Страница 75 из 151

Подожди до завтра

Баскакова Нина

Глава 10.

В первый раз, когда я увидела эту церковь, она меня напугала. Была весна. Холодная весна, на поле еще лежал снег, как белые шапки среди рыжей сухой травы и прогалин черный земли. Церковь стояла в стороне от поселка. Метрах в трехстах от последнего дома. Вокруг было кладбище. Старое, с могилами, покосившимися крестами и ржавыми оградками. Холодный ветер пробирался сквозь куртку. Ноги промокли и замерзли. А я смотрела на церковь без крыши, с выбитыми стеклами и кустами, что росли прямо под ее стенами, и думала: эти перемены, о которых говорил папа, мне точно не понравятся. Но это временно, скоро все должно было наладиться. Может быть, завтра. Он говорил уверенно, а я верила. Каждый раз, закрывая глаза перед сном, я хотела, чтоб все было как прежде.

У меня была небогатая семья. Мама сирота из глухой деревни приехала покорять Москву. Познакомилась с папой. Он был из хорошей семьи, которая не приняла маму. Тогда они ушли и больше с родственниками не общались. Я ни разу не видела бабушку и дедушку, даже на похоронах папы. Хотя мы им отправили телеграмму. Я лично отправляла. Хотя, может, они сменили адрес? Не знаю. В этой жизни все возможно.

Честно, я не знаю, как родителям удалось получить квартиру. Чисто повезло. Оказались в нужное время в нужном месте. Одно время мы жили в общежитие, а потом резко переехали в квартиру. Двухкомнатную квартиру. Это было здорово. Никаких соседей, никаких пьяных выходок дяди Толи, который пил не просыхая. Тогда уже родился мой брат. Семен. Обычная семья. Папа работал в каком-то институте. Мама на фабрике швеей. Потом началась перестройка. Отец перестал получать зарплату. Мама стала подрабатывать на дому. Шила одежду. В итоге отец переучился на водителя автобуса и ушел из института. Я почти не помню то время. Было трудно, но мы были счастливой семьей. Я училась в гимназии. Мне всегда учеба легко давалась. Постепенно и финансы стали налаживаться. Удар принес Семен. Он заболел. Вначале долго-долго болел. Потом мама бросила работу и почти все время проводила с ним в больнице. Я почти ее не видела. Знаешь, тогда ревновала. Сильно. Мне было обидно, почему обо мне как будто забыли. Да, Сема болел. А при чем была я? Когда они забыли о моем дне рождении, то я дождалась их вечером и сказала, что уйду от них. Я им не нужна. Они меня не любят. И все такое. Я не понимала, хотя мне ничего не объясняли. Наверное, считали, что я маленькая и ничего не понимаю. Мама тогда расплакалась. Папа же объяснил, что Сема очень сильно болен и нужна операция, которая стоит больших денег. Очень больших денег. Я поняла. Мы стали искать эти деньги. Папа работал на двух работах. Мама почти не спала. Днем проводила с Семой, а вечером шила. Я ей помогала. Но время работало не на нас. Тогда родители решили продать квартиру, а нам купить квартиру в деревянном многоквартирном доме, вдалеке от Москвы. Это был глухой угол дальнего Подмосковья. Туда мы ехали около трех часов. Мне пришлось оставить свою школу, свою комнату, ради сомнительной однокомнатной квартиры без удобств.

Но так было нужно. Ради Семы. Чтоб он выжил. Но с каждым днем шансы на благополучный исход таяли. Мне тогда было одиннадцать с половиной лет. Я училась в пятом. Но в поселке была лишь одна школа, пятого и шестого класса у них не было. Поэтому меня вновь отправили в четвертый. Школа мне напоминала церковь. Облупившиеся стены, окна в щелях, старые парты и доска, как в кино про пионеров и октябрят. А я привыкла к другому. У нас все было чисто и аккуратно. Трехэтажная школа с красивыми цветами на подоконниках. Здесь же грязь и разруха. Как после войны. И дети здесь были такие же. В первый же день я подралась. Хотя это громко сказано. Скорее меня в грязи изваляли. То ли за косой взгляд, то ли за то, что умничала на уроках. Конечно, я была умнее. Класса так на два. Странно было ожидать другого от ученика гимназии.

Теперь мама не приезжала домой. Папа продолжал работать сутками. Если и приходил, то очень поздно. Пришлось самой научиться себе обед готовить. А в школу я давно сама ходила. Там было скучно, поэтому часто я проводила вечера за книжками из местной библиотеки, чем на уроках. Но учительница смотрела на это сквозь пальцы. Да и кому она пожаловалась бы? Тем более родители предупредили о тяжелой ситуации в семье.

Летом мне даже понравилось в поселке. Под окном цвела сирень. Красивая и душистая. Она напоминала мне праздничную мамину кофту. И духи у нее были такие же, как сирень. Кто-то меня научил плести венки из одуванчиков. Вроде соседка. Соседи у нас были разные. От добрых бабушек до каких-то мужиков, которые напивались и ругались под окном. А с детьми мне так и не удалось подружиться. Они меня считали задавакой. Но одно было как-то проще. Я не жаловалась на скуку или нехватку внимания. Мне было вполне комфортно и одной. Уже тогда я начала понимать, что прежней семьи у нас не будет. Не будет походов в парк по выходным или в зоопарк на день рождения. И в цирк я больше не попаду. Как и не вернусь в свою школу. Не знаю, я просто поняла это и все. Можно говорить о предчувствие или интуиции. Хотя какое предчувствие у ребенка может быть?

Я все поняла, когда папа и мама приехали домой и поставили бутылку водки. Они раньше никогда не пили. Да и работа была такая, что нельзя было напиваться.