил руку под парту, достал из кармана часы и посмотрел, уже прошла целая лишняя минута, а ничего не происходило, в голове мелькнуло, а ведь звонка тоже нет, может часы отстают? Он вновь посмотрел на воина, прямо в глаза, и чуть было не вскрикнул от испуга. Прямо на него был устремлён кровавый взгляд, но на этот раз, глаза были совсем другими, и в них было выражение, как у живого. Виталию стало не по себе, отвернувшись, не смея больше смотреть на памятник, он стал смотреть в класс. Вдруг его внимание привлёк Юра Даводин, над его головой, высветились два огненных кольца. А меж огненными кольцами, соединяющая их линия, но не прямая, а слегка наклонённая горизонтально, и ещё что– то над одним кольцом, не совсем понятное. Всё это видение было коротким, даже было похоже на такие же блики, что и на памятнике. Виталий подумал, что всё от того, что долго смотрел на огонь, так бывает. Но дома всё же взял серую общую тетрадь, и записал в неё фамилию Даводин, а сверху нарисовал увиденные им на уроке знаки, уж очень необычными показались они ему.