Тайна горы Муг

Опасность близка

ОНЕЦ, посланный афшином в Мерв, привез дурные вести. Наместник халифа в Мерве, Саид ал-Хараши, обозлился, услышав о непокорности Диваштича.

— Как ты узнал об этом; — поинтересовался Диваштич.

— Я сделал все так, как мне было велено. Я нашел самаркандского купца, который принял мусульманство, но остался верен памяти предков. Он согласился побывать во дворце наместника и пообещал невзначай заговорить о Панче.

— И что же? — Афшин нервно перебирал коралловые четки.

— Не успел купец произнести слово «Панч», как наместника передернуло от злобы.

— Что же он сказал? Все ли ты запомнил?

— Ведь я уплатил купцу, и он все записал потом, чтобы каждое слово злодея было известно моему господину.

Гонец развернул кусочек мягкой желтой кожи и стал читать:

— «Саид ал-Хараши сказал: „Аллах избрал нас для великой цели — распространять его веру. Во всем мире восторжествует вера Аллаха…“».

— Зачем остановился, не медли! — потребовал афшин.

— «Для этого он избрал Мухаммада, его пророка. Нам предначертано — огнем и мечом утвердить веру Аллаха, никого не щадя среди иноверцев…»

Гонец умолк, притворяясь, будто разбирает непонятные слова.

— Не хитри, читай все! — приказал афшин.

— А далее написано: «Рядом с наместником сидел арабский военачальник, он спросил: „Почему ваши воины пренебрегли Панчем? Ведь в коране написано, что имущество и жены иноверцев должны принадлежать нам“. Наместник ответил: „Пока люди Панча не примут мусульманства, их имущество, дочери и жены существуют для нас!“ — „А разве они могут принять веру Аллаха без нас? — спросил военачальник. — Как они поймут истину, если мы не поможем им?“ Тут я посчитал нужным вмешаться в беседу. Но я старался показать, будто верен арабскому халифу. Я сказал: „Настанет день, досточтимый Саид ал-Хараши, и ваши воины помогут людям Панча понять все величие мусульманской веры“. И он ответил мне: „Скоро люди Панча поймут, что всего превыше вера Аллаха. Об этом мы позаботимся“».

— Сейчас же призвать ко мне моего советника! — приказал афшин.

Советник афшина, горбун с умными и хитрыми глазами, тотчас же явился.

— Готовы ли к встрече с врагом мои воины? — спросил Диваштич. — И все ли сделано для ухода в горы?

— Все готово, — отвечал горбун, — но разве твои воины могут устоять против грозною войска Саида ал-Хараши?

— Если мы встретим врагов вблизи горы Магов, в местах им неизвестных, то неожиданным нападением можем выиграть битву, — сказал Диваштич. — Наши воины должны дожидаться в селении Кум. Пусть идут туда тайно.

Афшин умолк и долго думал о чем-то.

— Не знаешь ли ты, — спросил он горбуна, — почему так всполошились тюрки? Зачем преследуют меня своим упрямством? Каждый день приходит кто-либо из тюркских дихкан и всячески старается откупить у меня гору Магов. Они запугивают меня дивами, хоть и знают, что я их не боюсь и отлично справлюсь с ними при встрече. Они подослали ко мне жреца, и тот предсказал мор всему живому вокруг горы Магов. Что им угодно?

— Я думаю, что тюрки усердствуют для иноверцев, — отвечал горбун. — Они и прежде старались выйти из повиновения, а теперь, когда опасность близка, они вовсе отвернулись от твоей милости. Боюсь, что они продались наместнику халифа в Самарканде.

— Вокруг нас сжимается кольцо врага! Нам нельзя медлить. Мы должны быть готовы к неожиданностям! — говорил афшин, и глаза его пылали гневом и ненавистью. — Меня хотят перехитрить! Пытаются сломить мою волю, а когда видят, что я не боюсь угроз, просят уступить, хотят лаской и обещаниями завладеть моим сердцем. Но кто же поверит теперь в добрые отношения Саида ал-Хараши! Кто согласится довериться ему? Нет, нет, нет! Мы уйдем в горы, уведем туда людей Панча, чтобы ни один злодей не смог воспользоваться трудами согдийцев из Панча. Здесь я хозяин! Я больше не стану ждать своих знатных соотечественников. Голос разума не услышан ими. Пусть они остаются в своих владениях, а мы уйдем.

