Звенел булат

Просветитель, поэт и революционер Темирбулат Бейбулатов создал ряд стихотворений, таких как «Молитва дагестанцев во время деникинского засилья», «Дагестанский марш», «Вай, казаки сожгли».

События Гражданской войны нашли довольно широкий отклик в творчестве многих дагестанских писателей и поэтов. Среди наиболее известных произведений повесть И.-Х. Курбаналиева «День в Кумухе», рассказ Ш. Микаилова «Ночь в Анцухском ущелье», очерк Р. Нурова «Ая-Кака».

Доскональное и подробное изучение реалий времени сделало её произведение подлинно художественным документом эпохи.

Наиболее авторитетным свидетельством реальности изображённого в повести М. Ибрагимовой стала изданная в 2005 году книга «Полковник Магомед Джафаров. Сборник документов». Здесь собраны мемуары, архивные документы, фотографии одного из действующих лиц повести «Звенел булат», воспоминания его родственников. Документы настоящего сборника извлечены из следующих источников: Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА) ф. 400, Центральный государственный архив Республики Дагестан (ЦГА РД) ф. 2 «Послужной список Магомеда Джафарова», Рукописный фонд Дагестанского научного центра Российской академии наук (ДНЦ РАН) ф. 2, оп. 1, д. 146/1914 «Мемуары полковника Джафарова». Ответственный редактор издания Х.-М. Доного отмечает, что «публикуемые документы расположены в хронологическом порядке, что даёт возможность проследить жизненный путь М. Джафарова».

Ещё одним документом, проливающим свет на события 1917–1919 годов в Дагестане, стали «Воспоминания о Кавказе», автором которых является турецкий эмиссар на Северном Кавказе Мустафа Бутбай. Автор перевода – академик Зия Буниятов (Азербайджан), чья компетентность в вопросах истории не подвергается сомнению.

Книга представляет собой тайные дневники, которые на Северном Кавказе в годы Гражданской войны вёл турецкий разведчик. В предисловии к изданию отмечается: «Впервые обнаруженные и изданные в 1990 году в Анкаре Ахмедом Джевдетом Джамбулатом, они являются не только уникальным документом, проливающим свет на многие неизвестные страницы истории Чечни и Дагестана, но и увлекательнейшим, почти детективным сюжетом. Автор, черкес по происхождению, запечатлел в своих дневниках записи бесед с видным лидером горцев шейхом Али-Хаджи Акушинским, эмиром Узуном-Хаджи, подполковником Алихановым, социалистом Дж. Коркмасовым и др., выразив своё отношение к их политической деятельности».

В книге А. Абу-Бакара «Манана», выпущенной в Москве в 1990 году, также описан ряд реальных лиц из противостоящего большевикам лагеря: Саид-бей, внук имама Шамиля, Гоцинский, Али-Кылыч, турецкие военные Кязим-бей и др. Надо отметить, что для написания книги А. Абу-Бакар много времени провёл в архивах Тбилиси, Стамбула, Махачкалы. Его роман-дилогия посвящён тому же периоду 1917–1920 годов, но здесь художественный вымысел преобладает над фактическим материалом.

В журнале «Наш Дагестан» с 1990 года стали появляться архивные материалы, посвящённые отдельным фигурам, чьи имена долгие годы фигурировали в списках персон нон грата. Эта литература заметно выдвинулась тогда в центр читательских интересов.

Во всех этих художественных, а также художественно-документальных текстах наблюдаются совпадения имён, фактов, эпизодов одного и того же исторического времени. Но все они опубликованы после 1990 года, а Мариам Ибрагимова сделала это ещё в конце 60-х – начале 70-х годов минувшего столетия. Поражает её проникновение в документы эпохи, так же как и искренний интерес ко всему, что связано с историей Дагестана. Не менее впечатляет поступок женщины, которая взяла на себя смелость в разгар идеологического прессинга со стороны многих официальных организаций прямо и без оглядки на последствия назвать имена врагов советской власти в положительном контексте.

