Король и спасительница

— Суток двое проспит, как и ее муж, — деловито сообщил Лид, закидывая шипострел обратно на плечо. — Натка, Леня, оттащите их в кусты. Хороший тут, оказывается, плебс. Запуганный.

— Конечно, это просто прекрасно! — гневно сказала я. — Мечта каждого правителя!

— Я имею в веду, что это хорошо для нас, если они сильно боятся высокородных, — невозмутимо разъяснил Лид. — Соня, я знаю, что плебеи вообще, а в вашем мире — в особенности, способны проводить часы, рассуждая об этических вопросах, но сейчас времени у нас нет. Садись в карету, или, если хочешь, со мной на козлы.

— Ты поедешь на козлах?! — изумилась я. — А как же твоя высокородность?

— Чем это ей повредит? Я хочу посмотреть, как будет управляться животное. Если все будет нормально, передам управление Лене, а пока нам не улыбается всем улететь в канаву из-за неумения твоего родственника.

Натка и Леня, оттащившие несчастных бывших владельцев кареты в лес, вернулись в препоганейшем настроении.

— Здорово, — ворчала подруга, распахивая дверцу. — Просто фильм ужасов. Мы изображаем разбойников с большой дороги, а кругом черные люди, лошадь-зомби и карета-призрак…

— Они не черные, а загорелые, — поправил ее Леня. — Просто очень сильно.

— Ладно-ладно, — буркнула Натка и захлопнула за собой дверцу. Карета качнулась на высоких рессорах.

— Соня, что ты делаешь? — позвал меня Лид. — Садись.

— Ничего, — неловко сказала я, потому что пыталась украдкой запихнуть в пасть лошади-зомби клок травы в надежде, что она подаст признаки жизни. Король мои манипуляции заметил и резко повторил:

— Что ты делаешь? Садись, он не будет есть. Ему теперь ни еда, ни сон не нужны.

Свесившись с козел, он протянул мне руку. Ухватившись за нее, я с трудом взлезла на верхотуру и вопросительно поглядела на освещенное висячим фонарем Лидово лицо. Король успокоительно кивнул мне:

— Все пока что идет нормально, Соня, даже лучше, чем я предполагал. Теперь нам нужно всего лишь придать надлежащий вид нам и карете, пока мы не въехали в королевство…

Он дернул вожжами. Лошадь-зомби послушно тронулась с места и побежала, набирая темп. У меня застучали зубы от дорожных булыжников, я чуть не потеряла равновесие и ухватилась за королевский локоть.

— Ох, ну и дороги у них!

— Зато пробок нет, — неожиданно изрек Лид и снова негромко и не по-королевски, будто Натка, хихикнул.

Некоторое время я провела с королем, завернувшись от холода в наше единственное белое покрывало. К резким поворотам и наклонам, которые совершала карета, а также к зубодробительной трясучке я кое-как адаптировалась, но все-таки на особенно крутых виражах пару раз попыталась свалиться с козел. Лид каждый раз хватал меня в последний момент, бросая из-за этого вожжи — хорошо, что лошадь-зомби бежала на автопилоте.

— Ну все, Соня, хватит, — решительно сказал король, поймав выпадающую с козел меня в третий раз. — Иди сядь внутрь, там безопаснее, и позови сюда Леню. Надеюсь, что при всем своем небольшом уме он до следующий ночи научится править каретой…

Он натянул вожжи, и лошадь послушно встала. Уцепившись за руки Лида, я спрыгнула с козел и, припадая на обе ноги, пошла куда сказано.

Внутри кареты было тепло и довольно уютно: там напротив друг друга стояли два диванчика, плетенные из веток, и горели стоящие под ногами наши фонари. Я передала просьбу короля Лене, опустив нелестные характеристики его умственных способностей. Леня кивнул и выбрался наружу. Через полминуты карета снова тронулась и загрохотала по булыжникам. Натка молча, зажав руки между колен, посмотрела на меня.

— Замерзла, Нат? — сказала я озабоченно. — Хочешь покрывало?

— Да ну, не надо… Эх, Сонька, и во что мы ввязались… Наше величество, конечно, крут, но боюсь что этот их король, который кого-то там съест, куда покруче будет. И главное, не такой принципиальный.

— Зато он дурак. Кто еще будет отбирать мелочь у подданных и натаскивать себе полный дворец женщин?

