Страница 15 из 15
Коловрат хотел ответить, но не успел.
– Не нужно было, князь, их и вовсе принимать, коли епископ в отъезде, – неожиданно подал недовольный голос один из священников, – не православной веры они. Нечего и слушать. Одно слово – папежники[4].
– Кто же знал, что епископ в отъезде будет, когда эти доминиканцы явятся, – ответил князь, хмуро поглядев на священников.
– Так, может, они специально подгадали так, чтобы к тебе напроситься, – продолжал гнуть свою линию священник, – прознали, что епископ уедет.
– Может, и так, – ответил спокойно князь, – так что с того?
– Был бы епископ на месте, может, и отговорил бы тебя вовсе принимать их, – пробасил священник. – К чему лишние разговоры с папежниками? От них одно лукавство исходит, на которое многие слабые духом соблазняются. Вон какая смута по краю Новгородского княжества творится от их речей. Кровь льется.
– Лукавство в окрестностях Новгорода не токмо от речей творится, но и от мечей братьев-рыцарей орденских, – ответил князь Юрий. – Хотя прав ты в главном, с речей прелестных все начинается. Но идут эти папежники из самого Владимира от великого князя да с его разрешения. Удивляюсь я такому добросердию великого князя нашего к латинянам, а потому особливо нам послушать надо, чего хотят, хоть и без епископа. Вера наша православная слабее оттого не станет.
Священник еще что-то недовольно пробурчал что-то себе под нос и умолк.
– Иди, Евпатий, – приказал князь поневоле застывшему возле него боярину. – Вон там в уголке посиди. А потом и с тобой, даст бог, потолкуем. Есть о чем.
Евпатий поклонился и молча проследовал в угол помещения, пристроившись за деревянной колонной, искусно украшенной позолотой и узорами. Рядом с ней, в глубокой нише у окна, узкой бойницей тянувшегося к потолку, стояла небольшая лавка с резными ножками и сидушкой, расшитой золотой нитью. Оказавшись за спинами собравшихся в княжеских палатах, боярин вполне мог и присесть. Но остался стоять, все-таки неловко было перед охранниками, что смерили его подозрительным взглядом. Лишь скрывшись за колонной на всякий случай, чтобы никто из прибывших его в лицо не увидел до срока. Мало ли как жизнь повернется, – среди монахов тоже шпионов римской веры было немерено. Поди разбери, кто из них честно Богу молится, а кто бродит по дорогам Руси, чтобы сведения собирать для своих хозяев, да ордена рыцарские ими потом снабжает. «Когда мимо проезжал, эти странные монахи вроде в землю смотрели да молились из-под своих накидок, – подумал Евпатий без особой уверенности, прячась за колонной, – авось и не разглядели меня».
Едва он спрятался за колонной, как послышался шум, похожий на шарканье босых ног, и в зале появились семеро монахов в белых поношенных одеяниях и черных накидках. Двое из них возглавляли процессию, пятеро шли позади. Едва войдя в зал мимо охранников, монахи откинули капюшоны и остановились в десяти шагах от князя, воздев руки к небу.
– Laudare, Benedicere, Praedicare[5]! – произнес один из возглавлявших процессию. Тот, что был пониже ростом, но пошире в плечах своего соседа. И, поклонившись, пробормотал еще несколько слов по-латыни, трижды перекрестившись. Странствующий монах был коротко подстрижен и округл лицом, на котором светились узко посаженные глаза. Быстрым и цепким взглядом, который не укрылся от Коловрата, монах окинул помещение, пересчитал охранников и, расплывшись в благостной улыбке, воззрился на рязанского князя в ожидании ответа.
Стоявший рядом с ним долговязый монах неожиданно заговорил по-русски с едва заметным акцентом, оказавшись толмачом доминиканцев. Веденей, которому предстояло показать в переговорах свою ученость, переглянулся со Святославом и слегка загрустил.
– Да пребудет великий государь рязанский Юрий и все его семейство в добром здравии. Юлиан, приор нищенствующего ордена доминиканцев, просит тебя о милости во имя Господа нашего Иисуса Христа.
При этом говоривший слегка коснулся туеска с прорезью для монет.
– Милостыню, что ли, ему подать? – не удержался от ерничества рязанский князь. – Это можно. Рязань – город богатый. Не обидим.
А отсмеявшись, добавил:
– Ну, говори прямо, зачем пришел.
Монах-толмач слегка напрягся, но, пропустив колкость мимо ушей, кратко перевел ответ Юлиану. Сделал он это, видимо, опустив ненужное, и, выслушав ответные слова приора, продолжил свою речь:
– Приор Юлиан давно странствует босым в окружении братии по землям Руси. Он бывал во многих княжествах и городах, где доминиканцев и веру латинскую принимают благосклонно. От Киева до Владимира.
Стоявший подле князя православный священник чуть не плюнул с досады. Но промолчал, едва сдержавшись.
– Летом прошлого года дошел он даже до поселений племени мордвы, где проповедовал учение Иисуса на берегах реки Волги. Великий князь Владимирский Юрий Всеволодович дал ему на то свое разрешение.
«Прыткие проповедники у римского папы, – подумал Коловрат, услышав рассказ о путешествиях, – уже и с великим князем о делах своих договорились. О чем же он думает, пуская к себе эту гидру? Али лукавит толмач?»
– Кого на мордву пускать, то дело великого князя, его земли, – нахмурился Юрий, услышав такие речи. – Ты скажи лучше, какая печаль вас ко мне привела?
Услышав ответ, толмач задержался с переводом и попросил повторить вопрос. Видно, его познания в русском наречии были не столь полны. Тут в дело вступил Святослав.
– Разреши, княже, и моему толмачу слово ради тебя молвить. А то стоит без дела, как истукан.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
4
Папежники – так на Руси презрительно называли последователей римского папы, католиков.
5
Laudare, Benedicere, Praedicare! Девиз доминиканского ордена – «Восхвалять, благословлять, проповедовать».