Афшин умолк и долго писал что-то на китайской шелковой бумаге.

— Вот мое послание Саиду ал-Хараши! — Диваштич протянул письмо горбуну. — Это последнее письмо.

Горбун молча принял письмо. Затем сказал:

— Ты прав, мой господин! Тебе не следует дожидаться своих соотечественников. Знатные господа Панча не ведают опасности и беспечно сидят в своих домах.

— Пусть остаются здесь, — отвечал Диваштич, — я больше не хочу думать о них! Им обо всем сказано. А если они считают, что мое беспокойство лишено основания, то пусть сами потом расхлебывают все беды.

— Когда же мы уйдем отсюда? — спросил горбун. — Тревожно стало на землях Панча.

— Сегодня я закажу звездочету гороскоп. Посмотрим, какой выпадет день. А простолюдины уже уходят потихоньку. Я велел им уходить неприметно, по ночам. Мы соберемся вблизи горы Магов, оттуда пойдем дальше, в самые отдаленные селения пастухов. Мы заберем с собой припасы: зерно, масло и плоды, а мяса достаточно в любом из подвластных мне селений. Тысячные стада пасутся в горах. Там можно прожить несколько лет, не зная нужды. Мой замысел таков: переждать там трудное время. Сначала посмотрим, что будут делать без нас воины Саида ал-Хараши, а позднее, когда они посчитают себя хозяевами этой земли и будут беспечно пожирать персики в наших садах, мы настигнем их и всех перебьем. Но для этого нам следует хорошо вооружить своих воинов и дать мечи в руки простолюдинов.

— Я должен сообщить афшину добрую весть, — сказал горбун: — из Самарканда получены мечи и стрелы. Оружейникам удалось соблюсти тайну, люди Саида ал-Хараши не видели их, оружие пришло к нам в сохранности.

— Поистине добрая весть! — улыбнулся Диваштич. — Самаркандское оружие поможет нам. Сейчас пришло оружие, а потом, когда мы свяжемся с нашими людьми в Самарканде, к нам прибудут и сами оружейники. Я надеюсь, что мы там, в горах, добудем мечи и стрелы для каждого согдийца, который верен своей земле.

— Вот так мы обретем силу несокрушимую! — согласился советник.

— На это я и рассчитываю, — признался афшин. — А сейчас не будем медлить. Надо вызвать звездочета, пусть скорее составит гороскоп.

Зварасп тотчас же явился по зову афшина. Он так низко кланялся, так много говорил о могуществе афшина, так угодливо предсказывал удачный исход задуманного дела, что афшин снова заподозрил: не лицемерит ли старик. Но отказаться от гороскопа и самому, произвольно выбрать день, который принесет удачу людям Панча, — на это он не мог решиться.

«Всегда так было, — думал афшин. — Мои деды и прадеды ничего не предпринимали без звездочета. Всякий верил в удачу лишь тогда, когда ему было обещано покровительство небес. Что мне от того, хорош ли Зварасп, умен или смышлен? Важно то, что он умеет читать по звездам. Он сумеет предсказать счастливый день. Этот день принесет освобождение людям Панча».

Все знали, что опасность близка и что арабский наместник в Мерве может в любой момент прислать в Панч своих разведчиков. И все же, когда в Панче появился отряд арабских воинов, люди Панча восприняли это как величайшее бедствие.

Эти «вестники зла», как их назвали местные жители, прибыли с письмом к афшину Диваштичу. То было предложение арабского наместника Саида ал-Хараши подчиниться воле халифа и заставить людей Панча принять ислам. Саид ал-Хараши требовал покорности и полного подчинения, а в противном случае… на многих страницах весьма пространно были изложены все те бедствия, которые постигнут непокорных согдийцев.

Диваштич видел непрошеных гостей с террасы своего дворца. Он сожалел о том, что не успел уйти в горы с людьми Панча. Если бы они были сейчас под его началом, хорошо вооруженные… Впрочем, не в том главное, чтобы уничтожить кучку разведчиков — это просто, а что будет потом. Надо иметь сильное войско, чтобы смело вступить в битву с воинами Саида ал-Хараши. А если его пока нет? Сейчас надо перехитрить иноверцев — нельзя показывать им своего недовольства. Пусть лучше думают, что Диваштич рад их приходу. Он прикроется личиной лицемерия.