Страница 2 из 4
- И мне тоже, - сказал Томас.
Виктор сидел за кухонным столом. Он считал и пересчитывал свои сто долларов. Чтобы съездить в Феникс и вернуться назад, этого было мало. Так что без Томаса Разжег Костер ему не обойтись. Виктор засунул сто долларов в бумажник и открыл наружную дверь - на крыльце сидел Томас.
- Здорово, Виктор, - сказал Томас. - Я знал, что ты меня позовешь.
Томас вошел в комнату и уселся в Викторово любимое кресло.
- Я поднакопил немного денег, - сказал Томас. - Хватит нам двоим добраться до места. А обратная дорога - на тебе.
- У меня вот сто долларов. И после отца остался счет в сберегательном банке, можно будет получить.
- А много там на счете твоего отца?
- Хватит. Несколько сотен.
- Порядок. Когда едем?
В пятнадцать лет, когда они давно уже перестали дружить, между ними однажды произошла драка. Вернее, дрался Виктор, он напился и стал избивать Томаса ни за что ни про что. Остальные индейские ребята столпились вокруг и смотрели. Там был Младший Брат, были Лестер и Сеймур и много кто еще.
Он так бы, наверное, и забил Томаса насмерть, если бы его не остановила проезжавшая мимо Норма Много Коней.
- Эй, ребята! - заорала она и выскочила из машины. - Оставьте его немедленно!
Будь это кто другой, даже и мужчина, индейские ребята наплевали бы на такую попытку вмешательства. Однако Норма - другое дело. Норма - воительница. На ее стороне сила. Она могла схватить любых двоих парней и стукнуть головами так, что черепушки вдрызг. И хуже того - она бы отволокла их всех в какой-нибудь первобытный вигвам слушать россказни какого-нибудь занюханного старого вождя.
Индейские ребята разбежались, и Норма подошла к Томасу и подняла его с земли.
- Эй, юнец, ты как, в порядке? - спросила она.
Томас показал большим пальцем, что да.
- Чего они всегда к тебе пристают?
Томас потряс головой, закрыл глаза, но ничего к нему не пришло - ни музыка, ни слова. Хотелось только домой, тянуло лечь в постель, и пусть сны нашептывают ему свои рассказы.
В самолете в туристическом классе Томас Разжег Костер и Виктор сидели бок о бок. Третьей, у окошка, была маленькая белая женщина. Она сидела не просто так, а все время изгибалась, кланялась и сворачивала руки-ноги кренделем. Такая вся гибкая.
- Я должен спросить, - сказал Томас, и Виктор сразу закрыл глаза от неловкости.
- Не надо, - попросил он.
- Извините, мисс, - заговорил Томас. - Вы, наверное, гимнастка или наподобие того?
- Никаких "наподобие", - ответила она. - Я была первой запасной в Олимпийской сборной 1980 года.
- Правда? - сказал Томас.
- Правда.
- То есть вы были спортсменкой мирового класса?
- И была, и есть, так, во всяком случае, считает мой муж.
Томас Разжег Костер улыбнулся. Она и в разговоре вон какая ловкая. Гимнастика подняла вверх вытянутую ногу и прижала к туловищу - только что не поцеловала себе коленную чашечку.
- Ух ты, - сказал Томас. - Мне бы так.
Виктор готов был от смущения выпрыгнуть из самолета. Томас, этот полоумный индейский враль, со своими рассказами, крысиными косицами и щербатым ртом, клеил олимпийскую гимнастку ослепительной красоты.
Да в резервации никто бы не поверил!
- А что? - говорила она. - Это просто. Попробуйте.
Томас ухватил свою ногу и попытался притянуть ее к груди, как она.
Какое там. Виктор и гимнастка рассмеялись.
- Вы ведь индейцы? - спросила она.
- Чистокровные, - кивнул Виктор.
- Я - нет, - сказал Томас. - Я наполовину колдун, по материнской линии, а на другую, по отцу, - клоун.
Рассмеялись все трое.
- Вас как звать? - спросила гимнастка.
- Виктор и Томас.
- А меня Кэти. Очень приятно познакомиться.
Они проболтали весь рейс. Гимнастка Кэти ругала правительство - надо же было устроить Олимпийской сборной такую подлянку дурацким своим бойкотом.
- Я гляжу, у вас, спортсменов, много общего с индейцами, - сказал Томас.
Никто не засмеялся.
Когда приземлились в Фениксе и дотопали до зала прилета, гимнастика Кэти улыбнулась им на прощание и помахала рукой.
- Симпатичная она, - сказал Томас.
- Да, но в самолетах все друг с другом разговаривают, - возразил Виктор.
- Ты мне всегда говорил, что я слишком много думаю, - сказал Томас. А теперь, похоже, это ты думаешь слишком много.
- От тебя заразился.
- Точно.
Томас и Виктор на такси отправились к тому месту, где стоял трейлер, в котором умер отец Виктора.
- Слушай, - сказал Виктор, когда они подъехали к трейлеру, - я перед тобой до сих пор не извинился за то, что тогда избил тебя.
- Да ладно. Мы были мальчишки, и ты напился.
- Верно. Но все-таки я хочу извиниться.
- Хорошо. Проехало.
Виктор заплатил за такси, и они оказались на улице под раскаленным солнцем Феникса. От трейлера шел запах.
- Там мало приятного будет внутри, - сказал Виктор. - Ты можешь не входить.
- Тебе понадобится помощь.
Виктор подошел и открыл переднюю дверцу. Клубом выкатилась тошнотворная вонь. Отец Виктора неделю пролежал в этом трейлере при 100 по Фаренгейту. И нашли его там как раз по запаху. Для установления личности потребовалась карта из зубоврачебного кабинета. Так сказали у коронера.
- Вот черт, - сказал Виктор. - Кажется, я не смогу.
- Ну и не лезь.
- А вдруг там еще есть что-то ценное.
- Я думал, у него деньги в банке.
- Да. Но могли остаться письма, фотографии, в таком смысле.
- А-а, - сказал Томас и, зажав нос, полез следом за Виктором.
Когда Виктору было двенадцать, он один раз наступил на подземное осиное гнездо. Нога провалилась в дыру и никак не вытаскивалась, сколько он ни дергал. Осы зажалили бы его до смерти, и так бы он и погиб, если бы мимо не проходил Томас Разжег Костер.
- Беги! - крикнул Томас, освободив ногу Виктора.
И они помчались во весь дух, быстрее, чем когда-нибудь в жизни, быстрее, чем Билли Милс и Джим Торп, быстрее, чем способны лететь осы.
Виктор и Томас бежали, пока совсем не задохнулись, а кругом настала темная, холодная ночь, и они потерялись и долго-долго искали дорогу домой. Бредя обратно, Виктор пересчитывал осиные укусы у себя на теле.
- Семь, - сосчитал Виктор. - Мое счастливое число.