Страница 10 из 14
– Да, Полувий, это не самое лучшее твое действо! Ты – доверенное лицо хозяина, я – тоже. Тебе поручили свое дело, вот его и делай. А у меня с Нежданом другое. И иной раз не только с Разбойным связываться приходится.
– Так ведь я думал, как лучше. Вдруг этот человек из Разбойного! А мы все около плахи ходим…
– Да, кроме всего прочего, ты и трус никак?
– Не обижай, воевода…
– Ладно… Будут сомнения, приходи запросто. А Неждану я доверяю, как себе. Ежели еще чего нет, можешь идти.
– Есть, Клим Акимыч. Доглядчик из Новгорода прибегал…
– Зови сюда.
– Кроме меня, он никого знать не должен. Да и ушел уже. А мне грамоту оставил. Хозяин приказывал все показывать тебе. Вот она. – Это был довольно большой пергамент, с двух сторон исписанный мелкой скорописью.
Клим принялся читать, а Кролик ушел, пообещав вернуться перед обедом. Это был страшный документ о величайшем злодеянии государя и его опричного войска, совершенном на Новгородской земле. Чувствовалось, что пергамент писал священнослужитель, он особенно подробно останавливался на издевательствах над монахами и священниками. Читать было страшно, хотя Клим уже обо всем этом слышал. Пожалуй, новым было описание надругательств над женками и монашками[1]…
Вернувшегося Полувия Клим спросил, верит ли он во все написанное. Кролик развел руками:
– Там же и в начале и в конце клятвенно написано, что все сказанное было на его глазах, и Господь спас его от смерти только для исповеди на бумаге. Нельзя не верить!
– Тогда плохо наше дело, брат Полувий. Не ровен час, пожалует сюда государь и придется нам помогать опричникам.
– Упаси Господи! Мы ж крещеные!
– Там у государя некрещеных нет!.. Ты вот что скажи: твои доглядчики говорили что про Изверга?
Кролик наклонил голову и хмуро произнес:
– За такие разговоры язык режут и разогретый свинец в ухо льют.
– За твою грамоту Новгородскую голова тоже не удержится на вые, и наша большая забота – плаху подальше обойти. Так был разговор? Поймали, ловят, куда ушел? Запомни: я должен такое знать, таково распоряжение хозяина.
– Знаю. Но мне приказано слушать доглядчиков, а вопросы не задавать… Об нем доглядчики неохотно говорят. Смущает он народ, из-за него идут на гибель, а сам хитер – от всякой погони уходит. Уж ловят его, стараются. Государь за поимку серебро обещал!.. Ушел он будто бы на Псковщину, там в пещерах прячется.
– Еще что слыхал, выкладывай! Все очень важно.
– Дальше сказки разные. Будто накрыли его с друзьями в лесной землянке. Всех повязали, а он ударился о сыру землю, превратился в сокола и был таков!
Из беседы с подьячим Клим сделал вывод: надо немедля отправляться, вероятнее всего, во Псков. Окончательное решение за Нежданом.
Теперь предстоял разговор с Медведем. Клим верил в преданность этого воя, но все ж задумался: как он поведет себя, узнав о предстоящем деле? Потому решил повременить и не открываться полностью. А Савву попросил отобрать самых верных, самому проверить каждого воя и коня, а десятникам, как говорится, – гвозди на подковах пересчитать. Запаса взять на пять ден без обоза.
Клим вновь уединился с подьячим, который принес ему описания сел и постоялых дворов по трактам от Старой Руссы на Псков и Великие Луки и из Пскова до Великих Лук. Теперь Кролик знал: воевода не сегодня завтра исчезнет.
Появился Неждан; на этот раз на его коне сбруя была куда беднее прежней. И в ту же ночь Клим, Неждан и полусотня Медведя покинули заезды. Порядка для Клим вечером заглянул к тысяцкому, но тот еще не возвратился. Доложил его товарищу, что выбыл на седмицу по делам хозяина.
Мало чего нового поведал Климу Неждан о новгородском погроме. Но, по его твердому убеждению, – Иван расправлялся не со всеми подряд, а особенно жестоко с теми, кто значился в списке Малюты. Далее, Неждан имел сведения, что Изверг находится где-то подо Псковом и что он уже встречался с печорским игуменом Корнилием. Теперь надобно ждать, что после Новгорода Иван пойдет громить Псков. Потому нужно спешить.
