Страница 2 из 36
— Повторяю вопрос, где мой сын?
— Значит так, альфа-самец, приглушите гонор! Я не глупенькая девочка, чтобы на меня орать и бесцеремонно вламываться в мой дом, — Ирина даже поднялась на носочки, чтобы хоть как-то противостоять этому наглецу. Она была ниже сантиметров на двадцать, слон и Моська. Но если этот охамевший слон сунет свой хобот куда не надо, Моська его морским узлом завяжет, церемониться не станет.
— Где мой сын? — в третий раз, но уже тихо повторил слон, то есть мужчина. Он напряженно сжал тяжеловатую челюсть. Еще немного и этот Хатхи обрушит на Ирину свой гнев. Инстинкт самосохранения жалобно мяукнул, но получил выразительный пинок под облезлый хвост и спрятался под лавку.
Ирина то ли оскалилась, то ли улыбнулась:
— Во-первых, принято сначала здороваться. Во-вторых, представляться и только потом спрашивать, — проще было сдать ему парня и выгнать всех мужчин из их женского монастыря. Но волна гнева уже поднялась и накрыла с головой. Пришел тут какой-то неврастеник средних лет, ввалился в дом, наорал и смотрит так, как будто она ему что-то должна.
— Знаете что? — вскипел было тот, но тут же взял себя в руки. — Просто скажите, где мой сын.
— В гостиной, — оставила попытки воспитания неотесанных слонов Ирина и проводила агрессивного гостя в дом. Пусть забирает своего обаятельного слоненка куда подальше. По синему морю, к зеленой земле и всё такое прочее.
***
— Ой, — Юля отпрыгнула от Ромы. Щеки горели, дыхание неровное. Вошедшие в комнату взрослые застали сцену поцелуя в лучших традициях романтических фильмов. Раненый герой на диване, девушка склоняется над ним, в воздухе витает устойчивый запах подтаявшего мяса.
— Роман, — атмосфера в комнате накалилась мгновенно. В голосе свирепого родителя звучали металлические нотки. Юлька вся сжалась. — Дома поговорим. Собирайся. Вы, — он резко обернулся к стоящей позади него Ирине. — Мы можем поговорить где-нибудь без свидетелей?
— Где-нибудь можем.
— Пап, стой, — попытался крикнуть Рома, но его уже никто не слышал. Дверь захлопнулась.
***
— Уберите вашу дочь от моего сына! — начал мужчина, стоило двери в кабинет захлопнуться за его спиной.
— Уберите вашего сына от моей дочери! — не осталась в долгу Ирина, вызывающе вздернула подбородок и грозно посмотрела на него сквозь стекла очков.
— Что? — собеседник от такой наглости явно обалдел. А чего хотел? Она никогда, подчеркнуто тремя красными чертами, никогда не позволит никому диктовать ей условия. Слава богу, давно вышла из возраста «я слушаю папочку», а статуса мужа, которого Ирина будет слушать, так никто и не заслужил.
— То! Это ваш сын подвернул ногу, когда лез в мой дом посреди ночи. Скажите спасибо, что я не вызвала полицию, — стекла очков блеснули в свете настольной лампы. Ирине отчаянно хотелось чем-то занять руки, по старой привычке, она начала щелкать выключателем. Мужчина поморщился, его явно бесил моргающий свет. Поводов продолжить щелкать стало на один больше. — Может, все-таки, позвонить? Скажу, что в мой дом вломился сначала какой-то парень, а потом его невменяемый отец. Пятнадцать суток за хулиганство, надеюсь, получите. Заодно поговорите, наконец, с ребенком и объясните, что лазить в окна к несовершеннолетним девушкам опасно для репутации. Вы же за нее так трясетесь?
Диагноз гостю Ирина поставила мгновенно. Дорогая рубашка, хороший парфюм, идеальная стрижка и минимум знаний о соседях напротив. Очень обеспеченный тип, дорогая машина, какой-то прибыльный бизнес и полное отсутствие интереса ко всему кроме работы и малолетних дурочек, которые частенько бывали в его доме. Ирина не была любопытной, но как только переехала сюда, постаралась познакомиться со всеми ближайшими соседями. Этот субъект, помнится, отмахнулся от неё и, сев в машину, обдал пылью из-под колес. Тогда, пожав плечами, она бросила эту затею с «дружить домами». Не очень-то и хотелось.
— Да прекратите уже щелкать! — разозлился мужчина и рывком отодвинул лампу в сторону.
— Прекратите нести чушь, — вернула лампу на место. — Просто заберите своего Ромео отсюда и проведите воспитательную беседу, раз так переживаете. Моя дочь разумная девочка, я ей доверяю и не стану ничего запрещать.
— Ага, разумная. И мама у неё тоже разумная, да? — ирония в каждом слове, рот кривился в усмешке. Зато лампу он оставил в покое. Ирина для верности щелкнула еще раз. — Решили выдать свою дочку без рода и племени замуж за парня из хорошей семьи? У Романа уже есть невеста, так что пусть ваша Юленька вокруг него хвостом не крутит и ноги не раздвиг...
Он переступил черту. Ту, которую ни один вменяемый человек никогда, ни при каких условиях переступать не должен. Оскорбил её ребенка. Ирина могла снести хамство в свою сторону, но никто и никогда не обидит дочь, особенно, так. Рука взлетела мгновенно и обожгла ударом его щеку.
— Вон отсюда.
Только стекла очков защищали этого хама от убийства взглядом. Маленькая женщина посмотрела на него так, что он отступил назад, потирая рукой горящую огнем щеку. Ирина наступала, серые глаза смотрели напряженно и хладнокровно, как у волчицы, охраняющей своё логово.
— Вон отсюда, чертов высокомерный ублюдок, — она вытеснила его из кабинета. Мужчина молча отходил назад. — Не смейте оскорблять мою дочь! Забирайте своего сына и катитесь отсюда к чертовой матери! Ноги его больше в этом доме не будет, как и вашей!
Юля выбежала в коридор, с ужасом глядя на орущую Ирину, у той аж щеки раскраснелись. Иногда мама становилась по-настоящему пугающей. Она видела её такой всего три раза в жизни. Первый, когда Юлю привезли в больницу с острым животом и слишком долго оформляли в приемном покое. Второй, когда она сбежала с подружкой погулять в другой конец города и не возвращалась до вечера, досталось ей тогда по полной. Третий раз остался в голове Юли мутной картинкой, она была дома с температурой, кто-то пришел, мама что-то крикнула каким-то странным, чужим голосом и громко хлопнула дверью. Этот четвертый.