Страница 13 из 22
Подведение итогов в конце XX века
В предыдущих главах неоднократно упоминались дискуссии 1960–1980-х гг. о будущем библейской археологии как самостоятельной дисциплины. Столь частое упоминание объясняется тем значением, которое имели эти споры для судеб нашей науки.
Основные дебаты разворачивались в США (см.: Hal ре r п В. Research Design in Archaeology: The Interdisciplinary Perspective // NEA. 1998. V. 61, № 1. P. 53–65; King P. American Archaeology in the Mideast. AHistoryof the American Schools of Oriental Research. Philadelphia, 1983; Lance H. American Biblical Archaeology in Perspective // BA. 1982. V. 45, № 2. P. 97–101; Lance H. The Old Testament and the Archaeologist. Philadelphia, 1981; Miller J. Approaches to the Bible through History and Archaeology: Biblical History as a Discipline //BA. 1982. V. 45, № 4. P. 211–223; Miller J. The Old Testament and the Historian. Philadelphia, 1976; Moorey P. Excavation in Palestine. Guildford, 1981). Споры относительно ценности библейской археологии как науки возникли в США с начала 1960-х гг., для чего были две причины: во-первых, общий кризис американского протестантизма в 1960–1970-е гг. (епископы-женщины, приходские пасторы-антитринитарии, общины содомитов, богословие «смерти Бога» и т. д. и т. п.), во-вторых, возникновение так называемой новой археологии.
Кризис американского протестантизма особенно сильно ударил по американской библейской археологии в силу следующих причин: главной целью европейской и, соответственно, отечественной дореволюционной библейской археологии было доказательство, на основании археологических данных, возможности библейских событий, примитивный же рационализм американских протестантов требовал точного подтверждения всех библейских данных. Примеров подобного наивного подхода множество: найденный в Вирсавии/Беэр-Шиве (Беэр-Шеве) колодец моментально объявлялся колодцем патриархов, первые же раскопки сожженных слоев Иерихона соотносились с именем Иисуса Навина, найденное в погребальной камере фараона Шешонка I золото считалось взятым во время иерусалимского похода, и даже о найденной в развалинах раннесредневекового кафедрального собора в Антиохии серебряной чаше писалось, что именно она служила на Тайной вечере, совершенной Спасителем. А так как разочарование всегда является следствием очарования, т. е. нетрезвенного подхода к явлению, то не удивительны слова, сказанные Д. Фридманом о результатах деятельности своего учителя: «Большой план Олбрайта подтвердить археологией Библию провалился, и сейчас мы дальше от решения проблемы, чем когда-либо ранее». Молодые ученые 60-х гг. XX в. (когда вся Америка говорила о «смерти» библейского богословия) В. Олбрайта и его учеников называли неисправимыми позитивистами, и тогда же начались серьезнейшие споры о том, нужна ли библейская археология вообще.
Споры эти были усложнены еще тем обстоятельством, что хронологически они наложились на возникновение «новой археологии», резко отличающейся от той археологии, которую мы знали ранее. «Новая археология» характеризуется следующими особенностями. В первую очередь для нее характерна ориентация на междисциплинарные исследования, что дает возможность «восстановить» древнюю цивилизацию во всех ее особенностях. Американские археологические экспедиции с 70-х гг. XX в. включают специалистов по стратиграфии, географии, геологии, климатологии, палеоботанике, палеозоологии, антропологии, истории техники и, естественно, специалистов по компьютерной технике, без которой сейчас просто невозможно обработать огромное количество данных, собираемых подобными экспедициями. На Святой Земле такая экспедиция впервые работала в Газере, и результаты ее были столь ошеломляющими, что с тех пор американскими школами восточных исследований раскопки проводятся только по такой, чрезвычайно результативной, но и чрезвычайно дорогой методике.
В этом крылась особая опасность для американской библейской археологии, которая долгое время была уделом любителей и финансировалась большей частью религиозными организациями. В новой ситуации, когда исследование даже одного памятника, давая массу важнейших сведений, требует астрономических расходов, прежние методы американской школы просто не срабатывали. Сторонники междисциплинарных исследований также постоянно обвиняли библейскую археологию в том, что ее идеологическая направленность привела к уничтожению массы памятников, не вписывающихся в фундаменталистское понимание библейской истории.
