Страница 16 из 20
Ли познакомилась с Банни, когда рыскала по окрестностям в поисках газонокосилки. Отцовская газонокосилка сломалась, а домашние заботы, которые вынуждали ее покидать дом, все чаще становились ей в радость. Она дважды позвонила и осталась у дверей, потому что было слышно, как внутри работает телевизор, а значит, в доме кто-то был. Она обошла уже четыре десятка домов в поисках газонокосилки, которой так ни у кого и не оказалось. Видно, не судьба, решила она и уже побрела по тропинке в обратную сторону, когда дверь у нее за спиной вдруг открылась.
– Ли Кертис! – воскликнул человек на крыльце, но ее настолько потрясли его размеры и невероятная толщина, что она толком его не расслышала. Перед ней было нечто жидкое, как бы переливавшееся при ходьбе, а талия этого человека едва помещалась в дверном проеме. – Вы ведь тоже учились в «Сент-Джуд», верно? Впрочем, меня вы вряд ли помните.
Он был прав. Она его совершенно не помнила.
– У вас случайно нет газонокосилки?
– Войдите. – Он развернулся и, поворачиваясь из стороны в сторону, поплыл обратно в гостиную.
В прихожей отчего-то пахло то ли дрожжами, то ли немытым телом, и Ли на всякий случай оставила входную дверь открытой.
А он сперва упал на колени, а затем задом перекатился на огромный, горчично-желтого цвета диван-кровать. По телевизору шло реалити-шоу «Охотники за кладами». Выгоревшие потрепанные обои на стенах относились, наверное, году к 1975-му – психоделические побеги бамбука в красных и оранжевых тонах. На столике возле дивана было искусно воспроизведено некое сражение – солдаты, песчаные норки, бронеавтомобиль; рядом были аккуратно разложены какие-то цветные трубочки, всевозможные аэрозоли, кисточки, чистые тряпицы и даже скальпели, острые кончики которых были воткнуты в пробки.
– Я что-то совсем запыхался, – сказал он. – Посмотрите в кладовой. Или на кухне. Это по коридору и направо. Меня зовут Банни Уоллис. В школе я был всего на один класс вас старше.
В кладовой она обнаружила садовый стул, ларь со старой одеждой и сломанную лампу-ночник. Пожалуй, она его все-таки помнила. У него еще прозвище было Толстомордый Доносчик. Впрочем, за пять лет она ни разу с ним даже не заговорила. А что, если никакой он не доносчик? Что, если неким непонятным образом он стал таким уродливым по их вине? Заметив оранжевый провод, змеей выползавший из-под гладильной доски, она вытащила косилку и сказала, что занесет ее, как только приведет в порядок свою лужайку.
– Принесете, когда вам будет удобно. Я ведь практически всегда дома.
В благодарность она купила ему четыре бутылки эля «Блэк Шип». И лишь на пороге его дома сообразила, что вряд ли эль ему пойдет на пользу с медицинской точки зрения. Банни, впрочем, лишь улыбнулся и попросил:
– Матери не говорите.
– А она тоже здесь живет?
– Иногда мне кажется, что да. Не хотите ли чашку чая?
Она сказала, что хочет, и он тут же отправил ее этот чай готовить. Оказалось, он достаточно много о ней помнит – например, как она и Эбби сбежали в Шеффилд, как она сумела тогда подписать фотографию у Шейна Макгоуэна[10], – и ей это было приятно; в то же время все это были такие мелочи, что не возникло ни малейших подозрений, будто он просто пытается втереться ей в доверие. Он оказался таким хорошим собеседником, что она даже за молоком не уследила, готовя чай. Он подарил ей фигурку капитана-танкиста из Африканского корпуса и лупу, чтобы можно было как следует рассмотреть черты лица этого танкиста.
Ли хотела сказать Банни, что танкист наверняка очень понравится ее отцу – фигурка и впрямь была выполнена с невероятной точностью и аккуратностью, – но ей почему-то было неприятно думать о том, что у этих двух мужчин может быть нечто общее, ведь за последние полчаса Банни задал ей больше вопросов, чем отец за два минувших месяца.
Он сказал, что мать посадила его на какую-то жуткую диету и постоянно заставляет поститься, а он ничего не может с этим поделать, так что Ли, снова навестив его через несколько дней, принесла с собой большую коробку шоколада. Она понимала, что его лечащий врач вряд ли пришел бы от этого в восторг, но все же решила: небольшое разнообразие при постоянной диете в виде брокколи и брюссельской капусты ему не повредит.