— Псих, вот кто, — отрезала Натка. — А баба верно сказала: наше величество слишком доброе и правильное… Не говоря уже о том, что колдовать тут как следует не может. Мы-то ладно, но стоит этому Сьедину тебя в плен взять — и хана. Наш дурак высокородный за тебя последнюю рубашку отдаст, и вот тут-то нам и крышка.

— Нат, во-первых, не преувеличивай, — поморщилась я. — Никаких рубашек он за меня пока не отдавал, а руку в кипяток сунул, по-моему, просто от неожиданности и по глупости. И во-вторых, не преуменьшай: никакой он не дурак, а как раз таки очень умный. И ничего он не добрый, так что от сострадания у него руки уж точно не опустятся.

— Ладно, ладно, разошлась… — хмыкнула Натка. — Ты за него сама смотри не отдай последнюю рубашку.

— У меня платье, — буркнула я и забилась в угол, прислонившись виском к зарешеченному окну…

Ехали мы долго-долго: я уже даже начала забывать, как это бывает, когда у тебя не стучат зубы и не подпрыгивают коленки. В довершение всех бед было ужасно душно, потому что на окошках кроме решеток оказалось еще и что-то вроде мутных стекол, а других отверстий в карете не было. Мы с Наткой тупо пялились друг на друга, судорожно зевая от духоты, пока светильники сжигали последний кислород.

Наконец подруга не выдержала:

— Уф! Я больше не могу. Просто дышать нечем. Давай попросим их остановиться?

— Как? — поинтересовалась я. — Распахнем дверь и вывалимся на ходу из кареты?

Карета, будто в подтверждение моих слов, сильно накренилась, проходя поворот. Натка слегка стукнулась об окно и потерла висок.

— Кошмар какой-то, надо же так лихачить! Лид, наверное, родись он у нас, мотоциклистом стал бы… Слушай, Сонька, подержи фонарь, я поищу, вдруг здесь есть какая форточка или отдушина.

Я в сомнении пожала плечами, но все же фонарь взяла и подняла его так высоко, как могла. При этом неверном качающемся свете Натка принялась обшаривать руками стенки кареты, которые тоже оказались черного цвета. Возле окон защелок найти не удалось, возле дверей дополнительных форточек — тоже. Натка подумала, потом решительно заправила волосы за уши и встала ногами на свое сиденье. Я машинально подняла фонарь. Подруга поковырялась под потолком и вдруг радостно воскликнула:

— Ого! Есть. У них тут вроде окошка для общения с кучером. Сейчас я его открою…

Карета снова пошла на поворот, и Натка чуть не кубарем слетела обратно на пол, однако что-то сделать все же явно успела: к нам вошла струя свежего воздуха, и стал слышен разговор Лени и Лида. Точнее сказать, монолог, потому что, как всегда, говорил один Леня:

— …И чего, значит, твои тебя не ждали? Ты, значит, у нас на Земле остаешься жить? А работать кем собрался?

— Работать? — переспросил Лид с дворянским удивлением. Натка фыркнула.

— Ну да. Как деньги-то на семью зашибать — ведь ты на Соньке женишься, — уверенно определил Леня мою судьбу. Лид в ответ, понятно, просто промолчал. Некоторое время слышался лишь грохот и цоканье копыт, а потом Леню вдруг осенило:

— О! Слушай, Лид, ты знаешь кем можешь работать? Этими… Которые в газете.

— Журналистами? — предположил король снисходительно.

— Да нет… Ну, которые там: «сниму порчу, наведу приворот, верну мужа навсегда, вылечу от выпивки»… Маги, короче.

Лица Лида мы с Наткой не видели, о чем в данный момент горячо пожалели. Наконец король выдавил из себя:

— Порчу? Приворот??

— Ну да. И от пьянки излечу, и на картах погадаю. Знаешь, как востребовано, какую эти все колдуньи в пятом поколении деньгу зашибают — даже моя теща как-то раз ходила, 10 штук туда отнесла! И это они еще неизвестно какие колдуньи, а ты-то вон как можешь, тебе, может, сразу и 15 штук дадут!

Натка не выдержала, снова вскочила на диванчик, и, приблизив лицо к окошку, закричала туда:

— Соглашайся, Лид! Прямо так и вижу объявление: «потомственный колдун в бесконечном поколении, король другого мира. Наколдую что угодно, излечу стиранием в порошок, превращу вашего врага в крысу или козла, гарантия сто процентов!»