Разумеется, выход книги «Звенел булат» вызвал неоднозначную реакцию в официальных кругах. За всем этим последовала реакция со стороны партийных органов республики, проводились научные и идеологические экспертизы степени «вредности» этого издания. Но сам сюжет, построенный на противостоянии сил большевиков и оппозиции, и использование автором привычных идеологических моделей, когда победа остаётся за силами революции, спасли книгу. По существу, в дагестанской литературе ещё в 70-е годы появились умело закамуфлированные ростки своего рода диссидентской мысли.

О подобной тенденции справедливо пишет Казбек Султанов: «В нашем отношении к прошлому долгие годы превалировала конфронтационная модель в её различных измерениях (сословном, классовом, этническом), объединённых общим знаменателем – определением вины того или иного деятеля, которого идеологически озабоченный историк с лёгкостью необыкновенной сажал на скамью подсудимых. Ситуативно-конъюнктурное мышление не позволяло осознать в полной мере, что поверх конкретных исторических претензий, разногласий, столкновений существует как непреложный факт большая культурная традиция, в рамках которой проступает заветная преемственная связь отшумевших событий и ушедших из жизни людей, связанных в своё время формой яростного политического противостояния».

Мариам Ибрагимова сумела в какой-то степени разрешить концептуальную задачу – избежать «чёрно-белых» оценочных характеристик действующих лиц своей повести. Она показала многообразие форм отражения нравственно-политического конфликта как конкретно-исторической категории, не отдавая при этом предпочтения субъективным факторам, её формирующим. Она привнесла в традиционную расстановку идеологических акцентов новое философско-публицистическое звучание, смело раздвинув границы темы, приводя фактические материалы, которые до того никто не приводил.

В повести «Звенел булат» очевидно свободное владение автором всей массой информационного материала. Прекрасно оперируя инструментом документально-беллетристического повествования, писательница обнаруживает неженский склад ума, умело анализируя, сопоставляя и обобщая огромный фактический материал.

Повесть Мариам Ибрагимовой не только дополняет ряд историко-революционных произведений, но выбивается из него своей этнонациональной насыщенностью, обилием реальных событий и персонажей. В её повести заключена целая эпоха со всеми её минусами и плюсами. Доминантой всех личных высказываний писательницы, её художественности, образной системы является историзм. Историзм мышления, видения, отражения пронизывает всё её творчество.

Художественный историзм – это особый принцип восприятия действительности. Такой подход позволяет различать историзм писательский, воплощённый в специфических художественных формах, и собственно исторические и философские взгляды писателя. Обращение М. Ибрагимовой к истории революционных лет подчиняется задаче понять природу наиболее сложных и противоречивых явлений в обществе, их истоки и корни.

В разработке исторической темы одним из самых активных и приметных стало направление, предпочитающее сюжеты, изначально требующие прочности историко-документальной основы. Верность фактам, точность их воссоздания – главное и непременное условие воплощения замысла автора, тем более что факты, к которым она обращается, с точки зрения сегодняшнего дня кажутся эпатирующими.

Именно фактическая документальная основа помогла М. Ибрагимовой создать произведение, которое читается с неослабевающим интересом от начала до конца. Этому способствует органичное сплетение документа и авторского вымысла, точно выверенное соотношение факта и беллетристики, лаконичный и ёмкий стиль, отличное знание примет и реалий времени, понимание национального характера горца, умение небольшой характерной деталью передать желаемое настроение.

Заметной особенностью изложения является как бы полная отстранённость автора от излагаемых событий, взгляд со стороны, стремление к предельно объективизированному изложению. По сути, повесть М. Ибрагимовой – своего рода хроника событий грозовых, переломных лет. Однако именно авторская воля выстраивает воедино хаотичность действия, фрагментарность, несвязанность эпизодов реальной жизни, кажущуюся немотивированность и дробность сцен.