Игры забытых богов

– Хм… – задумался брат, потирая подбородок рукой. – Неплохая идея. А ты опять в своей маске собираешься разгуливать по улицам?

– Ну да, – удивился мужчина с таким видом, словно его собеседник сморозил несусветную глупость. – Не пугать же людей таким видом! – и он многозначительно указал на свое обезображенное лицо.

– Ты больше пугаешь их своей маской! – лаконично заметил Александр, вспоминая всю «драгоценную» коллекцию масок своего чудного братца. – Особенно той, в которой ты в прошлый раз выходил!

– Хей! – притворно возмутился младший, театрально всплеснув руками и закатив глаза. – А чем это не угодила та маска?! Я в ней выглядел вполне безобидно и даже весело!

– Ты шутишь, мелкий? – поразился Саша, упирая руки в бока и вставая в позу «да ты ничего не смыслишь в этой жизни». – Маска кролика, вид у которого такой, словно его только что выпотрошили, а затем надели тебе на голову? Действительно, чем же она была странной?

– Ты преувеличиваешь! – фыркнул Антон и разразился громким смехом, пожалуй, чересчур веселым. – Симпатичная такая масочка: серые обломанные ушки, красные глазки, черные зубки…

– Кролик-маньяк. А чего стоит твоя маска Тора?

– Нет, а эта-то чем не угодила? – искренне удивился парень, вглядываясь в темные глаза напротив. – Это же бог! Он и должен быть устрашающим.

– Устрашающим был тот десятикилограммовый молот, который ты прихватил с собой на прогулку в паре к маске, – парировал Саша и многозначительно посмотрел на него. – Не стоило размахивать им во все стороны и орать «не бойтесь!», – передразнил он протяжный вой брата в тот момент, – «если я его кину в кого-нибудь, то он все равно вернется ко мне, а вы все останетесь жить в Асгарде!» Ну что за бред, мелкий?

– Ладно, сегодня одену венецианскую… – быстро согласился Антон, мечтательно причмокнув губами, словно вспомнил о любимом блюде и захотел его тотчас съесть.

– Может, стоит зайти к доктору Харрисону? – осторожно спросил Саша, резко меняя тему разговора и наблюдая за реакцией брата.

– А чем он сможет мне помочь? – весело отозвался тот, и его глаза озорно сверкнули. Теплые лучи солнца мягко ласкали кожу на лице, заставляя губы непроизвольно растягиваться в улыбке. – Я и так знаю, что он скажет: «вам стоит пройти полное обследование, сдать необходимые анализы, мы все проверим и тогда сможем узнать, какая операция и сколько стоит…» – передразнил он доктора.

– Послушай, – начал свою любимую песню старший. – Он самый лучший пластический хирург в стране, он сможет…

– Нет! – отмахнулся мужчина, отворачиваясь и вновь всматриваясь в дивные цветы на клумбе. – Я уже с десятком консультировался. И они все хором заявляли, что невозможно полностью убрать шрам, поскольку он затрагивает участки кожи, которые нельзя оперировать.

– Какие же? Глаза? Уши? Губы? – начал раздражаться брат. – Тебе не кажется, что это бред? Сейчас такие операции делают, что человек выходит абсолютно новеньким! И уж с твоей-то проблемой легко справиться!

– Посмотрим, – неопределенно ответил блондин, затем посмотрел за его спину и широко улыбнулся, разводя руки в стороны, словно собираясь крепко кого-то обнять: – О! Кирилыч! Здорово!

По маленькой тропинке шел его друг, с несколько задумчивым видом, словно его мысли были где-то очень далеко, а тело осталось на этой земле.

– О чем задумался, приятель? – воскликнул Антон, хлопнув того по плечу, возвращая в мир, из которого Кирилл опрометчиво решил улететь.

– Привет! – пожал протянутую руку мужчина, а затем повторил сей ритуал и с Александром. – Сегодня у него отличное настроение? – вопрос он адресовал старшему брату.

– Хей! Я вообще-то здесь! – притворно возмутился Антон, скрещивая на груди руки, но не удержался и расхохотался над своим же серьезным видом. – Вашу мать! Представляю, как я сейчас выглядел! Ладно, общайтесь, друзья мои, а я пока погуляю, цветочки понюхаю и все такое.

