Страница 18 из 51
Она права. Если кто-то почует неладное, будет плохо. Но если неладное почуют медсестры, будет еще хуже. С нами заговорила только одна, но слушают они все. Между прочим, та, которая с нами заговорила, кажется мне самой подозрительной. Зачем ей быть с нами приветливой и милой? Чего она пытается добиться? Как бы то ни было, я решаю подумать об этом позже и выкидываю медсестру из головы.
— Тоже верно. Но Джейк натуральный козел.
— Ничего подобного.
— Ну, может быть, с тобой он ведет себя по-другому, но только потому, что пытается тебя охмурить. — Последние слова я произношу настолько противным гнусавым голосом, что самому тошно. И почему я не могу вовремя заткнуться? — Перед твоим приездом он был тем еще гадом с замашками короля.
— Да нормальный он, — настаивает Клара. — Просто жизнь у него, похоже, была дерьмовая. Даже до всего этого.
Я вспоминаю о ее бесчувственных родителях.
— У тебя тоже.
— Я о другом дерьме. О том, что пострашнее.
— Может быть.
Сильно ли отличается этот дом от исправительной колонии? Когда Джейк туда попал, ему скорее всего было столько же, сколько сейчас Луису. Вряд ли он был там самым крутым. Зато оттуда он все-таки вышел. В животе растет темный сгусток.
— Все равно он козел, — бурчу я.
— Ты как будто ревнуешь. — Клара удивленно смотрит на меня. — Минуточку, ты ревнуешь к Джейку?
Разговор явно свернул не туда. Внутри все переворачивается, но я умудряюсь всего лишь пожать плечами:
— С чего мне ревновать? Просто, по-моему, он тот еще мудак, вот и все.
— Может, ты и прав, — говорит она. — Но зачем тратить время на то, чтобы негативно относиться к людям? С тем же успехом можно попробовать подружиться.
Что на это ответить, ума не приложу. Честно говоря, не вижу смысла привыкать к людям, тем более здесь. В голове главным мотивом играет мысль, что Клара никак не отреагировала на мои слова об ухаживаниях Джейка. Может быть, она уже сама обо всем догадалась. Или даже испытывает к нему взаимную симпатию. А может быть, мне просто надо перестать думать о том дурацком поцелуе. Настоящим он все равно не был. Так могут целоваться друзья хоть каждый день. И почему я вообще так зациклился?
Вдруг из коробки слышится щебет. Джорджи прыгает мне на колени, пару секунд смотрит то на Клару, то на меня, а потом начинает по-птичьи кивать. Я смеюсь, не могу удержаться.
— Вот видишь? — улыбается Клара. — Она со мной согласна.
— Или он согласен со мной, что Джейк козел.
Птица крутит головой и еще дважды чирикает. На этот раз мы с Кларой смеемся вместе. Джорджи быстро становится скучно, и он начинает клевать одеяло.
— Я знала, что если кого и встречу в ту первую ночь, то это будешь ты. — Клара с улыбкой смотрит на птицу. — Я видела тебя на ужине. Ты единственный смотрел на меня, как на идиотку, а не пялился, как на очередного новичка. Потом не пришел в комнату отдыха смотреть фильм. А ведь пришли все, даже бедный Эллори. Всем было любопытно поглазеть на нас с Томом.
Говорит она тихо, но ее слова током бьют по нервам. Мне и в голову не приходило, что она заметила меня до встречи в кухне.
— Я обрадовалась, что это был ты, — продолжает Клара, а я сижу и слушаю, боясь, что сердце вот-вот выскочит наружу. Оно бьется так же быстро, как и у Джорджи. Кожа опять начинает гореть. — Даже несмотря на то, что ты ужасно психовал. С кем-то другим все было бы иначе.
— Ничего я не психовал, — выдавливаю я. — Всего лишь…
— Еще как психовал! Ты же собирался меня возненавидеть. — Клара улыбается мне, и внутри все переворачивается. — Но я знала, что сумею тебя победить.
— Рано еще цыплят считать, — пытаюсь отшутиться я, но в горле пересохло, и образовался такой здоровый ком, что еще чуть-чуть, и я точно задохнусь.
— Джорджи не цыпленок. И вообще никаких цыплят у меня нет.
Несколько минут мы молча сидим и смотрим, как неуклюже в темноте прыгает Джорджи. Он такой легкий, что я почти не чувствую его через одеяло.
— Ты когда-нибудь встречался с девушкой по-настоящему? — спрашивает Клара.
