Бродяга

– Это что такое? – темнея лицом, спросил отец. – Это что за отруби? Тогда сыру дай по-человечески.

– Я сделала на свой вкус. А хлеб домашний.

Но даже мальчик видел: что-то не так. Каждый кусок незнакомец проглатывал через силу, а потом тщательно прополаскивал рот пивом.

– Как, ничего?

– Роскошно.

– Ну, если тут все, то я пойду к себе на кухню.

– Ему еще нужна луковица. Выбери покрупнее, из наших. Ты с уксусом ешь?

– Нет, безо всего.

Вызывающе вздернув подбородок, мать вышла из комнаты. Ждали ее молча. Она принесла луковицу, нож, соль и перец.

– Благодарю, – со старомодной учтивостью сказал незнакомец.

– На здоровье.

С помощью луковицы проглоченный хлеб с маслом утолкался вроде бы окончательно. Незнакомец быстро завершил свой обед. Потом встал. Почему-то он казался смущенным.

– Спасибо, хозяин. Спасибо, хозяйка. Очень вам признателен. Мне пора.

И он ушел.

– Неплохая компания, – сказала мать. – С бродягами связался.

– Человек за тебя проливал кровь, погибал.

Смешно, подумал мальчик. Ведь он живой, этот человек. Как он мог проливать кровь и даже погибать?

– А мне плевать. Все они одинаковые, шантрапа чертова. Если бы они в самом деле хотели работать, они бы давно пристроились к месту.

– Он вроде меня. У него хорошая специальность. Он бы из кожи вон лез, если бы ему дали работу.

– Скажи спасибо, что я за тобой приглядываю. Тебя же любой вокруг пальца обведет, любой. Я его сразу раскусила. Я знаю, как обращаться с этой публикой.

Отец внимательно посмотрел на нее и ушел на кухню. Вернувшись, он кинул на стол распечатанную пачку маргарина.

– К примеру, кормить их маргарином, да?

– А что тут такого? – Она смело выдержала его взгляд. – Я ему хорошо намазала.

– Эх, мать! Ты хоть понимаешь, что ты сделала?

Еще слова не отзвучали, а мальчик зажмурился и молча заклинал отца не продолжать. Он знал, чем обязан незнакомцу и что должен был сказать отец, но он молился, чтобы тот не выдавал его. С матерью шутки плохи, она на расправу крутая.

– Я-то понимаю, я из ума еще не выжила! Надо быть слепым, чтобы не увидеть, какой это фрукт. Рвань и бездельник.

– Ну, нам лучше знать. Правда, шпингалет?

У мальчика сильнее, чем там, на поле, заколотилось сердце. Во рту у него пересохло, язык прилип к гортани. Он заглянул в глубокую, кисло пахнущую кружку.

– Смотри, пап! Тут еще осталось пиво. Хочешь, я догоню его?

Отец взглянул на него невидящими глазами.

– Нет, сынок, не надо. Это так, опивки. Не бери в голову. Наморщив нос, мать держала кружку в вытянутой руке.

– Вымыть надо поскорее, а потом сбегаешь и отдашь швейцару.

После мойки кружка сверкала, словно хрустальная. Когда он ее отдавал, на ней не было ни пятнышка от пива, которое так кисло пахнет. А вот лицо того бродяги никогда не сотрется из его памяти.