Еще одной особенностью «новой археологии» является так называемая природоведческая ориентация, базирующаяся на убеждении, что основным фактором в формировании особенностей цивилизации является окружающая среда, а отнюдь не влияние каких-либо внешних, в том числе религиозных, факторов. Подтверждая свое мнение существованием в различных частях земли схожих цивилизаций, возникших в схожих же природных условиях, сторонники данной школы категорически утверждают, что любая культура есть лишь адаптация человеческого общества к таким факторам, как географическое положение, климат, близость к природным ресурсам и естественным путям сообщения.
Отвергая таким образом всякие претензии цивилизации ветхозаветного Израиля на уникальность, сторонники данной школы были одними из основных критиков библейской археологии.
С подобных же позиций критиковали библейскую археологию и сторонники так называемой эволюционной модели, видящие во всех изменениях цивилизации различные стадии развития общества (схожие с эволюцией в животном мире) и поэтому отвергающие и самую мысль о каком-либо сверхъестественном влиянии на человеческую историю.
Не менее важная особенность «новой археологии» заключается и в том, что это – теория, видящая в любой цивилизации комплекс различных социальных систем, находящихся в постоянно меняющемся равновесии. В свете данной теории религия – лишь одна из систем общества, слабо влияющая на остальные системы и потому не являющаяся необходимой целью археологического исследования. Подобная, по сути неомарксистская, теория, возрождающая понятия о базисе общества и его надстройке, также плачевно повлияла на американскую школу библейской археологии, выбивая у ее сторонников из-под ног почву протестантского позитивизма.
Наложение всех вышеупомянутых факторов привело к тому, что в 1960–1970-е гг. в США стали раздаваться призывы сменить библейскую археологию профессиональной дисциплиной, – «сиро-палестинской археологией», принимающей все постулаты «новой археологии» и лишь ограничивающей свои изыскания соответствующим географическим регионом. Бурные первоначальные возражения библеистов и археологов-библеистов старой школы были отвергнуты новым поколением ученых, захваченных духом времени. В результате этих событий к середине 80-х гг.
XX в. в библейской археологии сложилась удручающая картина: в Европе востоковедение еще в 30-е гг. заявило себя наукой светской; в Израиле археология преследует весьма прагматичные цели, слабо связанные с библеистикой; вот и в США сформировалась светская, очень специализированная, сложная и дорогостоящая дисциплина – «сиро-палестинская археология» с основными центрами изучения в Гарварде (см. «Harvard Semitic Monographs»), университетах Чикаго, Аризоны, Торонто и Колумбийском университете (см. «Journal of the Ancient Near Eastern Society»). Дисциплина, не пользующаяся таким вниманием, каким пользовалась прежде библейская археология, – дисциплина, лишившаяся финансирования из религиозных центров, но живущая на федеральный счет, – дисциплина, вписывающаяся в общую картину американского ученого мира, отличающегося от остального американского общества атеистическим мировоззрением, – дисциплина, смотрящая на Библию как на один из письменных источников, и притом малодостоверный, – дисциплина, изучаемая историками, антропологами, востоковедами (и лишь в качестве исключения преподающаяся в учебных заведениях либеральных протестантских конфессий). Вышеизложенные обстоятельства давали все основания исследователям, жившим в то время, говорить о крахе и даже смерти библейской археологии. Однако та же середина 80-х гг. XX в. стала не только временем выхода американской религиозной жизни из кризиса, что охарактеризовалось ростом числа членов приходских общин и учащихся семинарий и приходских школ, бурным развитием фундаментализма, резко порвавшего с либеральным богословием 70-х гг. XX в., но и временем рождения «новой» библейской археологии. Парадоксально, но «новая» библейская археология куда больше напоминает европейскую и отечественную библейскую археологию XIX – начала XX в., чем свою предшественницу эпохи позитивиста Олбрайта. Это – «кабинетная» межотраслевая наука, использующая данные «новой археологии», структурной лингвистики и этнографии для объяснения библейской истории и доказательства возможности ее событий (см., напр.: Hamilton М. The Past as Destiny: Historical Visions in Sam’al and Judah under Assyrian Hegemony // HTR. 1998. V. 91, № 3. P. 215–250). (С европейским вариантом подобной «кабинетной» науки можно ознакомиться по книге: Василиадис Н. Библия и археология. М., 2004.)