Противоположности притягиваются

Полученной информации хватило, чтобы выдохнула и кратко оценила имеющую ситуацию. Вопрос очень важный. Мое наследство лежит полностью в банке или определенную часть снял отец для увеличения суммы? Но я не подписывала никаких бумаг?! Тогда… нужно переговорить с папой. Или он все же как-то провернул… А могу ли я уговорить банк оплатить расходы на лечение, чтобы спасти маму?!

Дед вновь прищурился и, тяжело выдохнув, произнес:

– Ты не можешь получить деньги, и никак их взять. По условиям наследства эта сумма может только выгодно вкладываться в прибыльные мероприятия, чтобы увеличивать доход.

– Отец сейчас ведет мое наследство? – прямо спросила, желая знать ответ.

– Да, и знаешь, он всегда был тугодумом в деньгах. Не зря же я ни копейки ему не дал. Не люблю, проигрывать и бездарно раздавать свое добро.

– Он женился на матери из-за денег? – задала вопрос, переживая, что отец первоначально обманул мать.

– Милана-Милана… Хоть и умная девочка, но глупая и наивная, – снисходительно ухмыльнулся дед.

– Разве я задала глупый вопрос? Ведь…

– Задавай вопросы про себя. Нельзя забивать себя в угол! Никто не должен знать, что творится в твоей голове, даже если там одни черви, и ни грамма ума. Будь умнее. А ты, все, что думаешь – на ладони преподносишь.

Сглотнула, и, облизнув пересохшие губы, произнесла:

– А ты…

– Опять, Милана, – проворчал Ройф, явно устав от меня. – Все твои вопросы написаны на лице. Если хочешь, чтобы тебя не сожрали такие, как я, нужно молчать и думать про себя. Не волнуйся, я отправлю тебе адвоката, чтобы мы заключили договор. По прошествии года я возьму свой процент с суммы наследства, а также вычту долг.

Сердце будто радостно подпрыгнуло в груди и я, улыбнувшись, искренне прошептала:

– Спасибо.

Дед хмыкнул, а потом проворчал:

– Иди, давай, а то у меня много работы.

Кивнула и, повернувшись к двери, пошла, но сделав несколько шагов, развернулась и поинтересовалась:

– А если бы у меня не было наследства матери, ты помог бы мне?

Сергей Иннокентьевич внимательно посмотрел на меня, и сухо, даже высокомерно отчеканил:

– Нет. Не занимаюсь благотворительностью. Никогда!

Сказать, что меня эти слова оглушили, это ничего не сказать. Наверное, подсознательно, я знала его ответ. Ведь от такого прожженного жадного предпринимателя, как мой дед, другое было бы странно услышать.

Возможно, после сделки я поменяю о нем свое мнение. А может и нет…

Скупердяй Эбенезер Скрудж, пройдя все испытания, стал добрым и хорошим дедом даже для чужих, а мой, не помог бы, зная, что тем самым подписывает приговор моей матери. Ему подходит персонаж Плюшкина из поэмы Николая Васильевича Гоголя «Мертвые души». По книге – скупость сделала мужчину подозрительным, угрюмым и нелюдимым. Она вытравила из него даже отцовские чувства к детям: сына он проклял, а нуждающейся дочери ничем не хотел помочь. Сейчас я вижу то же самое в родном дедушке, но не мне его судить. Главное, что поможет с оплатой, а в остальном – Бог ему судья.

Тихо закрыла дверь и поехала в университет. Сегодня воскресенье, но все учатся, отрабатывая вынужденную неделю карантина. Также будет репетиция.

Ирина Васильевна просила обязательно прийти, чтобы исполнить несколько песен. Петь то я могу, и красиво, но очень стесняюсь, что является моим недостатком, с которым я усиленно борюсь, но плохо получается.

ГЛАВА 4

Отсидела пары, находясь в отличном настроении. Готова была петь соловьем. Посмотрела на часы и поняла, что есть 15 минут свободного времени, а потом пойду в актовый зал.

Спустилась по лестнице на первый этаж и пошла к выходу, желая немного подышать свежим воздухом, когда зазвучала мелодия моего сотового телефона. Захар.

Не хотелось разговаривать, но почему я должна бегать и прятаться?

Нажала прием и сухо ответила:

– Слушаю.

