Облепиховое пламя

Мужчина возрастом за тридцать лет, среднее телосложение, тёмные глаза, чёрного оттенка волосы, что были идеально уложенными и словно прилизанными, тонкие усы над верхней губой, тёплого тона кожа, но не такая загорелая, как у восточных мужчин, например. Визитной карточной его лица, я бы сказала, являлись ярко выраженные брови — чёрные и густые, заострённые, придающие выражению его лица самоуверенность и хищность. Квадратный подбородок, чуть кривой нос, как будто сломанный. Назвать его привлекательным или даже просто хорошеньким можно с натяжкой, однако и уродцем он не был. Этакая грубая красота, разбавленная хорошими манерами, вежливостью и безупречным вкусом. На спинке ректоровского кресла висел сюртук серого, гранитного оттенка, сам ректор остался в белой рубашке, сверху — жилет под цвет сюртука.

Руководитель МагИнститута оторвал задумчивый взгляд от документов, которые он перебирал своими длинными пальцами, и невозмутимо спросил:

— И как, я нравлюсь вам?

Ошеломлённая вопросом, я моргнула и переспросила:

— Что, простите?

— Я спросил: и как, вам нравится у нас? — ректор выжидающе смотрел на меня, а после добавил: — В институте?

— Но вы не это спросили! — запротестовала я и вскочила с кресла.

Филипп Дмитриевич, нахмурившись, подскочил следом за мной.

— Нора, с вами всё в порядке? — голос его прозвучал встревоженно.

Ничего не ответила, отступая назад к двери.

— Нора? — переспросил ректор.

Кажется, я схожу с ума…

— Созидающий! — обеспокоенно вскрикнул мужчина, потеряв самообладание. — Студентка Волженская, да вы же не в себе!

«Это вы не в себе»! — хотелось выкрикнуть мне в ответ.

Дверь ректоровского кабинета распахнулась, являя на пороге куратора.

— Филипп Дмитриевич, что происходит? — вопросила она.

— Студентке нездоровиться, — проинформировал её глава института. — Зрачки расширены, неадекватная реакция. Мне кажется, Нора переутомилась.

— Волженская, посмотрите на меня! — прозвучал приказ куратора.

Быстрый, рассеянный взгляд на неё. Пол под моими ногами раскачивался. Закружилась голова. К горлу подступила тошнота. Отступила назад, к письменному столу, и, покачнувшись, не устояла на месте. Падала отчего-то слишком медленно. Как в фильмах с замедленной съёмкой. Меня успели подхватить мужские руки, а затем я потеряла сознание.

***

Перед глазами непроглядная пелена из тумана. Откуда-то слышатся приглушённые голоса: мужской и женский, хорошо знакомые мне. Сквозь туман мелькнуло яркое пятно волос цвета красного дерева. Прозвучал хлопок закрывающейся двери. Туман медленно, но начал рассеиваться.

Когда пелена развеялась окончательно, увидела, что оказалась в своей комнате. Невесть откуда исходил прохладный ветерок, хотя окна были заперты. Да и всё пространство вокруг, лишённое яркости, не имело красок. Большая часть моих вещей отсутствовала, за исключением некоторой одежды. Комната выглядела опустевшей, хозяйка её, должно быть, никогда больше сюда не вернётся. Мне стало грустно.

Направилась к двери, схватилась за ручку и вдруг услышала своё отделённое сердцебиение, которое ранее не звучало вовсе. Это не реальность. А что тогда? Быть может, сон или галлюцинация, вызванная потерей сознания? Так или иначе, мне необходимо убедиться точно, кому принадлежали те голоса. То, что женский голос принадлежал моей матери, я не сомневалась, но вот насчёт второго, мужского голоса…

Приоткрыв дверь, услышала вопросительное:

— Собираешься продавать квартиру?

— Да, — ответила мама, теперь я в этом точно уверена. — Нужны деньги.

— В Россонтии другая валюта, — напомнили ей.

— Через знакомых обменяю деньги на золото, а уже в Россонтии золото обменяю на местную валюту. Нам с Норой необходимо жильё для начала.

— Тебя всё равно найдут…

Голоса доносились из кухни.

Распахнула двери и…

***

— И вы предполагаете, что обморок — это последствия от встречи с духами? Из-за энергетического истощения?