Я чуть было не ляпнул что-то вроде «А то как же! Менял как перчатки!», но вовремя вспоминаю, как сильно ненавижу всю ту ложь, что уже нагородил. К тому же не понимаю, зачем вообще сейчас врать.
— Ну, вроде как встречался с парочкой, но ничего серьезного.
— Значит, тебе никто не разбивал сердце?
Говорить об этом странно. Мы с Джонси никогда толком девчонок не обсуждали. А если и заходила о них речь, то из оперы «А что вы делали?» или «А чем бы ты хотел с ней заняться?».
— И никого особенного в прошлом не осталось?
Я думаю о Джули Маккендрик. Она — девушка-мечта. Призрак.
— Нет. Ну а ты? Встречалась с кем-нибудь по-настоящему?
Понятия не имею, что Клара имеет в виду под этим «по-настоящему». Что это значит? Секс?
— С моим-то папой? И в школе для девочек? — Она качает головой. — Наверное, в этом мы с тобой похожи. Один или два пытались. Только мне совсем не нравились мальчики, которых одобряли родители.
— Зато теперь у тебя есть Джейк, — говорю я.
Сама мысль о том, что Клара и Джейк вместе, бесит меня до белого каления. И чувство это сильнее, чем все чувства, которые я испытывал со дня приезда в дом, вместе взятые. Уж точно это меня бесит сильнее, чем мысли о Джули Маккендрик с Билли. Джули уже даже настоящей мне не кажется.
— Наверное, — отвечает Клара.
В животе все сжимается так сильно, что я чувствую спазм в желудке и жалею, что мы не пошли гулять в тумане. Жалею, что завели этот разговор, и что Клара вообще здесь появилась. Хочется уйти в спальню и обо всем забыть.
Внезапно Клара начинает весело смеяться:
— Боже мой! Иногда до тебя так туго доходит! — Она разворачивается и садится ко мне лицом. — Джейк мне нравится, но на его ухаживания я отвечать не собираюсь. И не его я, между прочим, расспрашиваю о девушках.
Я молча смотрю на Клару. Мозги отказали. В голове только безумное гудение, потому что кровь мчится по телу во всех направлениях и несет за собой целый клубок эмоций. Не успеваю я хоть что-то сказать (хотя сказать мне откровенно нечего), как Клара подается вперед, хватает меня за пижаму и тянет к себе. Моя физиономия не знает, куда деваться, и я бьюсь носом о нос Клары. Но секунду спустя она наклоняет голову в сторону и целует меня.
Этот поцелуй совсем не похож на тот, о котором я столько думал. Дико страшно, что Кларе не понравится, но, несмотря ни на что, я чувствую, что вот-вот взорвусь, и дрожу с головы до ног. Щека под моей ладонью теплая и мягкая. Второй рукой я нервно обнимаю Клару за талию, сминая ткань ночной сорочки. Клара пахнет свежевыстиранным хлопком, и в этом запахе кроется что-то живое и очень земное. Горячий язык трется о мой, и я чувствую привкус мятной зубной пасты. Мы целуемся минуту и целую вечность в придачу, а когда наконец отрываемся друг от друга, я едва дышу. Все тело горит и пульсирует.
— Офигеть! — хрипло выдыхаю я.
Клара хихикает:
— Хорошо целуешься.
— Ты тоже ничего.
Я пытаюсь взять себя в руки. Магию момента разрушает еле слышный писк.
— Бедняжка Джорджи!
Когда Клара села лицом ко мне, складки одеяла накрыли птицу. Теперь нам виден только клюв, торчащий между нашими коленями. Очень осторожно Клара берет Джорджи в руки и садит в коробку. Он словно качает головой, чистит перышки, которые может почистить без боли, и щебечет, как будто отчитывает нас за то, что мы о нем забыли. Мы с Кларой смеемся. Мне очень хорошо. Нет, потрясающе. Потому что я чувствую себя живым.
— Пора по спальням, — говорит она.
Я киваю:
— Бери вещи и иди, а я верну коробку с Джорджи в шкаф.
Меня охватывает легкая паника. Ни за какие коврижки я не встану сейчас на ноги перед Кларой. Тем более в тонкой пижаме. Случись все в пещере, на мне хоть были бы джинсы.
— Точно? — спрашивает Клара и снова меня целует. Быстро и сладко. В ответ внутри меня все отзывается болью. — Кстати, чтобы ты знал. Ты симпатичнее Джейка. И забавнее.