Страница 3 из 15
В 1799 году, прослужив некоторое время в войсках, расположенных в Литве, затем в Польше, И. Герман во главе десантного корпуса, вошедшего в состав английской армии, был направлен в Голландию.
Когда последняя часть десанта высадилась в окрестностях Бергена, где дислоцировалась союзная армия, главнокомандующий английскими силами герцог Йоркский, чтобы дать отдохнуть русским, изменил намеченное ранее время наступательных действий. Однако своевольный Герман, со свойственным ему упрямством, пренебрёг его приказом. В ту же ночь, с 7 на 8 сентября, таким же образом, как на Кавказе в 1790 году, решил, не поставив в известность английское командование, атаковать французов.
Конечно же, он понадеялся и на сей раз на помощь Провидения, тем более что к утру пошёл мелкий дождь, предвещавший успех. Под покровом темноты его десантники стремительно атаковали крепко уснувшие под шум дождичка французские части, расположенные в трёх деревеньках. И, конечно же, достигли полного успеха. Повторяю, большого мужества и героизма не требуется, чтобы побить лежачих. Удивляет то, что гитлеровские повадки – а Гитлер считал, что для достижения успеха все средства хороши, – были свойственны Герману в те рыцарские времена, когда честью, совестью и мужеством дорожили все, начиная от особ, возглавляющих империи, и кончая унтерами, когда, начиная войну, объявляли: «Иду на Вы!» Но, к великому огорчению генерала И. Германа, фортуна на сей раз изменила ему, а примета с дождичком оказалась роковой.
Застигнутые врасплох французы быстро пришли в себя, собрались с силами, отразили натиск десантников, затем, перейдя в контрнаступление, перебили русских, а побросавших оружие окружили и взяли в плен во главе со знаменитым генералом Германом. Деликатные французы, конечно же, обвинили англичан, которые, «выставив вперёд русских, не поддержали их своевременно».
Император Павел, узнав о пленении Германа, не посчитавшись с его героизмом и прежними боевыми заслугами, отдал приказ об исключении его со службы. Вот ведь какой неблагодарный поступок царя!
Пленный генерал Герман, содержавшийся во французской крепости города Лиля, был потрясён фатальной неудачей, постигшей его. Признаки нервной неуравновешенности, расцениваемые ранее как странности, приняли окраску явного психического расстройства. О выраженности их можно судить на том простом основании, что о них заговорили люди, не имеющие никакого отношения к медицине и, в частности, к психиатрии, которая как наука только зарождалась в те времена. Уж не эти ли странности со склонностью к самовозвеличиванию и приписыванию себе не имевших место заслуг явились причинами многолетнего запрета правительственными кругами России упоминать имя «одного из отважных военачальников суворовских времён»?
Царствовавшие в России помазанники не были людьми случайными. К государственной деятельности их готовили с колыбели, обогащая разными знаниями, воспитывая в духе правдолюбия, духовности и высокой русской традиционной культуры. Наверное, и те же Екатерина II и Павел I обладали способностью оценивать достоинства и недостатки собственных и вражеских военачальников.
Читая воспоминания Н. Хрущёва, я обратила внимание на слово «азиатчина», употребляемое бывшими кремлёвскими слугами после освобождения от ига «азиатов». Оно относилось к Сталину и Берии, в коих были сконцентрированы все самые страшные, самые низкие, самые подлые пороки. И всё-таки они свойственны не только азиатам. Психопатология может проявляться у представителей всех рас, наций и народностей.
Быть может, и в этой моей полемике кто-то усмотрит азиатчину, подумает, мол, кровь заговорила. Считаю необходимым пояснить: мне чужды как шовинистические, так и националистические чувства, потому что меня родила русская женщина. И не абы какая, а праправнучка дворянина Ивана Ивановича Пущина, командовавшего Русским флотом при Екатерине Великой. Но никогда я себя не чувствовала плохо и оттого, что в моих жилах с русской кровью смешалась кровь кавказских узденей. В своей нелёгкой жизни я всегда пыталась, хотя иногда и тщетно, искать правду.
