Страница 9 из 14
Она проснулась в слезах и попыталась понять, про что этот сон. Какие намерения были во сне у нее самой? Она, с одной стороны, хотела чувствовать себя богатой, успешной. С другой стороны, она очень дорожила тем, что создала своими руками. Какие намерения были у острова? Намерение острова – просто существовать в океане, быть неподвижным и стабильным, служить источником нефти и местом для разведения цветов. Какое намерение у фонтана с нефтью? Фонтан намерен бить еще выше, еще сильнее и завоевать еще большую территорию. Какие намерения у садика в контексте сна? Садик во сне был намерен расти и тоже расширять территорию. И все женщину устраивало, пока нефть была под ее контролем. Но оборудование устарело, и оно нуждалось в том, чтобы его заменили на более современное. «Итак, – спросила я женщину, – о чем этот сон?» – «Ну, это понятно, – ответила она. – Фонтан с нефтью – это моя работа, которая дает мне много денег, это карьера, и с ней сейчас все замечательно. А садик – это моя семья. То, что случилось с нефтью, – это работа, которая вышла из-под контроля и стала занимать все больше времени, покушаясь на территорию» – «Тогда давай посмотрим, почему это все случилось-то? Потому что оборудование – устарело! Что такое оборудование в твоем случае?» А она как раз организовала собственную компанию и занималась ею. «Оборудование – это те методы, которыми я руковожу. Я на самом деле делаю это по-старому, и вообще не умею. На самом деле мне надо пойти поучиться и, таким образом, на свою вышку поставить новое оборудование», – сказала она. И добавила: «Но как вариант я подумала, а не продать ли мне этот остров? Не купить ли себе просто садик?» В самом деле, как оказалось, у нее была возможность продать свою компанию или отдать ее в управление кому-то, но она сказала: «Нет, я не хочу!» «Хорошо, давай попробуем мысленно закупить оборудование и установить его!» – решили мы с ней. Она так и сделала. Нефти стало еще больше, ей даже удалось увеличить поток танкеров, которые ее увозили. Садик тоже расцвел еще пышнее: она стала больше времени проводить с мужем, они начали ездить по миру. Поскольку она была сама себе хозяйка, она могла себе это позволить. В своем бизнесе она сделала две кардинальные вещи: пригласила консультантов, которые провели оптимизацию управленческих процессов, и сама научилась организовывать свою работу так, что у нее свободного времени стало больше. Сон стал отправной точкой для того, чтобы понять все это.
Итак, помните: на двери написано: «На себя!» Вы удивитесь, но все решения уже имеются у нас в голове. Кто нам мешает – тот нам и поможет. Нам кажется, что у нас проблема, – но на самом деле в ней же заложено и ее решение, если только покопаться в себе. Все эти ситуации нам и даются именно для того, чтобы мы их решили. Если бы бессознательное не хотело с нами разговаривать, не надеясь, что мы можем их разрешить, оно бы не посылало нам никаких сигналов.
Путь к целостной личности – длительная и сложная задача, которую люди решают годами, но начинается он с простого: мы признаем факт, что бессознательное существует и имеет «право голоса», его намерения – позитивные, оно желает вам только добра, нам надо просто прислушиваться к нему и с ним работать.
Глава 3. Постоянная переменная
Стоит ли пытаться
не дать прийти зиме
и удержать стрелки часов
Сегодня в очереди на почте я услышала слова, сказанные миловидной женщиной лет сорока пяти: «Ну, надо же! Всего каких-то пятнадцать лет прошло, а мы как будто переселились в другую стану! Все ездят на машинах, на почте ламинируют документы, мой внук играет в компьютер, а я смотрю на это все и не понимаю, когда же это все произошло? Как я умудрилась настолько отстать от жизни? Как это время меня обогнало?»
