Агар

— С каким именно? — поинтересовался Абримелех.

— С тем, что домогался одного из ваших протеже… Только заклинатель не стал ломать себе шею, а сразу… видимо чтобы уже наверняка, выстрелил себе в голову из компрессионного пистолета, после чего…

— …Выпрыгнул из окна? — предположил генерал-архипатрит.

— Нет. Не из окна. С балкона в пропасть.

— Ах, этот…

— Да-да. Вы тоже помните тот несчастный случай?

— Еще бы! Этот будущий самоубийца так напугал бедного мальчика… — картинно покачал головой Абримелех.

Собеседники некоторое время молча изучали друг друга, потом снова заговорил Абримелех:

— Говоря о том, что я вас не знаю, я имел в виду несколько другое …

— Уверяю вас, я хорошо понимаю — что вы имели в виду.

— Да-да, конечно… Понимаю… Мы знаем друг о друге кое-что… Вы знаете о моих маленьких слабостях. Я — о ваших… Кстати, раз уж вы знаете… хочу вас спросить: вы осуждаете мое пристрастие к юношам, Шедареган?

— Каждый вправе выбирать, с кем ему спать, — помолчав, ответил Шедареган. — Я не стал бы осуждать вас за пристрастие к мужчинам. Взрослый муж сам может решить — с кем и в каком качестве ему быть. Но ваше пристрастие к мальчикам я осуждаю, — сказал Шедареган с прямотой, какую в разговоре с генерал-архипатритом мог себе позволить, разве что, Патриарх. Он взглянул на красного первосвященника и, встретив колющий взгляд, добавил: — Впрочем, мне известно, что вы, в отличие от моего предшественника, не насильник и добиваетесь своего через согласие ваших будущих любовников.

Абримелех с минуту сверлил Шедарегана похолодевшим взглядом, после чего переменился в лице и с прежним своим изящным жеманством произнес:

— А вы нравитесь мне, Шедареган!

— Да ну! — нарочито опасливо воскликнул Шедареган.

— …Не в том смысле…

— В каком же?

— Мне импонирует ваша прямота и смелость. Это хорошее качество для первосвященника. Сомневаюсь, чтобы кто-то другой из Собора сказал мне столь честно о том что он обо мне думает.

— Могу сказать про Собор тоже и от своего имени… — усмехнулся Шедареган, откинувшись в кресле, и закинул ногу на ногу.

Генерал-архипатрит примирительно улыбнулся и тоже расположился удобнее.

— Но позвольте вернуться к нашему разговору… — он потянулся к блюду на столике и взял из него овальный по форме плод темно-зеленого цвета, который принялся вертеть в пальцах. — Я сказал, что не знаю вас. Сказал потому, что, в отличие от других пяти Братств, для меня остается совершенной загадкой и тайной деятельность вашего, здесь, в Проклятых землях, и вообще… И деятельность ваша, как его главы.

— Что тут сказать?.. — Шедареган сплел руки на груди. — Деятельность вашего Братства для меня порой также загадочна…

— Понимаю… — покивал медленно головой глава Красного Братства. — Но такова уж роль Красного Братства, и таково мое служение… Я не могу допустить, чтобы повторились события четырехсотлетней давности.

— Вы хотите сказать, что Серое Братство может оказаться новым Синим?

— Я хочу сказать, что Синее Братство могло бы по сей день оставаться частью Церкви, а в Соборе с нами бы заседал еще один старик… или не очень старик, — поправился Абримелех, взглянув на Шедарегана, — в синих одеждах, если бы мой далекий предшественник был бы внимательнее и с должным рвением относился к своим священным обязанностям.

— Помнится мне, именно серые братья тогда во многом определили ход событий, — скептически заметил Шедареган.

— Да-да. Серые братья тогда выполнили работу Красных… И отстояли эту гору, — согласился Абримелех. — Но прошло немало времени… Красное Братство, скажу вам без ложной скромности, стало с тех пор совсем другим. Сегодня мы контролируем все в Империи. Все, кроме…

— …Серого Братства, — вставил Шедареган.

— Вот! Ваша прямота, Шедареган! Я же говорю: вы мне нравитесь. — Снова зажеманничал Абримелех.

Шедареган с сомнением посмотрел на Абримелеха.

