Страница 6 из 13
Его ухмылка меня не тронула. А вот слова о бутылке навели на очень нехорошие соображения. Или не такие уж и плохие? Мысли путались. Привиделось, что я разбила похожую об чью-то голову. Будто бы!.. Или это все было? Неужели, сегодня? Не могло такого произойти!
– Если считаешь, что тебе еще понадобится вино для храбрости, моя маленькая девственница, то я согласен прихватить в спальню это игристое. Довольна? А теперь пошли.
Чтобы я могла подняться по лестнице, Гансу пришлось обхватить меня за талию одной рукой и помогать передвигаться. Ну, да, именно так мы поднимались на второй этаж. Он нес бутылку и подпихивал вверх меня, а я как-то нескладно переступала ногами и за все цеплялась, и не только мысками туфель, а еще и юбками, и руки хватали перила, забыв потом отпустить. Все эти мои действия делали подъем затрудненным, но не невозможным. Догадывалась, имей карлик свободной вторую руку, в спальне мы оказались бы много быстрее. А вообще, я вспомнила, что где-то слышала про обычай, где молодожен должен невесту в дом и в спальню нести на руках. И тут же Гансу обо всем поведала. Ну, как получилось, конечно, ведь язык не желал слушаться. Он отчего-то заплетался. Как и ноги, и как юбки, и…в общем, похоже, я была чуточку пьяна.
– На кой черт я взял еще бутылку! – Шипел мерзкий голос мужа мне на ухо во время нашего подъема на второй этаж. – А ты?.. Леди называется!.. И какой толк от тебя сейчас может быть?!
– Правильно!.. – Легко соглашалась я с ним. Причем сразу по всем пунктам. Леди в себе…нет, меня в леди…в общем, как-то перестала чувствовать в себе аристократическую кровь. И вообще, все кружилось перед глазами, кружилось… – А можно уже прекратить это вращение?.. И…и мне как-то нехорошо!
– Что?! Тебе еще и таз теперь понадобился?..
Оказалось, что да. Понадобился. И муж при этом принялся нецензурно ругаться. А я совершенно неблагородно тот таз обнимать. Вот такое получилось начало первой брачной ночи. Правда, забегая вперед, скажу, что вторая получилась еще хуже. Но это было уже завтра. А пока мой желудок выворачивался в подставленную супругом емкость, Ганс дико бранился, а на пороге, о, я видела ее краем глаза, стояла та вредная служанка и злорадно ухмылялась. Дальше я распласталась, как была в одежде, по нашему брачному ложу. Причем лезла туда совершенно не грациозно, а как последняя полудохлая каракатица забиралась. Почему полудохлая? Слабость у меня сильная наблюдалась от перенесенных испытаний. Я упала на постель совсем без сил, а изверг-муж все теребил и теребил меня. Это были его попытки привести в чувства, или хотя бы стащить с меня платье. Но у него не получилось ни то, ни другое. И Ганс помянул дьявола в какой-то там очередной раз, махнул на меня рукой, оставил лежать поперек кровати, а сам ушел с той самой служанкой. О, я видела краем глаза, как довольна происходящим она была. Ну, и черт с ней! Вот на этой неблагородной мысли я и провалилась в сон.
А может, и не сон это был. Возможно, то мое состояние можно было назвать «забытьи». Ох, и скверное же это было…забытье! Забытьи, забытье, забытьи… Ох, с головой совсем было плохо. И очень мучила жажда! Нестерпимо! Я звала помощь, но никто не откликался. А на ту бутылку, что принес в спальню муж, без слез теперь глянуть не могла. Вот и задвинула ее подальше. За изголовье кровати спрятала. И как потом оказалось, она там до следующей ночи и простояла. Правильно, когда служанке уследить за чистотой и порядком в спальне, если у нее совсем другие заботы появились. Как оказалось, она взялась успокаивать и примирять с жизнью опечаленного неудавшеюся ночью молодожена. О чем на следующий день мне и поведала.
– И зачем только Гансу понадобилось тащить в дом, не пойми кого? Глупец, он думал, что леди окажется слаще простолюдинки. А бабы они везде бабы!..
