Страница 5 из 34
Эммануэль остается неподвижен. Его лицо еще более бледно, чем когда я вошел.
В глазах застыло... я не знаю что.
- Мне нечего сказать, - повторяет он, - нет, все так и было, как я говорил... Смешно, но я будто бы оплачиваю счет за то, что меня повесят...
Мне ничего другого не остается, как пожелать ему спокойной смерти.
Стучат в дверь. Брандон на пороге с охранниками и еще одним обстоятельным типом, похожим на директора этого пенитенциарного заведения.
Директор входит в камеру и произносит короткую, но торжественную речь. Я понимаю, что в этом его сакраментальная роль, - разглагольствовать о том, что, дескать, правосудие сейчас свершится.
Эммануэль смотрит на него спокойно. Этот парень потрясающе себя ведет, поверьте мне!
Архангелы берут приговоренного в кольцо. Брандон делает мне знак следовать за кортежем. И мы опять начинаем тягостную прогулку по коридорам.
Зал экзекуций находится в дальнем крыле здания. Стены голые, окрашены известью. Виселица без шика. Больше похожа на деревенские ворота. Это виселица для бедных. Под ней площадка с люком, сейчас закрытым. Палач неопределенного возраста с лицом бухгалтера и подслеповатыми глазами.
Он одет в серо-черный костюм. Белая рубашка и черный галстук. Он выглядит так, будто на прошлой неделе похоронил тещу.
Охранники ставят Эммануэля на люк, завязывают ему руки и ноги...
В это время палач готовит веревку. Мое сердце колотится как паровой молот. Странно, я убивал людей охапками, но то было во время перестрелки, или во время действия, как говорят в театре. Здесь же приготовление к убийству, холодное и методичное, пронзает меня насквозь.
Я смотрю на Ролле-младшего, и он смотрит на меня. В его глазах напряженная задумчивость.
Директор снова подходит и выкрикивает заклятие, похожее на позывные Би-би-си.
Эммануэль слушает его, не шелохнувшись. Затем отрицательно качает головой, и его глаза вновь устремляются на меня.
Я больше так не выдержу. Ноги сами несут меня к виселице. Я сжимаю плечи Эммануэля и целую его по-братски в обе щеки.
- Ты мужественный, - шепчу я ему, - ты настоящий человек, Ролле. Я им скажу, что ты ушел как настоящий победитель...
Мои слова подбадривают его...
И вдруг я не вижу больше его лица. Палач надернул на его голову черный колпак.
Мерзкое ощущение: быть лицом к лицу с черным мешком и веревкой вокруг шеи.
- Не падай духом! - говорю я. И тут я вижу движение губ под черной материей.
- Я невиновен, - произносит глухой голос.
Брандон, стоящий позади меня, делает мне знак отойти назад.
Люк открывается, черная молния проскакивает вниз, и передо мной остается лишь слегка покачивающаяся натянутая веревка.
Мне кажется, что все это приснилось...
Я стою как вкопанный. Потрясение огромно...
- Пошли, господин кюре, - говорит Брандон.
Я повинуюсь.
И снова мрачная процессия идет по коридорам. Звуки шагов гулко отдаются у меня в голове...
Я иду с таким ощущением, будто меня ведут на убой, как скотину...
- Кажется, эта казнь на вас сильно подействовала, - говорит мой английский коллега.
- Да уж, весьма, - бормочу я. - Вы слышали, что он сказал, после того как ему надели мешок на голову?
- Нет.
- Что он невиновен! Брандон тихо качает головой.
- Они все так говорят в этот момент. Будто надеются, что это последнее отрицание даст им отсрочку...
Выйдя из тюрьмы, я чувствую себя немного получше.
- Господин кюре, - обращается ко мне Брандон, - мне кажется, что вам необходимо немного выпить, чтобы прийти в себя.
- С удовольствием...
Он открывает дверцу своей квадратной машины и помогает мне сесть, после чего устраивается за рулем.
- Пабы закрыты в это время... Поедемте лучше в мой клуб.
Он управляет машиной в тумане, как рыба в водяном потоке. Клянусь, чтобы рулить в такой пелене, нужно иметь по компасу в каждом глазу!
Через десять минут он паркуется у внушительного здания и приглашает меня следовать за ним. Мы входим в огромный холл, украшенный зелеными растениями, и идем по монументальной лестнице.
Клуб на втором этаже.
В эти поздние часы в клубе почти никого нет. Только четыре старика играют в карты за одним столом и два официанта в униформе сдерживаются, чтобы не зевать.
Брандон опускается в глубокое кресло. Я сажусь напротив.
- Виски? - спрашивает он. Я молча киваю.
- Два двойных, - говорит он подошедшему официанту.
Хотя он сказал это по-английски, я, к своему удивлению, понял. Есть слова, которые без лишних объяснений понятны на всех языках.
- Ну так, господин комиссар, - говорит Брандон, - что вы вынесли из вашей поездки?
Глава 3
Где пойдет речь о человеке, который видел человека, который видел человека, который видел автомобиль.
Я беру стакан виски, который принес мне засыпающий, но корректный официант, и осушаю его залпом.
Брандон пьет свою порцию медленно, смакуя. Наконец я смотрю на него и прыскаю от смеха.
- Вы меня узнали? Он мельком улыбается.
- Нет, - говорит он. - Просто шеф французской полиции просил меня провести священника к приговоренному Ролле, но, увидев вас, я тут же подумал, что для священника у вас слишком широкие плечи и совсем не церковные манеры. И я не ошибся. Я знаю, что в секретной французской полиции есть комиссар Сан-Антонио, который работает на сверхсложных расследованиях... Я знаю также, что этот комиссар не дурак выпить и не лезет в карман за словом, как вы говорите во Франции...
Он поднимает свой стакан.
- Ваше здоровье, господин комиссар. Я верчу в руках пустую посудину.
- Брандон, можно это повторить?
Мой коллега щелкает пальцами. На зов приходит бармен, и через минуту я держу в руках дозу большого формата.
- Ваш приезд, - спрашивает Брандон, - прояснил что-нибудь? Я на секунду задумываюсь.
- Нет, ничего. Просто у меня теперь есть сомнения...
- Сомнения?
- Да...
- Связанные с виновностью Ролле?
- Да...
Брандон никак не реагирует. Он неподвижно застыл в глубоком кресле с видом мужчины, чувствующего себя не в своей тарелке в приемной гинеколога, в кабинет которого пошла его залетевшая курочка.
- Буду откровенен с вами, комиссар, - наконец говорит он. - Я убежден, что Эммануэль Ролле виновен. Я много жил во Франции и открыл для себя некоторые, может быть даже чересчур строгие, стороны нашей британской юстиции. Этот человек, когда совершил акт насилия, был не в себе: он был пьян. Я сам занимался расследованием. Я допрашивал хозяина ресторанчика в Нортхемптоне, где Ролле выпивал со своей подружкой. Хозяин мне сказал, что они заказали две бутылки бургундского.