Когда Ли было пять лет, мать взяла ее с собой на гравийный карьер; она намеревалась показать своей маленькой дочери, как будет топить котят, которых только что родила их кошка Бьюти. Идти было далеко, и Ли всю дорогу горько плакала, слушая, как жалобно мяукают котята, тщетно пытавшиеся выбраться из матерчатой материной сумки. Ничего, говорила ей мать, это тебя укрепит. А потом смеялась, когда опустила сумку с котятами в воду и долго ее так держала; смеялась она, правда, не то чтобы громко, скорее про себя, словно вспоминая некую веселую историю. Она явно хотела показать Ли, на что способна. И этот метод воздействия оказался куда более эффективным, чем порка. Во всяком случае, после истории с котятами Ли начинало подташнивать, стоило матери хоть на минутку зло прищуриться.
Если у них бывали гости, она всегда называла Ли «дорогая», так что вряд ли девочка смогла бы кому-то рассказать о том, какова ее мать на самом деле. И потом, считается ведь, что именно отцы бывают жестоки со своими детьми. А жестокие матери – это что-то из волшебных сказок.
Сначала Банни находил ее совсем непривлекательной. Она казалась ему какой-то странно бесформенной – вроде бы и худышка, а внутри у нее, на душе, невероятная тяжесть, что ли. У Ли были совершенно прямые волосы и несколько кислое выражение лица, особенно если ей казалось, что на нее никто не смотрит. Однако ей удалось разбудить в Банни нечто такое, что последние года два медленно умирало в его душе, готовясь вот-вот уснуть навсегда. Иной раз он даже представлял себе, как она, совершенно голая, ходит по его дому, присаживается на подлокотник его кресла, вытирается в ванной его полотенцем, чистит у раковины зубы… Эрекция у него больше не возникала, да и мастурбировать он, естественно, не мог, так что облегчения столь соблазнительные образы ему не приносили; наоборот, каждая подобная фантазия оставляла у него в душе маленький шрам. Но Ли была к нему добра, она приносила сладости и всякие вкусные вещи. А его вес они вообще никогда не обсуждали. К тому же она отлично знала по собственному опыту, что такое материнская тирания. Короче говоря, уже через пять минут после ее второго появления в его доме он понял, как сильно хочет, чтобы она продолжала сюда приходить.
Первым социальным работником, с которым Ли познакомилась у Банни, была некая на редкость замкнутая особа, полька, которая даже своего имени назвать не пожелала и вообще вела себя так, словно Ли там нет. С Банни эта полька обращалась как с непослушным ребенком, которому она против своей воли вынуждена уделить целых полчаса. Ли заметила, как Банни вздрагивает от боли, когда эта особа принялась мыть ему голову и сушить волосы феном. Второй была Деолинда, огромная женщина родом из Зимбабве. Она непрерывно что-то рассказывала ровным монотонным голосом – то содержание последних серий «Лучшего повара Америки», то историю своего несчастного дяди, замученного у нее на родине в полицейском участке, то сюжет об оползне в Тоттоне, который она увидела в новостной телепередаче… Затем появились двое других социальных работников – они вообще работали по очереди, сменяя друг друга; Ли обратила внимание, что Банни явно предпочитает менее приветливых и даже раздражительных людей с кислым выражением лица, лишь бы они хорошо ориентировались у него в доме, знали, где лежит шампунь, бережно обращались с его моделями военных сражений и без предварительных просьб приносили ему полную кружку сладкого чая.
Три раза в неделю ее отец уезжал по вечерам в Уэйнрайт, где выпивал маленькую кружку пива «Гиннес». А еще он любил слушать «The Blackbyrds»[11] и «The Contours»[12]. Одет он был обычно либо в зеленый, либо в красный джемпер с V-образным вырезом. Выкуривал по тридцать сигарет в день, стоя под небольшим навесом на заднем крыльце дома. И очень любил порядок – всегда ставил в буфете глубокие тарелки справа, а мелкие слева и требовал, чтобы ножи в кухонной корзинке для столовых приборов были непременно повернуты острием вниз. Он постоянно записывал на видео телевизионные программы о путешествиях в разные интересные места – к Великой Китайской стене, в пустыню Атакама, в болота Эверглейдз, – а потом смотрел их, когда ему было удобно.
10
Ирландский музыкант (р. 1957), участник различных музыкальных групп; известен своими пьяными дебошами.
11
Американская R&B-группа, основанная в 1973 г.
12
Американская соул-группа, наиболее известная по хиту 1962 г. «Do You Love Me?».