– Нам нужно поговорить, чтобы больше не расстраивать родителей, – сразу выдал мужчина деловым тоном.

Родителей? Для моего отца расстройство – это нормальное состояние в отношении меня.

– Захар, я не выйду за тебя, – спокойно произнесла, надеясь, что он поймет.

– Милана, давай без девчачьих капризов. Поговорим и все решим. Я через полчаса буду на стоянке университета. Жди.

– У меня репетиция, – мгновенно проинформировала, не собираясь пропускать подготовку к выступлению из-за него.

– Тогда буду через два часа, – недовольно рявкнул он.

– Хорошо, – выдохнула и тут же услышала гудки.

Не успела сделать и несколько шагов, как вновь послышался звон телефона. Отец. Удивленно посмотрела на экран, не веря своим глазам, и сглотнув, ответила:

– Слушаю.

– Я около твоего университета. Поговорим? – сразу перешел к делу Сергей Сергеевич.

Посмотрела на свои черные сапожки, и устало выдохнула:

– У меня репетиция.

– Десять минут, больше и не нужно. Мне тоже некогда рассиживаться с тобой, – почти со злобой сообщил он.

– Хорошо, куда идти?

– Кафе, рядом с вашим университетом.

– Ты там?

– Да, поторапливайся, – буркнул отец и положил трубку.

Посмотрела на свой сотовый, и замерла на несколько секунд, стоя на улице. Отвратительное предчувствие разочарования повисло в груди. Хотя с отцом по-другому не бывает.

Как же было хорошо, когда мама жила с нами! С ней я даже не чувствовала угнетающей обстановки между мной и отцом, как сейчас. Это появилось тогда, когда ей стало плохо и наняли сиделку, ухаживающую за ней, а потом… начался сплошной ужас. А так, мама всегда старалась сглаживать все контрасты своей любовью и добротой, чего сейчас мне так не хватало.

Вздохнула полной грудью и пошла по дорожке в кафе, находящееся на той стороне дороги. Войдя в помещение, выполненное в коричневых и молочных цветах, с круглыми столиками и мягкими зонами, взглядом искала отца. Увидев его в дальнем углу пустого кафе, где почти никого не было, подумала, что он специально выбрал именно это место. Несомненно, для важного разговора.

Медленно подошла к нему, и села напротив. Только хотела задать вопрос, как подошла официантка и спросила, чего мы желаем. Я автоматически заказала шоколадный молочный коктейль, а отец рявкнул, что ему ничего не надо и пусть больше не подходят к нашему столику. Грубиян. Удивляюсь, как он работает с людьми, если не умеет вести себя даже в простом студенческом кафе.

– Что ты хотел сказать? – спросила, не желая тратить лишнее время, смотря на его недовольное лицо.

– В общем, чтобы дед тебе ни наговорил, у вас ничего не получится.

– Что ты имеешь в виду? – уточнила, сжимая свою маленькую черную сумочку, перекинутую через плечо.

– Я… истратил все твои деньги, – как ни в чем не было заявил он, нагло смотря мне в глаза.

Пораженно открыла рот, видя его ехидство и раздражение на лице, и с волнением прохрипела:

– Это невозможно! Банк не допустил бы…

– Все возможно, если заплатить нужным людям. Мне выдали всю сумму твоего наследства еще три года назад.

– Но… как ты мог? Ты не имел права! – воскликнула, не до конца понимая значения его слов. Мозг отказывался принимать столь ужасную информацию.

– А на что я должен был жить и финансировать убыточный бизнес? Все, что зарабатывал, бесследно уходило на житейские расходы и зарплаты сотрудникам гостиниц. И когда Зина заболела, я увидел выход, выпросить у банка часть денег на лечение, а потом, через год уже перевел все на свой счет, чтобы раскрутиться и вернуть долг на место.

– Получилось? – с обидой прошептала, прекрасно зная его ответ, если мы сидим здесь.

Ройф Сергей со злостью посмотрел на меня, как будто я не имела права задавать такой вопрос оскорбленному ему. Но я-то как раз и имела, так что пусть будет добр и ответит на него.

– Поначалу – да, пошла прибыль, и расходы, потраченные на улучшение гостиниц, стали окупаться, чем был доволен, но потом… Черт возьми, я тебя содержал и Марии требовались дорогие безделушки, машина, загородный дом. А ты знаешь, сколько он стоит? Очень большие деньги!