Королевский путь

Королева-мать и маленькая Мария прошлись перед королевским вельботом. За ними следовали все, кто будут в ее окружении в новой стране.

«Так много людей будет со мной, — подумалось Марии, — совсем как дома.»

Как только они поднялись на борт в сопровождении адмирала Вильганьона, к ним подошел мужчина и преклонил колено перед королевой. Он был такой высокий, что глаза его оказались на одном уровне с глазами Марии, а ведь он стоял, склонившись перед нею! Мария узнала его: это был месье де Бриз — посол французского короля при шотландском Дворе.

— Слуга Вашего Величества, — произнес он. — Мой король приказал мне быть вашим французским уполномоченным, пока не доставлю вас к нему.

Она ответила ему на удивительно мелодичном французском с легким шотландским выговором, приведя в восторг всех французов:

— Встаньте, мсье де Бриз. Я необычайно рада познакомиться с вами.

Она протянула ему еще по-детски пухлую руку. Он поцеловал ее, и снова Мария заметила то восхищение, которое, казалось, французы и не пытались скрыть, глядя на нее.

Он встал с колен, и Мария сказала:

— Что это означает? Как мой французский управляющий, что вы будете делать? Вы будете учить меня?

— Есть единственное, о чем я хотел бы предупредить Ваше Величество: вся Франция будет влюблена в вас с первого взгляда.

Это были слова, которые она не привыкла слышать; она была в недоумении, хотя и глубоко очарована. Однако она верила в искренность сказанного. Французы обладали чем-то, что внушало доверие.

Ее мать улыбнулась: экзамен по французскому языку ее дочь сдала.

Теперь заговорила королева-мать:

— Месье де Бриз, я буду ждать известий о происходящем во время путешествия. Я хотела бы узнать как можно быстрее, что моя дочь благополучно прибыла во Францию.

Он с почтением поклонился:

— Мадам, я буду защищать вашу дочь ценой собственной жизни. К вам будут отправлены посыльные; они доберутся до вашей страны, и, если для этого нужно будет потопить любой корабль англичан, они сделают это.

Как выразительно они говорят, — подумала Мария. — Какие дивные у них улыбки! Как сияют их глаза, и как восхитительно движутся руки в такт музыке! Удивительные люди! От месье де Бриза исходил чудный аромат фиалок. А может, это были розы?

Его искрящаяся золотом борода причудливо завивалась. Она обожала в нем все, впрочем, он отвечал ей тем же.

Как бы счастлива она была не покидать мать! Но королева-мать мужественно улыбалась, хотя, в конце концов, позволила чувствам возобладать над церемониями. Она крепко обняла дочь, и Мария заметила слезы, блестевшие у нее на глазах.

— Святые будут оберегать тебя, — были ее последние слова. — Помни, я всегда думаю о тебе. Никогда не забывай, что ты — королева, мое сокровище. Все будет хорошо.

— До свидания, милая maman.

— Я тебя вскоре увижу, я уверена. А теперь… до свидания!

Королеву-мать проводили на берег. Она стояла на берегу, пристально смотря на французские корабли, на развевающиеся флаги с гербом рода Валуа. Какой крошечной выглядела дочь, закутанная в темный плащ. Она неотрывно смотрела на мать; она уезжала, оставляя ее.

Права ли я, поступая так? — с тревогой спрашивала себя Мария де Гиз в эти мгновения. — Что станется с нею? Король обещает принять ее как дочь, но насколько ему можно доверять? Что такое французский Двор? Хорошее ли это место для ребенка? Это был едва ли не самый благочестивый Двор, но она слыхала от родни — там царили весьма странные нравы до тех пор, пока не умер Франциск. Генрих более сдержан в чувствах, нежели его отец, и Диана де Пуатье[12] была его преданной любовницей, но так ли уж отличался Двор короля Генриха от Двора его отца?

А Мария — такая доверчивая и готовая любить всех и вся, многими чертами похожая на французов — сможет ли прижиться там? Правильно ли было отправлять ее в этот чувственный Париж? Может, стоило предпочесть смертоносный Лондон? Нет, конечно, она сделала правильный выбор. Во Франции была ее семья, приближенная к трону. Дом де Гизов Лотарингских будет лично приглядывать за малышкой.