Мои родители и их друзья очень любят вспоминать с диким хохотом начало 90-х: как они везли из командировок в Румынию колбасу, а из Белоруссии – масло. В их воспоминаниях та полуголодная жизнь выглядит сплошным приключением. И нынешним молодым людям, не заставшим тех времен, совершенно непонятно, какой восторг испытывали люди, просто надев на себя новые джинсы. Вопрос не в том, какое из этих времен лучше – время, в котором не было ничего, или время, в котором все есть. Я хочу обратить ваше внимание на то, как меняется наше восприятие, и как то, что было ценным в одно время, почему-то оказывается обычным в другое.
…Моя клиентка Полина несколько лет назад после закрытия своего убыточного завода осталась без работы. Однако компания, которая выкупила их обанкротившийся завод, не выгнала людей на улицу. Персоналу были предложены две возможности: либо взять деньги, выходное пособие и распрощаться с предприятием, либо пойти в специальный обучающий центр, получить там новую профессию и трудоустраиваться по ней. Как вы думаете, какой вариант оказался самым популярным? Взять деньги. При этом брюзжать, ругаться и кричать, что всех предали. А вариант с переучиванием был не самым популярным, и огромных усилий стоило затащить народ хотя бы на вводную встречу в учебный центр. Дело было даже не в возрасте (Полине, например, было тогда около сорока), дело было в том, что на этих предприятиях царила удивительная атмосфера замороженного времени. Сотрудники прекрасно жили в своем мире, который начинался за проходной, где годами ничего не менялось, где со старых времен стояли еще даже автоматы с газировкой, они бегали в рабочее время «на процедуры» в заводской медпункт и обедали в столовой рублей на 20. И они считали свою работу островком стабильности и уверенности. Но на мой удивленный вопрос, какая же стабильность, если предприятие последние полгода не выплачивало зарплату, Полина, молодая интересная женщина, отвечала: а мы приспособились, мы занимались тем, чем привыкли, и мы себя прекрасно чувствовали.
Можно осуждать этих людей: как же так, все уже ездят на автомобилях, а вы только велосипед изобретаете, вы живете вне цивилизации, но я предлагаю взглянуть на эту ситуацию с другой стороны. Потому что в ней действительно есть определенные психологические закономерности. Что по этому поводу говорит теория систем? Теория систем гласит следующее: система стремится к насыщению, она стремится к смене какого-то качества. Чем ближе система подходит к насыщению, тем быстрее она начинает стремиться к противоположному. Что это значит? Давайте вспомним эпоху застоя, которая так называлась именно потому, что там все застоялось, все было одинаково и предсказуемо. Однако эта эпоха была характерна наличием очагов кристаллизации, которые, наоборот, стремились эту систему перевести в другое состояние. Все эти приключения в погоне за колбасой, диссиденты, самиздат, перепечатки и Солженицын под подушкой как борьба с системой. Все хотели перемен («Перемен требуют наши сердца!»), но когда перестройка сломала плотины и застойная волна потекла бурной рекой, оказалось, что те, кто хотел перемен, на самом деле ничего конкретного не имели в виду. У них не было плана действий, они не знали, что с этими переменами делать. И когда они обнаружили себя на льдине, которую эта бурная вода несла неизвестно куда, они стали кричать: плывите назад, мы не это имели в виду. Нам нужны какие-то ориентиры, нам нужно что-то, к чему можно было бы привязаться! Когда рванула гласность, все закричали: давайте вернем цензуру! Когда появилось изобилие ширпотреба, все стали кричать: давайте вернем контроль качества, государственную монополию и низкие цены! И как борьба с теперь уже новой системой стали возникать удивительные маленькие мирки, которые консервировали старую жизнь.
По образу и подобию
Так к чему же мы стремимся: к разнообразию или к повторению одного и того же? Давайте я попрошу вас, уважаемый читатель, сравнить ваши три последние поездки в отпуск. Рассказы могут быть очень разные. Один, например, такой: «Мы как ездили на Черное море в Ильичевск каждый год с семьей, так в Ильичевск каждый год и ездим. Нам там очень хорошо, потому что мы там все знаем, там все наши знакомые, мы приезжаем, как к себе домой, живем в том же самом корпусе, нам приятно, что нас встречает тот же самый персонал, у нас есть свое место на пляже, куда мы всегда идем».