Страница 4 из 14
Так окончил жизнь Хаджи-Мурад, однажды совершивший измену и не остановившийся на этом.
Представители хайдако-табасаранского народа, возвратившись из Нового Дарго, куда были вызваны как свидетели по делу Хаджи-Мурада, рассказали своим соплеменникам о суде и решении. Тогда хайдакцы с табасаранцами вновь обратились с письмом к Шамилю, в котором опять просили приобщить их вилает к имамату, назначить над ними достойного наиба. Видя, что Шамиль медлит, Исмаил-кадий Табасаранский вновь явился к тестю Шамиля устаду Джамалуддину-Гусейну. Учитель тариката пообещал посодействовать. Он в тот же день, вызвав к себе зятя, сказал:
– Хайдакцы и табасаранцы – люди истинной веры, чести и совести. Большой грех мы берём на душу не откликаясь должным образом на их просьбы.
– А разве ты не знаешь, что получилось в первый раз, когда я сразу откликнулся на их зов?
– Льва, который по собственной воле полез в железную клетку, нельзя было спускать с цепи, а цепь выпускать из рук. Ты знал Хаджи-Мурада, не надо было его посылать туда.
– Не думай, учитель, что я не нахожу человека, которому могу доверить этот вилает. Дело в том, что Хайдак и Табасаран на севере граничат с даргинцами, на юге – с лезгинами, на западе – с агулами, на востоке, в районе Дербента, – с азербайджанцами. Как тебе известно, во всех этих округах квартируют в старых, достаточно укреплённых аулах и крепостях регулярные войска Аргута. Ни один наиб с немногочисленным отрядом и местным ополчением не утвердится там.
– И всё-таки надо попытаться кого-нибудь послать. Я не сомневаюсь и уверен, если бы этот хунзахский разбойник, явившись туда, повел себя соответственно требованиям шариата, низама и долга, Аргуту не удалось бы так легко его выбить оттуда.
– Ты можешь порекомендовать человека, которому можно доверить должность наиба в Хайдаке и Табасаране?
– Могу, Бук-Мухаммеда Казикумухского. Как тебе известно, он человек учёный, из хорошей семьи, а главное – у него много добрых друзей и кунаков в лезгинских селениях, которые могут поддержать его.
Бук-Мухаммед – лакец, ученик шейха Мухаммеда Ярагского, пользовался большой известностью в аулах Южного Дагестана. Не так давно перешёл на службу к Шамилю преподавателем права в Веденском медресе. Устад Джамалуддин-Гусейн переговорил с Бук-Мухам-медом, тот дал согласие, и кандидатура его была утверждена решением меджлиса.
Собрав отряд, в основном из лакских, лезгинских и даргинских мухаджиров, Бук-Мухаммед двинулся к Хайдако-Табасарану. Жители этих обществ приняли посланцев Шамиля приветливо, окружили вниманием, стали помогать в деле утверждения шариата, организации войск.
Когда до Аргутинского дошёл слух об учреждении нового округа на юге Дагестана, он направил туда генерала Суслова с отрядом. Были также разосланы приказы начальникам гарнизонов Дербента, Кубы, Ахты о выделении определенного количества личного состава и туземной милиции для наведения порядка среди обществ Хайдака и Табасарана.
Узнав о походе противника, Бук-Мухаммед укрепил подступы к аулу Шелахи. Объединённые отряды трех гарнизонов обошли все завалы и преграды, устроенные на дороге к селению, и атаковали аул. С возвышенной стороны без особых потерь они прорвали оборону и вошли в Шелахи. После короткого уличного боя местное ополчение разбежалось. Бук-Мухаммед с небольшим числом мюридов заперся в трёх прилегающих друг к другу домах. Солдаты с воинами туземной милиции, окружив дома, стали выбивать окна, двери, проламывать плоские крыши саклей. Мюриды не сдавались. Они разили каждого, кто осмеливался заглянуть в пробоину или отверстие. Только с наступлением темноты русские отошли, выставив караулы вокруг селения. Осаждённые решились на вылазку. Бук-Мухаммед вышел первым. Раздались два выстрела. Бук-Мухаммед упал. Выскочившие вслед за наибом мюриды бросились на часовых. Несколько человек подбежало к раненому Бук-Мухаммеду. Положив наиба на бурку, они хотели унести его, но солдаты перерезали им путь. Опустив раненого на землю, оголив клинки, горцы бросились на солдат, но на помощь им подоспела милиция. Несколько мюридов были подняты на штыки. Лишь немногим удалось скрыться у жителей селения.