– Да, – кивнул Саша, глядя на то, как брат подбегает чуть ли не вприпрыжку к скамейке, стоящей возле большого дерева, названия которого он не знал. – Опять резкая перемена, – вздохнул он, – но сегодня он хотя бы не хочет умереть, чтобы избавить всех от своего присутствия.

– Ясно, – понимающе кивнул Кирилл, внимательно следя взглядом за другом, который, усевшись на лавочку, откинулся на спинку и с довольным видом нежился на солнышке. – Что говорит психиатр?

– Чтобы он почаще таблетки принимал, – скривился Саша. – Ты ведь знаешь этих докторов – ничего сделать не могут, кроме как пичкать его колесами!

– Ну да.

– Эта болезнь… – мужчина защелкал пальцами, стараясь вспомнить название. – Ну, ты должен помнить название… как же оно…

– БАР, кажется…

– Да! Точно. – Саша печально улыбнулся. – Она просто так не проходит, необходимо долгое и муторное лечение, покой, положительные эмоции, соблюдение режима. Но ты ведь знаешь его, какой тут покой? Какие положительные эмоции, когда он в зеркало смотреть не может?

– Да, верно, – Кирилл посмотрел на друга. Эта болезнь началась после того случая с Оксаной, о котором все договорились не вспоминать.

Доктор медленно прошелся по просторному кабинету, подходя к своему рабочему месту – огромному деревянному столу из красного дерева, заваленному многочисленными папками и документами. Среди всего этого вороха макулатуры ютился компьютер, который в настоящий момент был выключен. На противоположном конце – подставка для ручек и карандашей, а еще штук семь или десять блокнотов для записи.

Доктор Вейнс – пожилой мужчина, лет шестидесяти, с добродушным морщинистым лицом, с маленькими водянистыми глазами и редкой бородкой – присел на стул и внимательно посмотрел на человека, стоящего по ту сторону стола. Напряженная поза, пронзительный и взволнованный взгляд. Вот только на лице не отражалось ни единой эмоции, ничего, кроме полного равнодушия. Эту способность врач всегда про себя называл «эффектом маски». Тот, кто примерял ее на себя, становился похож на безымянную куклу, и именно с такими людьми было тяжелее всего общаться: никогда не знаешь, чего от них ожидать и что у них на уме.

Даже учитывая многолетний опыт работы с пациентами, страдающими различными психическими заболеваниями, доктор так и не смог научиться распознавать эмоции под этой «маской». Вот и сейчас было довольно тяжело смотреть в темные глаза посетителя и не иметь возможности, что называется, «прочитать его мысли».

– Вы хотите сказать, что его снова надо упечь в психушку? – прищурился гость, и его поза стала более напряженной, а на скулах заходили желваки. – Да он недавно только из нее вышел! Я не могу вновь его упрятать туда. Это будет чудовищным поступком с моей стороны!

– Это будет более человечным, чем держать его взаперти в доме, не находите? – посмотрел доктор на мужчину из-под очков. – За ним там будет прекрасный уход, постоянное наблюдение профессиональных врачей, и там он будет принимать лекарства, необходимые, чтобы справиться с болезнью.

– Я не понимаю, – вот теперь на лице проскользнуло недоумение, смешанное с раздражением. – Чем он может быть опасен? Антон никогда и никому ничего не сделал.

– Это опасно не для кого-то, а прежде всего для него самого, – тяжело вздохнув, Вейнс уже знал, что убедить старшего брата его пациента не представлялось возможным. Оставалось идти по пути наименьшего сопротивления. – Я могу объяснить вам в общих чертах кое-что о болезни вашего брата…

– Будьте любезны, – холодная сталь полыхнула в темных глубинах этих странных глаз, и доктор слегка поежился.

– У вашего брата болезнь, которая называется «Биполярное Аффективное Расстройство», а если коротко, то просто «БАР». Понимаете, Александр Дмитриевич, все не так легко, как вам могло показаться. Лечение БАР представляет собой сложную задачу, так как требует детального понимания психофармакологии. Пациенты с биполярным расстройством принимают, как правило, множество сильнодействующих препаратов (многие из них – по шесть различных лекарств), что создает трудности в учете лекарственного взаимодействия и в предотвращении побочных эффектов.