У читателей, а тем более у знатоков этой трагической истории прошу прощения, если где-то допустила ошибочные высказывания и неточности. Но отсебятины и выдумок в своём исследовании я старалась не допустить, считая, что это граничит с моральным преступлением.
«Кавказский край», 1992 г.
Ответ верхоглядам
«Познай себя» – эти слова древнегреческого мудреца были начертаны над входом Дельфийского храма.
Лев Толстой, беря в руки сочинение обратившегося к нему автора, говорил: «А ну-ка, батенька, дай я посмотрю, что ты за человек». И в этом есть глубокий смысл.
Все произведения пишущих, даже самые незначительные, независимо от воли автора, отражают его внутренний мир. Убогим выглядит верхогляд, берущий на себя смелость выступать в роли третейского судьи, если не разбирается в сути предмета. И совсем плохо, когда критикующий, забывая, о чём речь, путает праведное с грешным.
Прожив долгую жизнь, строго придерживаясь сухого закона, чтоб уберечь себя от деградирующего действия алкоголя, я посмеялась от души, когда в бытовой перепалке одна из обывательниц бросила мне: «А ты, пьяница, помолчи!» Также смешно стало, когда читатель И. Будников из Ставрополя в своём отклике «За что платили Батал-паше» («Кавказский край», № 44 за 1992 год) на мою статью «Имя станицы Баталпашинской остаётся загадкой» («Кавказский край», № 27) написал: «Статья Ибрагимовой является не совсем историковедческой, а преследует определённые националистические цели». Разве может быть иначе, если не Иванова, а Ибрагимова выступила в защиту черкеса Батал-паши?
Смешно стало потому, что ни О. Ольховскому из Ессентуков, ни ставропольцу И. Будникову неведомо: мне по самой природе чуждо и слепое чувство фанатизма, и так называемого национализма. Чуждо потому, что в моих жилах течёт смесь кровей кубанских казаков, потомственных русских дворян и вольных лакских узденей Дагестана.
Могу ли не любить Отчизну и горцев, среди которых прошла вся моя жизнь, если лучший из сынов России – Лермонтов, поручик противоборствующей стороны в период Кавказской войны, писал:
А что касается замечания Будникова: «Неужели М. Ибрагимова забыла, что последние века историки Кавказа, и это подтверждается записями арабских и турецких историков-очевидцев, многие горские народы (черкесы, карачаевцы) являются продуктом многовековой миграции народностей и завоевательных походов» – верно. Только я знаю и о том, что не в последние века, а за много столетий до нашествия арабов в VIII веке и турок в XIII–XIV веках древнегреческие, древнеримские, персидские, мидийские историки и путешественники писали о миграционных процессах на Кавказе и об устремлениях на него усиливавшихся держав мира, как со стороны Азии, так и со стороны Восточной Европы.
Иные древние обитатели Кавказа погрузились в область преданий, но такие, как черкесы, кабардинцы, адыги, карачаевцы, балкарцы, осетины, чеченцы, ингуши, сохранили этнические корни вместе со всеми характерными для этих народов национальными особенностями.
Переходя к предмету спора, Будников пишет: «Что касается самого Батал-паши, ставшего на службу туркам-османам, то тут более прозаический ответ: они платили за то, что он стоял на защите окраин турецких владений». Тоже верно. Но разве Иван Грозный, Екатерина Вторая и другие самодержцы, переселяя, например, запорожцев и других казаков в предгорья Северного Кавказа, не платили им за несение сторожевой службы на новых рубежах России?
Судя по сказанному Будниковым, «и русские переплачивали горцам, чтобы переманить их на свою сторону». Это нечто вроде «закона рыночных отношений». Чтобы утверждать, что «любовь к золоту и серебру преобладала в душах абсолютно всех горских народов», надо иметь хотя бы элементарные понятия об условиях их жизни.