— Нет-нет! Что вы! Не в том смысле! — Абримелех выставил вперед ладони и сделал перед собой несколько изящных и быстрых движений. — Я вовсе не претендую на то, чтобы указывать вам, или другим первым архипатритам, что делать! Мне лишь важно быть уверенным в том, что в Братствах не зреет греховный заговор против нашей Святой Церкви… — он примирительно развел руками.

— Я понимаю ваше беспокойство, — помолчав немного и собравшись с мыслями, заговорил Шедареган. — Вы делаете все, что в ваших силах, для обеспечения безопасности Церкви и Престола, для сохранения установленного порядка вещей. Вы помните историю и не желаете ее повторения. Вы боретесь с ползущей по Империи революцией. Противостоите атеизму… хотя, будем честны, сами мы все — большие атеисты, чем те, от кого вы защищаете Империю и Церковь… — генерал-архипатрит хотел было возразить, но, поразмыслив, лишь махнул рукой и подпер кулаком подбородок, опершись локтем на подлокотник кресла. — Но все мы понимаем, — продолжал Шедареган, — всю важность сохранения веры в Бога и в Церковь, и потому все мы вместе защищаем наши уставы и традиции, потому, что иного пути нет: если падет власть Церкви… — он осекся и не стал продолжать.

— Все мы, — произнес после паузы отчетливо Шедареган, — а не одно только Красное Братство, желаем блага нашему миру… Но Красное Братство, конечно, занимает в этом противостоянии очень важную, ключевую роль… — он долил в стакан воды и сделал маленький глоток. — Наше Братство, занимается наукой и разработками. Таково наше служение. Многое из того, с чем мы имеем дело, может представлять опасность всему человечеству и самому нашему миру. Именно по этой причине над большей частью наших проектов висит покров секретности. Не только Красное Братство, но и большинство серых братьев ничего, или почти ничего не знают о проектах прямо их не касающихся. Это, как вы, думаю, должны понимать, необходимые меры.

— Это я понимаю, — ответил Абримелех. — Но, если какие-то ваши секретные проекты таят в себе глобальную угрозу, то, если уж не ССКБ, то хотя бы я точно должен знать о таких угрозах. Иначе как я могу тогда называться генерал-архипатритом? Так мы снова возвращаемся к Синему Братству, пусть его роль и будет теперь играть не заговор, а смертельная чума из вашей лаборатории… или непонятное оружие на орбите…

— Ах… Вы о КДВ…

— Да, о КДВ! Где гарантия, — Абримелех сделал вопрошающий жест рукой, украшенной множеством драгоценных браслетов, — что меня не отправит к Всевышнему эта ваша «Десница»? Такой конец Абримелеха, должно быть, выглядел бы весьма эффектно… — он прищурился и показал клыки. — Не находите?

— Это вполне возможно, — произнес серьезно Шедареган.

— Что?! — в недоумении уставился на него генерал-архипатрит.

— Это с вами может сделать Патриарх. И со мной. И со всяким первосвященником…

— И даже с собой? — вкрадчиво спросил Абримелех.

— Это провокационный вопрос, — усмехнулся Шедареган. — Кстати…

Он не закончил. В тот самый момент на внутренней стороне его левого запястья завибрировал миниатюрный, выполненный в виде браслета гибрид телефона и компьютера. Шедареган взглянул на маленький сенсорный экран, повернул запястье и взглянул на часы, которые носил, несмотря на наличие терминала — подарок Жадит.

— …Кстати, на Шагар-Кхарад уже начался предстартовый отсчет…

В 25-ти парасангах от обсерватории на стартовом столе космодрома Шагар-Кхарад вспыхнуло. Это из дюз исполина «Архангела» вырвались столпы адского пламени, медленно приподнявшие его над стартовой площадкой, а вместе с ним и шатал с благочестивым названием «Боль, дарующая спасение». Пламя осветило площадку и местность в округе на десятки стадиев и начало стремительно разгонять ракету, направляя ее в холодное зимнее небо. Первосвященники в молчании смотрели, как огненный шар вдали поднимался все выше и выше вверх, ускоряясь, превращаясь в похожий на гигантский газовый резак огненный клин, за которым тянулся столб белого дыма.