— Не предполагаю. Я в этом уверенна, Филипп Дмитриевич, — ответила куратор решительным тоном, не вызывающим сомнений.

Пытаясь скрыть то, что пришла в сознание, я прислушивалась к их разговору.

— Нужны доказательства. Мы не можем основываться только лишь на ваших словах.

— Мне позвать кого-нибудь из преподавателей-некромантов? — предложила куратор.

— Не стоит. Девушку посмотрит один студент-выпускник. Немного практики студенту не помешает, а Нора, я вас уверяю, не пострадает. Процедура совершенно безопасная, но вы это и сами знаете.

— Тогда я останусь, и буду присутствовать при осмотре, — настояла куратор.

— Ваша помощь потребуется после, — безапелляционно произнёс глава МагИнститута. — Я пошлю за вами, когда выяснится: потеря сознания вызвана энергетическим истощением или это что-то иное.

— Разрешите идти, сэр?

— Идите, — отпустил её Филипп Дмитриевич.

Я лежала, не шелохнувшись, пытаясь выровнять собственное дыхание.

Ректор куда-то удалился, и пока он отсутствовал, осторожно приоткрыла сначала один глаз, потом другой, чтобы осмотреться.

Односпальная металлическая кушетка белого цвета с жёстким матрацем, на котором я лежала. Пол и стены выполнены из плитки грязного жёлтого оттенка. Довольно-таки просторное окно, возле которого стоял столик с двумя стульями. Рядом с кушеткой прикроватная тумбочка, а на ней вазочка, цветы в которой давным-давно завяли. Само помещение небольшое, рассчитанное явно на одного человека.

«Судя по обстановке, — заключила я, — это медпункт».

Как здесь вместилась куратор с её-то габаритами и Филипп Дмитриевич — без понятия.

Услышав приближающиеся шаги, быстренько проделала вдох-выдох, приказала себе успокоиться и закрыла глаза.

— Демьян, — рядом раздался голос ректора, — посмотри на её резерв. Куратор факультета боевой магии утверждает, что от студентки питались духи.

И тут я, конечно, запаниковала.

Более того, стоило некроманту появиться рядом, почувствовала знакомое ранее покалывание, и шея сзади начала нещадно чесаться.

— Не желаю прикасаться к этой грязнокровке из другого мира!

— Послушай, Дмитрий, — в бешенстве вскинула голову, — это я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался!

— Демьян! — поправил меня парень.

Пропустила эти никому ненужные сведения мимо ушей.

— Нора, вы очнулись, — мягко произнёс ректор, а затем, посмотрев на некроманта, сверкнул на него предупреждающим взглядом: — Студент Неволин не хотел вас обидеть и приносит свои извинения. Ведь приносит же? — сказанное прозвучало с нажимом.

— Не дождётся! — фыркнул Демьян, на которого взгляд ректора вовсе не подействовал. — По-моему, девчонка инсценировала потерю сознания.

Захотелось протянуть ногу и хорошенько пнуть Неволина, но разумная часть внутри останавливала меня от этого импульсивного поступка. Повышенная эмоциональность обычно несвойственна моему характеру.

Шея, меж тем, продолжала чесаться. Поёрзала на подушке, но это не принесло облегчения. «А вдруг метка»! — промелькнуло в голове.

— Филипп Дмитриевич, — посмотрела на ректора умоляющим взглядом, — можно мне уже идти в свою комнату…заселяться?

— Какой заселяться?! — возмутился мужчина. — Лежите, Волженская, студент Неволин посмотрит на ваш резерв. Есть предположение, что вы энергетически истощены.

— Хорошо, — покорно согласилась. — Пусть Дмитрий подтвердит, что со мной всё в порядке.

— Демьян! — прорычал некромант, поправляя меня.

Стараясь не кривиться, Неволин приблизился к кушетке, возвышаясь надо мной и, склонившись, что с его ростом выглядело немного неуклюже, не слишком деликатно обхватил моё лицо длинными бледными пальцами, специально надавливая.

— Глаза закрой, — приказал парень.

— Это обязательно?

Демьян, раздосадованный, склонился ещё ниже, костлявые пальцы его невольно соскользнули на шею с намерением меня придушить. Но стоило Неволину коснуться меня, я едва сдержала стон полный облегчения. Шея прекратила нещадно чесаться.