От этого ее фонтана житейской мудрости простолюдинки у меня снова разболелась голова. И ведь возразить-то было нечем, как и прекратить извержение ее словес. Во-первых, эта тема мной не была нисколько изучена, во-вторых, не хотелось ссориться с этой грымзой совсем, так как я в ней очень нуждалась на тот момент. У меня холодный компресс на лбу уже требовалось скоро сменить. А кроме этой змеи, помочь мне было некому. Сама же пока перемещалась исключительно по стеночке и не далее, как до туалета и обратно. И всего полчаса там была, и теперь лежала совсем без сил.
– Расстроить такого мужчину!.. Вести себя как свинья, а не леди!..
Интересно, что бы она сказала, если бы все случилось иначе? Вернее, мне об этом вообще думать не хотелось бы, об этом «иначе». А эта гусыня, подозреваю, попыталась бы тогда меня не лечить, как сейчас, а убить. И, возможно, каким-нибудь совсем простым народным способом. Что у них там есть? Сковородки тяжелые?
– Но я ему все, все, ночью объяснила!.. Надеюсь, у него теперь никаких иллюзий насчет твоего «благородства» нет.
Не сомневалась нисколько, что не скупилась в выражениях, это дитя узких захламленных улиц. Она и в тот момент использовала очень цветистые словечки, просто я их не пересказываю. И вообще, мне было ни до чего, и лучше бы эта тетка замолчала, но она из себя выходила, и так и этак, пытаясь донести до меня, что они с Гансом очень лихо смогли провести ночь в этих самых, в объяснениях. Кстати! Я не была к змее в претензии. Но она мне не верила. А я бы ей даже спасибо могла сказать. Но она бы расценила благодарность, как вызов, догадывалась. А народных выяснений отношений мне отведать не хотелось. Ни сегодня, когда так тяжело болела, и никогда.
– Сейчас Ганс ушел в контору. А вот когда вернется…
Я была очень рада не видеть перед собой еще и этого урода. Но вот беда, ведь он действительно должен был вернуться… На этот счет я пребывала в волнении. И очень желала бы, чтобы сбылись предположения грымзы, а не мои.
– Вот посмотрим, кого он возьмет в свою постель этой ночью!..
И Ганс пришел. Я только-только начала чувствовать себя человеком, а тут он… И косился на меня за ужином очень подозрительно. И вино поставил исключительно поближе к себе, а мне велел заварить каких-то трав. Нет, травяной чай получился приятным и живительным. Но что было придумать на предстоящую ночь?
– Ожила? Это замечательно. И даже не зеленая!.. – Процедил он мне этот «комплимент» и многозначительно кивнул на лестницу на второй этаж. – Тогда пора бы и супружеский долг исполнить.
Вот так! И что там грымза говорила, что она ему прошлой ночью все объяснила и доказала? Кстати, о той змее… Она как такие слова Ганса услышала, так хлоп тарелку об пол!
– Но, но! Посуду бить?! Вычту из жалованья!
И вот мы снова шли в спальню. Попытка-пытка взять с меня исполнение супружеского долга под номером два. Я брела по лестнице на второй этаж, той скорбной для меня тропой, и пыталась достучаться до сознания, совести и здравого смысла супруга, в общем, прощупывала, что у него имелось в наличии, и бубнила о своем нездоровье.
– Вздор, чепуха, бабьи выдумки. – Неслось из-за спины, а еще слышала короткие смешки и, о Боги, урчание предвкушения скорого удовольствия. И да, супруг неотступно шел сзади и меня подталкивал. И, пожалуй, то, что было ниже спины, нравилось ему подталкивать больше всего.
А как перед глазами оказалась дверь опочивальни хозяина этого дома, так я совсем поддалась панике. Метнулась, случилось такое дело, в сторону, но тут же была поймана за руку. Ох, и сильная же оказалась хватка у карлика! И он дернул меня на себя, второй рукой распахнул дверь, и вот я уже летела через всю комнату. Приземлиться получилось на кровать. Но тут же вскочила с нее, развернулась, хотела сказать, что неприлично так толкать и…захлебнулась не успевшим слететь с языка гневным замечанием. А все оттого, что увидела раздевающегося Ганса. О, да, так и было. И он очень спешил, глаза же его при этом маслянисто поблескивали. И когда только успел стащить с плеч камзол, совершенно расстегнуть рубашку и даже приступить к застежке на штанах?
– А тебе, дорогая, помочь раздеться?