Мария де Гиз стояла в напряжении, сдерживая слезы, а корабли поднимали паруса; она наблюдала за ними, пока корабли не скрылись. Затем она вернулась к себе в апартаменты в Думбартоне и провела много часов перед алтарем, молясь, чтобы королевский корабль и его эскорт смогли миновать оба опасных пролива и английский флот.

* * *

Это было изумительное путешествие. Ветер подгонял и раскачивал корабль, но пять подруг, обнаружив для себя полную свободу от всяких условностей, сначала спокойно разгуливали по палубе, а потом начали носиться, окликая друг друга. Они распустили ленты и хохотали, когда ветер подхватывал распущенные волосы и швырял их в лицо.

Кузены Марии, лорд Джеймс — настоятель монастыря Святого Андрея, лорд Джон — настоятель Колдингемского монастыря, и лорд Роберт — приор монастыря в Холируде, стояли вместе, наблюдая за детьми.

— Джим! Джим! — кричала Мария. — Разве это не прекрасно — быть в море? Эй, Роберт! Эй, Джон!

Братья улыбались, глядя на сестру, однако угрюм был взгляд лорда Джеймса. Он не мог забыть, что он — молодой, здоровый и сильный мужчина — был в стороне от королевского рода, так как являлся незаконнорожденным. Он был просто священник, но не король.

Лорды Ливингстон и Эрскин прошлись по палубе, тихо разговаривая.

— Нельзя чрезмерно доверять им, — проговорил Ливингстон.

— Конечно, нет, — согласился Эрскин.

— Артур де Бриз — посол, а теперь королевский управляющий — кто он такой? Завистливый благоухающий болван!

— А эта Флеминг, кажется, увлечена им и даже не прячется от глаз собственного сына, а ведь она еще в трауре.

Отвернувшись, Артур де Бриз посмеивался над шотландцами. Измученные лица… красноватая кожа… Париж повеселится над ними. Шотландские женщины не очень-то хорошенькие, но девочки очаровательны, особенно маленькая королева. В ней было то, что по достоинству оценится Францией, — красота и ум. Но женщины — за исключением леди Флеминг — почти совсем неинтересны.

Он представил себе, сможет ли обольстить эту рыжеволосую леди во время путешествия. Это было бы пикантно. Посреди ночи, в море, в опасности быть замеченным английским врагом, наблюдающим за ними каждое мгновение… Шотландец и королевская дочь рядом!

Одна из девочек возникла перед ним:

— Месье!

Было очень приятно слушать ее речь, смотреть в это открытое лицо, в миндалевидные глаза с пушистыми ресницами; видеть этот нежный рот. Он представил ее себе лет через десять.

— Я — слуга Вашего Величества. Вы должны обращаться ко мне в любой час, днем или ночью. Мне очень приятно исполнить малейшее ваше желание.

Она рассмеялась, показывая хорошенькие зубки.

— Ах, месье де Бриз, вы говорите такие приятные вещи.

— Я говорю только то, что побуждает и вдохновляет меня произносить красота Вашего Величества.

— Месье де Бриз, если бы вы подняли меня, я могла бы сесть на борт, а это как раз то, чего мне хочется.

Она просияла и захохотала, когда он поднял ее.

— Почему вы так почтительны ко мне, месье?

— Ваше Величество, вы — колдунья. Я уже это замечаю.

— Что значит «колдунья»?

— Это значит то, что вы есть, и то, чем вы будете.

— Это хорошо для королевы?

— Это хорошо для кого угодно — для мужчины и для женщины, для королевы и простолюдина. Скажите, что вы думаете о нас, французах?

— Я люблю всех вас. А вы думаете, король Франции полюбит меня?

— Он не сможет противостоять этому.

— И королева?

— И королева. Король говорит, он примет вас как дочь. Он говорил так, еще не увидев вас; он скажет значительно больше, моя маленькая королева, когда взглянет на вас. А где ваша гувернантка?

— Море ее укачивает, и она предпочитает не показываться.

— Вы должны сказать ей, что я сожалею об этом.

— Сожалеете, месье? И выглядите таким счастливым!