В ту же ночь Бук-Мухаммеда вместе с другими двумя ранеными мюридами на арбе отправили в Дербент. Русские врачи в Дербенте принимали все возможные меры к спасению шамилевского наиба, но раны оказались тяжёлыми – Бук-Мухаммед на третий день скончался.
В Ведено в доме имама справляли свадьбу. Сын Шамиля Гази-Магомед – молодой наиб Караты – женился на дочери Даниель-бека – красавице Каримат. В день, когда новобрачные выехали в Карату, до Шамиля дошёл слух о событиях в Хайдако-Табасаране и смерти Бук-Мухаммеда в Дербенте.
Имам в беседе с устадом и Даниель-беком сказал:
– Поистине мы уподобились козлам, которые, увидев болотную зелень севера, увлекают отару вниз, оставляя альпийские луга южных высот.
– Ты прав, имам. До сих пор мы почти не касались правого фланга Лезгинской кордонной линии и горных магалов Джаро-Белоканского округа, от которых до бывших владений моих предков рукой подать, – согласился Даниель-бек.
– Жаждешь увидеть родимый край? Ну что ж, теперь у тебя есть надёжный помощник, связанный узами родства, – наиб Караты. Бери его с отрядом, присоединяй к своим силам – и следуйте в сторону Ахтов, – предложил Шамиль.
Бывшему царскому генералу Даниель-беку не чужды были нравы высшего света. Не хотелось ему разлучать молодых в период медового месяца, потому он сказал Шамилю:
– Может быть, в этом походе обойдёмся без Гази-Магомеда?
Шамиль с улыбкой ответил:
– Не думаешь ли, Даниель, теперь, когда мой сын стал зятем твоим, оберегать его от тягот походной жизни и бранных дел? Не забывай, что Гази-Магомед прежде всего воин – такой же, как и все остальные. Сладость меда ощущается острее, если его кушать не досыта.
Даниель-бек ничего не ответил.
Через неделю наибы Харахи и Караты с объединёнными отрядами двинулись к югу Дагестана. Ахты – большой лезгинский аул. Стоит он на правом берегу Самура, у места впадения в реку притока Ахты-Чай.
В трех верстах от селения в 1839 году было заложено укрепление Ахтынское. Гарнизон состоял из пятисот нижних чинов, восемнадцати офицеров с семьями и прочим людом.
Даниель-бек с Гази-Магомедом с четырьмя пушками и другим снаряжением подошли и осадили крепость. К ним присоединились жители Ахты. Во время штурмов повстанцы бросались первыми, и чем больше росло число убитых из местных жителей, тем ожесточеннее были атаки.
Около двух недель длилась осада и повторялись приступ за приступом. Даниель-беку стало казаться невозможным сломить упорство осаждённых, несмотря на то, что в крепости было много раненых, начиная с начальника гарнизона полковника Рота. К несчастью осаждённых, удачным выстрелом из мортиры был взорван пороховой погреб. Раздался страшный грохот, потрясший окрестные горы. Огромные камни, куски глины, человеческие тела в густых клубах дыма и пыли взлетали в воздух. Когда всё рассеялось, мюриды увидели широкую брешь в одной из крепостных стен. Но мюриды Даниель-бека и Гази-Магомеда, испуганные и оглушённые гулом, не решились броситься в открытый проход. Лишь один андиец осмелился подойти к пролому, но был тут же сражён. Осаждённые, воспользовавшись замешательством противника, не растерялись и тут же загородили пролом. В это время к лагерю Даниель-бека подошёл Шамиль со своим отрядом. Со стороны крепости вновь грянули орудия. Шамиль приказал сделать подкоп под другую стену подложить порох и поджечь. Вновь раздался грохот обрушенной крепостной стены. Мюриды валом хлынули к расколовшейся стене. Часть осаждённых, в основном женщины, дети и раненые, укрылись в домах, офицеры и солдаты бросились навстречу мюридам со штыками и клинками.