Страница 9 из 9
– Дитер, он попал… – стон.
Влад снова нажал на курок, посылая пулю в сторону противников, метнувшихся в квартиру. Затем звякнуло разбивающееся стекло.
– Жюль меня убьёт, – вздохнул Влад, одной рукой нацеливая пистолет на дверной проём, возле которого валялся окровавленный револьвер. Другой рукой он, кривясь от боли в плече, проверил пульс у Анны, лежащей у него на коленях. С трудом достал мобильный телефон из кармана брюк. Набрал номер, заставляя себя дышать спокойней, дабы снизить нагрузку на организм. Сипло заговорил в трубку, зажав её между ухом и плечом: – Да-да, Жюль, это я. С чужого номера, очередной спасённой девицы. Уверен, ты уже и не удивляешься. Она тут без сознания на мне отдыхает с шишкой на голове. У меня тоже череп пухнет, и маленькая пулька в плече левом, но кровит прилично. Двое киллеров, по виду нацики, не то немцы, может, голландцы, похоже, ушли через окно её квартиры. Одного я подстрелил. Ханс и Дитер – рожи кирпичные. Полагаю, секту обеспокоила пропажа Дамира, кому ещё сдалось бы убирать его секретаршу. Думаю, они суицид хотели инсценировать. Хотелось бы, чтобы наши парни поспешили. Я, кажется, откл…
Глаза Влада закрылись, а рука с пистолетом безвольно упала.
Спустя сорок дней с момента гибели Эльвиры
Под низким небом стоял серый пасмурный день. Своим дыханием он словно проникал в глубь души, стирая из неё краски идущей жизни, пробуждая чувство потерянного цветного прошлого. Ночью обильно выпал первый в этом году снег. Ступая по пушистой, точно взбитой перине, земле Влад приблизился к могиле Эльвиры.
– Здравствуй, родная, – сказал он и положил к изголовью погребения пышный букет алых роз. Присел на корточки и прижал руку к мёрзлой земле. – Сегодня я один, дорогая. У Мии ещё не зажила душевная рана, а Эва приболела. Бронхит. Она порывалась к тебе прийти, но я уговорил обождать. Через пару часов к ним заеду. Не волнуйся за них, я как присматривал, так и буду рядом всегда с ними. Да и не только я, – мягкая улыбка. – За последнее время Мия крепче сдружилась с Яном, а тот глядит на неё с красноречивым жаром. Он учит её иначе смотреть на мир, чувствовать жизнь, свет… Знаю, что о служении церкви Ян уже не помышляет. Работает в благотворительном фонде и Мию на сан не обменяет. Я уверен в этом. Профессия у меня такая, – он вздохнул. – Да, я вернулся к оперативной деятельности. Порой думаю, удивительно, что два близнеца, и столь непохожие по характеру. Ян знает правду про Дамира. С трудом принял, что тот оказался… – поджал губы, подбирая слова, – гнилым человеком. Молится за упокой его души и отпущение грехов. В том себя винит, что не усмотрел, не заметил расползающейся черноты в брате, потому и шанса не получил его спасти или жизнь тебе, – провёл ладонью по лицу. – Да чего теперь. Жить дальше нужно. Паучка неделю назад убрали, подстроили авиакатастрофу. Сама понимаешь, иначе никак с такими высокими персонами не поступают, – пауза. Влад хмыкнул. – Когда я принёс Гаю щенка, тот вначале ничего не понял. Видела бы ты его сосредоточенное лицо! А когда я назвал кличку и сказал, что ты бы одобрила этого его нового друга, засветился, будто бриллиант на солнце. Нянчится со щенком теперь… трепетнее, чем рыцарь со знатной дамой. Ты же его знаешь, – смешок. Секунда, и Влад помрачнел. – Скучаю по тебе, Эльвира. Не хватает… Пусто. Но стараюсь жить дальше, хоть и трудно, – он встал. – С Анной несколько раз встречался. Помог ей с работой. Устроил ассистентом директора в фирму к старому приятелю Жюля. Иногда с ней созваниваемся, – вздох. – Нравится она мне, хорошая и порядочная девочка, мягкая и тёплая… но не уверен, что ты бы её одобрила, – задумчиво посмотрел вдаль несколько минут. – Спасибо, любимая, что была и есть в моей душе, – прошептал он, взглянув на укрытую снегом и цветами могилу. Ощутил, что боль, теребящая сердце, понемногу стала отступать.
Медленно, будто нехотя, Влад повернулся и отправился к выходу с кладбища, как вдруг со спины его обнял яркий луч солнца. Он обернулся и, щурясь, поднял голову к проступившей на дымчатом небе синеве. С удивлением почувствовал, как в душу вернулся утерянный покой и жажда дышать. Улыбнулся.