Времени зря не теряли. Воям сказали, что станут делать пробный бросок для проверки надежности коней. Выехали еще до петухов, бежали весь день и прихватили большую часть следующей ночи. Кормили коней, ели сами и отдыхали три раза. Оставили позади сто восемьдесят верст. Погода благоприятствовала – ночью легкий морозец, а днем солнце пригревало. Переход закончился в большом сельском постоялом дворе в десяти верстах от Пскова. Их встретили два человека Неждана, которые подготовили постоялый для приема большого количества гостей и оберегали его от посторонних.
Для многих такая гонка была впервые, и кое-кто, сойдя с седла, валился с ног. Неждан не повалился, но потом признался, что еле-еле добрался в избе до скамьи.
На следующее утро, как только рассвело, Клим решил проверить, как оставили ночью коней уставшие всадники. Но Медведь, оказывается, поднялся раньше – он на дворе уже гонял нерадивых.
Постоялый двор назывался Праздничным, заполнялся он обычно в ярмарочные дни. В нем имелось все для внутреннего обихода: две пятистенные избы да еще небольшая пристройка для почетных гостей, баня, сараи, склады, конюшня с колодами для водопоя. Теперь вои просыпались и начиналась обычная жизнь конников. Клим приказал Медведю запретить воям выходить со двора и вести себя тихо. А после завтрака зайти в гостевую.
Медведь вошел, перекрестился, и просторная светелка сузилась – этому человеку было свободно только в чистом поле! Клим предложил ему сесть, а Гульке кивнул головой, и тот выскочил за дверь.
– Савва, ты согласен, что мы много съели вместе хлеба и соли, чтобы доверять друг другу? – Медведь кивнул согласно, переводя взгляд с Клима на Неждана, который молча сидел, скрестив руки на груди. Клим продолжал: – Так вот, ты должен знать, зачем мы тут и что нас может ожидать. Тебе известно: государь наложил опалу на новгородцев. Полагаем, такой же гнев он положит и на псковитян. Говорят, что главная вина их – они льнут к литовцам. Однако ж мы виним сатану в образе человека! Он прельщает многих и отправляет их на плаху…
– Ты про Изверга? – уточнил Медведь.
– Значит, ты слыхал про него? Ладно. А вот мы хотим поймать его.
– Стукаться мне со многими приходилось, а вот с сатаной ни разу! Померимся!
– Значит – согласен. Другого не ждал. Десятникам намекни, что придется драться насмерть. Однако Бог милостив к смелым, да и дело наше правое. И последнее. – Клим поднял тряпицу на столе, под ней две калиты кожаных. Клим указал на ту, которая увесистее. – Здесь по полтине серебра на воя и по рублю на десятника. А эта вот – тебе.
Савва принялся благодарить, Неждан остановил его:
– Погоди. Благодарить станем друг дружку после дела. А сейчас скажи: всем доверяешь?
– Всем! – не задумываясь, ответил Медведь.
– Поживем, увидим.
Клим распорядился:
– Отбери два десятка самых-самых. Поведешь сам, быть готовым сей ночью. Остальным назначь старшего.
– Десятник Кирилл Драчун всегда за меня.
– А что Драчун, ничего?.. Строго предупреди – днем ни одного воя на улице. Я сказал хозяину – корм сам обеспечит. Начнут твои баловать – наказывать.
Медведь ушел довольный. Неждан не сменил позы, Клим сел рядом. Тот подвел итог:
– Савва с нами. Будем действовать.
– А может, все ж поехать к игумену Корнилию? – спросил Клим.
– Ладно, положим, приехал. Он тебя благословил. Ты ему о вражеском обличии Изверга. Притом ты не видел его, не знаешь, кто воистину этот самозванец. А игумен беседовал с ним, в чем-то заверили друг друга. Видать, этот самый Изверг мужик не промах, уговаривать умеет. И Корнилий тебе не поверит!
– А я ему открою сокровенную тайну, на кресте поклянусь!
– Вот тут, конечно, он напугается! За один раз два прикосновения к великой тайне! Он, думаю, не дурак и в совпадение не поверит, а поймет, что тут злой умысел. Ты будешь выходить из одних дверей, а из других побежит гонец к псковскому воеводе!
1
Содержание пергамента почти полностью приведено в главе III тома IX «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина.