Бабник (ЛП)

Как чертов супермен.

Я бы хотела сказать, что грубое обращение ужасно. Лукас Торн, эй, ты плох в постели — что ж, смогу составить список покупок, пока он делает свои мужские дела.

Неа.

Ложь.

Я разок дернулась.

— Не двигайся.

Облизнув губы, я завороженно смотрела, как черные слаксы падают на пол.

А черные боксеры выглядели на нем слишком сексуально. Но это и не удивительно.

Он наклонил голову и провел рукой по моей ноге, стягивая трусики и бросая их на пол. Под платье лифчик не предполагался, и потому теперь я была обнажена.

Мы в чем-то поторопились?

По типу — слушай, а давай разденемся, займемся сексом, а потом будем неловко смотреть друг на друга?

Он не торопился.

Его рука снова скользнула по ноге, а затем мужчина закинул ее себе на плечо и сверкнул нахальной ухмылкой.

— Ты великолепна.

Я собиралась возразить, но потеряла голос.

Наши взгляды встретились.

И я чуть не отключилась, когда он опустил голову. Поняв, что он собирается поцеловать меня, я открыла рот и закричала:

— Торн! Совершенно не обязательно… — Слова. Я их все растеряла, когда он прижал губы к моему центру и провел языком. По телу пробегали волны жара, с каждым разом становясь все жарче и жарче, пока он творил магию, которой смертные с пенисами никогда не должны владеть! Я нечаянно стукнула его по голове, пользуясь возможностью схватить его за волосы.

В этот момент я опасалась за свою жизнь, стараясь не потерять рассудок, пока он пожирал каждый мой дюйм, словно я была его любимой маркой шоколада.

Он приподнял голову.

— Ты что-то говорила?

— Ничего, — вздохнула я, жаждая больше того, что он только что делал. — Совершенно ничего. Я молчу как немая. — Отпустив волосы, я втянула воздух, когда он поймал мой взгляд.

— Что ж, мы оба не хотим разговаривать. — И снова исчез.

Мышцы содрогались и сжимались. Он добавил пальцы, пока я не ощутила настолько сильное напряжение, что, думала, взорвусь. По венам бежал огонь и концентрировался в той точке, где язык и пальцы работали в унисон. Комната затуманилась, и мне казалось, что я забыла, как дышать. Я захлебнулась воздухом, а руки и ноги онемели от напряжения. Это Лукас Торн со мной сделал? Он доводил женщин в спальне до инсульта?

Я снова отпустила его голову, когда пожар обрушился на мое женское естество и заполыхал внутри. Я закричала:

— ТОРН!

Он произнес мое имя у самой кожи, посылая дрожь, даря ощущение, что у меня самое красивое имя в мире. Он пробормотал его еще раз, и легкая волна вновь прошлась по мне.

Я снова потерялась в собственном желании.

И была бы счастлива остаться здесь навсегда.

Или пока он не устанет.

Удивительно, как мог оказаться хорош мужской рот.

— Торн!

Нужно, чтобы он остановился.

Или продолжил.

Или просто дал мне две секунды отдыха, прежде чем я потеряю рассудок. Когда я почувствовала, что больше не смогу выдержать его движений, он отпрянул от меня и хрипло произнес:

— Я больше не могу ждать.

— Слава Богу!

Мы потянулись друг к другу, наши рты слились воедино в исступленном поцелуе с битвой языков и столкновениями зубами. Я ощутила собственный вкус на его губах, и это заставило желать Лукаса еще больше. Словно в тумане я вспомнила, что это Торн. Лукас Торн. Тот, кто разбил сердце моей сестре, бабник, плохой человек, но все еще такой… такой… хороший…

Было что-то странное и возбуждающее в звуках наших поцелуев, в том, как наши тела скользили по простыням, сминая их.

Лукас издал стон, когда я грубо сдернула его боксеры вниз и отбросила их прочь.

— Что? Нет сил терпеть? — поддразнил он между поцелуями.

— Нет. — Я поцеловала его сильнее, впиваясь пальцами в мышцы спины, когда наши тела терлись друг о друга. Распаленное желание меж ног подталкивало бедра ему навстречу, прижимаясь к нему.

Я могла целовать его всю ночь напролет.

И не устать от этого.

Но внезапно мне захотелось большего.

Его щека царапнула мое лицо, когда он обхватил грудь.

— Я еще никогда не был с…

— Не сейчас! — Я отбросила его руку, тело умирало от жажды по тому, что уже пообещал его рот.

— Прости! — он схватил меня за задницу и опустил на колени. — Я отвлекся.

— Больше не надо! — я толкнула его в грудь.

Он тяжело выдохнул и усмехнулся:

— Яростный примирительный секс, и мы еще даже не подрались… Невероятно!

— Если хочешь меня связать, так и скажи. А нет — продолжай, — я подмигнула ему и обвила его руками, а затем ногами, оседлав на кровати. Безумие овладело мной. Слишком чувствительные соски затвердели от трения о его грудь, а по всему телу пробежали мурашки.

— Если это заставит тебя остаться, то, вероятно, так и сделаю, — признался он. Улыбка немного угасла на его лице, и он застонал, касаясь меня лбом и прижимая эрекцию к бедру. — Мне нужно быть внутри тебя, нужно чувствовать тебя.

Я кивнула, содрогаясь от предвкушаемого удовольствия.

— Эвери, — простонал он, когда я опустила бедра ниже, расслабляя мышцы ног.

— Да?

— Просто, — его дыхание сбивалось, — просто скажи, если будет больно.

Я заставила его замолчать поцелуем, надеясь положить конец разговорам о моем прошлом сексуальном опыте. А потом была шокирована, что сама направила его туда, где хотела чувствовать его, как будто такой мужчина, как он, нуждался в помощи.

Мне просто хотелось контролировать происходящее.

Потому что это защитит меня, верно?

Защита! О, Боже!

— ТОРН! — Я отскочила от его отяжелевшей длины, хотя тело протестовало, распаленное волнами желания. — Презерватив, — выдохнула я, чувствуя себя динамщицей.

— Дерьмо, — он в ужасе уставился на меня. — Эвери, я совсем забыл.

Часть меня была немного озадачена, но я не стала спрашивать, как часто у него такое случалось. Слезая, чтобы он мог дойти до ночного столика, я заметила, как он дрожал. Я была готова умереть.

Так сильно его хотела.

— Еще медленнее можешь идти? — требовательно поинтересовалась я, тело трясло от ожидания.

Он рассмеялся.

— Я полагал, так лучше.

Серьезно, муравей с корзинкой для пикника на спине и то мог ползти быстрее. Его глаза светились весельем.

— Знаешь, отчаянное желание, поглощающее тебя сейчас, преследует меня с тех самых пор, как ты внесла свою упругую попку в мой кабинет.

Я ахнула, заведенная больше, чем когда-либо за всю жизнь, будь он проклят.

— Так что да, я пойду медленнее. — Он достал пакетик из ящика и двинулся обратно. Зашуршала упаковка. — Я иду так медленно, как только возможно, потому что женщину вроде Эвери Блэк нужно смаковать.

Я сглотнула.

Знаю, он не должен был говорить мне подобные вещи.

Нежность заставляла хотеть то, что мне не принадлежало.

Он заставил меня хотеть быть не только средой.

Глаза наполнились слезами, и я отвела взгляд, выгоняя эмоции прочь, позже я продолжу реветь над коробкой шоколада, одновременно орудуя ложкой в банке с мороженым.

Он потянулся над кроватью и поцеловал меня, а затем очень медленно уложил обратно на матрац. Его руки обхватили мои, пока он целовал шею, проводя языком по линии подбородка, а потом широко раздвинул мне колени. И я почувствовала, как он скользнул в меня, растягивая, заполняя.

Это казалось таким знакомым.

Правильным.

Словно я оказалась дома.

Глава 29

ЛУКАС

Все казалось ошибкой.

Потому что ощущалось слишком правильным.

С другими женщинами я легко мог оценить ситуацию — обратиться к той части разума, которая убеждала меня, что мы во взаимовыгодных отношениях, а значит, я удовлетворил ее, она меня, и мы оба движемся дальше.

Я был ослом.

В мгновение, когда я почувствовал вокруг себя тугую плоть Эвери, я понял.