Страница 4 из 22
Два мира медленно, но верно проникали друг в друга, отбирая всё лучшее и совершенствуя старое. Вначале Солнцеяру было даже интересно заниматься нововведениями, во всяком случае — это давало возможность не думать о Регине. Но два года — большой срок, царю наскучили «новые игрушки» и вообще всё, что было связано с Драконией. Когда же Огнеслав заговорил о женитьбе и визите в Зачарованный Лес, в сердце Солнцеяра ядовитой змеёй вползла тоска и поселилась там на правах абсолютной хозяйки. Царь с балкона смотрел на заходящее солнце, приближалось время, когда магия покидала мир. Солнцеяр любил эти минуты, они словно забирали с собой все невзгоды и трудности. Даже дышалось сейчас по-другому.
— Красивый закат, — послышался за спиной голос младшего сына.
— Два дня… — чуть повернул голову к Огнеславу отец. — Ты быстро. Надеюсь, это не означает, что ты отступился?
— Вовсе нет. Через два месяца я женюсь на Грейс.
— Неужели, Шляпник согласился? Признаться, не ожидал.
— Я не рассчитывал на его согласие. Сразу обратился к Королеве с прошением. Решил, что добиться политического брака легче, чем расположения отца Грейс.
Услышав про Регину, Солнцеяр тотчас обернулся и удивлённо посмотрел на сына.
— И Редж убедила Шляпника согласиться? Однако…
— Конечно, мне будет стоить это нескольких армий с годовым провиантом и переселения в Зачарованный Лес, но… Зато я получил любимую девушку!
— Переселение? — нахмурился царь и недовольно поджал губы.
Огнеслав лишь развёл руками:
— Мир меняется. Боргильда переехала в Солнцедалье и драконийцы стали нашими приятелями. Я перееду в Зачарованные Лес и ещё два народа станут ближе друг к другу.
— Мы и так к ним близки. Половина населения Зачарованного Леса — наши колонисты, — скептически заметил Солнцеяр.
— Кстати, я должен вернуться назад, пока солнце не село. Обещал Регине остаться до празднования летнего солнцестояния.
— На три недели?.. Зачем?!
— Я не виделся с Грейс два года! — напомнил Огнеслав.
Отец понимающе улыбнулся. Он был рад за сына. Далеко не всем удаётся добиться любимой женщины. И если ради этого надо чем-то пожертвовать, к тому же не столь значительным, то глупо раздумывать!
— Разумеется. Делай, как считаешь правильным, — Солнцеяр похлопал сына по плечу. — Ты давно уже взрослый мужчина, я не оспариваю твоих решений… Конечно, если они не идут вразрез с моей политикой.
— Слушай, у меня закончились волшебные бобы… Грейдмар не хочет снова поделиться с родственниками?
Губ царя коснулась лукавая улыбка:
— Учись магии — будешь перемещаться с помощью мозаики Солнечной Пещеры.
— И это говоришь ты?! — изумился сын. — Ты же ненавидишь магию!
— Тебе пора, а то солнце скоро сядет.
— Ну, вот опять… Как только заходит речь о том, почему ты не любишь магию, ты тут же меняешь тему.
Отец несколько секунд внимательно смотрел на Огнеслава, а потом спросил:
— Ты оставил «маяк» в том мире? Я открою тебе портал…
— Среди даров, что я преподнёс Регине, несколько вещиц с мозаикой Солнечной Пещеры. Я подумал, вдруг ты захочешь кого-нибудь навестить в Зачарованном Лесу, — многозначительно поведал принц. — Или это тоже запретная тема?
— Именно, — сухо отрезал царь и проложил портал в Зачарованный Лес. — Поторопись, горизонт не отодвинется перед солнцем!
Едва Огнеслав исчез, отец ушёл с балкона в комнату. Мысли снова вернулись к запретной теме, а точнее — к обеим запретным темам. Регина тоже сыграла свою роль в том, почему Солнцеяр ненавидел магию: из-за сделки с Румпельштильцхеном он почти полвека ничего не знал о Королеве. А в результате — череда последовавших событий свела его с Шахерезадой, единственной женщиной, которую он смог полюбить после бесследного исчезновения Регины. И эту женщину он был вынужден убить, чтобы спасти Огнеслава. Кроме того, магия Одолища навсегда связала душу колдуна с душами его жертв. Служили ли они ему в подземном царстве или все вместе скитались по Лукоморью, а может и по другим мирам? Солнцеяр не знал и тем сильнее мучился от бессилия и чувства вины.
Мужчина встряхнул головой, отгоняя прочь мрачные мысли. А за окном красная корочка солнца уже почти скрылась за горизонтом.
«А что, если действительно навестить Регину? — вдруг подало робкий голос подсознание, — Нет! Потом будет во сто крат хуже, чем сейчас, — одернул себя царь. — Хотя кого я обманываю? Я задыхаюсь в собственном мире! Сыновья выросли и живут своей жизнью, а я… Меня уже давно ничто не радует!»
========== Глава 5. ==========
Было около одиннадцати вечера, когда Регина вошла в свои покои и ощутила постороннее присутствие.
— Джеф? — неуверенно спросила она, проходя в центр комнаты.
— Ого! Королевскому советнику дозволено находится в апартаментах её величества в двенадцатом часу ночи?
Из-за колонны в дальнем углу вышел мужчина. Миллс уже собралась было применить магию и проучить наглеца, но застыла словно парализованная, увидев Солнцеяра. Между тем царь приблизился к Регине и, пожирая её взглядом, покачал головой:
— Проклятье Тьмы! Как же хороша!..
Не дожидаясь, пока женщина придёт в себя, Солнцеяр жадно впился поцелуем в её губы. Однако ответом на порыв мужчины стали толчок в грудь и хлёсткая пощёчина.
— Это того стоило, — согласно кивнул царь и довольно улыбнулся.
— Да неужели? — огрызнулась Регина, уничтожающе глянув на солнцедальца. Всё её существо кипело от возмущения, но где-то в глубине души предательский голосок ядовито заметил: «Этот никогда не скажет: „старый боевой товарищ“, не будет колебаться целовать или нет. С ним рай или ад, но только не серые будни».
— Готов повторить, — хитро сощурился Солнцеяр, — по тем же расценкам. Или можно что-нибудь посущественнее за более дорогую плату…
— Ночь любви и казнь наутро? — съехидничала она.
— Договорились!
Царь тут же притянул к себе женщину, заключая в стальные объятия и с необузданной страстью припадая губами к её шее. Она вдруг поняла, — а скорее — почувствовала, — что Солнцеяр говорит на полном серьёзе. Гремучая смесь желания и страха едва не помутила рассудок Регины, но, к счастью, воспоминания о Боргильде вовремя отрезвили. Через мгновенье она растворилась в пурпурной дымке и материализовалась уже за мужской спиной.
— Что такое, жена тебя не удовлетворяет?
— Какая жена? — оборачиваясь, хрипло спросил Солнцеяр.