Страница 8 из 13
Пытаюсь уснуть, но чувствую, как мёрзнут ноги. Вставать нельзя, там, в прикроватной темноте, уже поджидают меня кошмарные щупальца и смрадные пасти. И, кстати, почему дверца шкафа приоткрыта? Я ведь закрывала её. Я точно, абсолютно точно помню, что закрыла эту чёртову дверцу, после того как достала пижаму! Я всегда, всегда закрываю! Зажмуриваюсь, накрываюсь одеялом с головой, сердце грохочет в ушах, в горле, волоски по всему телу встают дыбом. Под одеялом душно, нечем дышать, дешёвая синтетика не пропускает воздух. Стягиваю одеяло с головы, передо мной снова возникает тёмный провал шкафа, теперь он, кажется, стал ещё шире. Кто-то незаметно приоткрывает дверцу изнутри в те моменты, когда я не смотрю. Нужно смотреть, иначе в какой-то момент она откроется достаточно для того, чтобы… «Чтобы что? – издевается надо мной внутренний голос. – Чтобы оттуда шагнуло жуткое бесформенное нечто и набросились на тебя? Если не можешь спать с открытой дверцей, встань и закрой её, нам рано вставать. И заодно возьми носки, ноги совсем ледяные. Опять хочешь цистит? Забыла, как это бывает?» Исхитрившись, обматываю ноги двойным слоем одеяла. Снова опускаюсь на подушку, уже в слезах. Как хорошо было греть свои мёрзнущие ступни об его, всегда горячие.
– Давай, давай сюда свои лягушиные лапы, – бормотал он в полусне, наткнувшись на мои холодные ноги.
Я всё реже вспоминаю его, но в такие моменты, как сейчас, – всегда. Я не оставила себе времени на эти воспоминания, забила свои дни до отказа, выделив несколько часов только на сон. Но между этими суетными сумасшедшими часами бодрствования и тёмными часами беспамятства всегда появляется он. Стоит только положить голову на подушку или осознать себя поутру, как воспоминания тут же впиваются в измученное сердце, снова и снова треплют его. Что можно вспомнить о тридцатилетнем мужчине, который умер на второй месяц своей новой жизни в качестве моего мужа? Что он любил майки с дурацкими рисунками? Что дул мне на разбитую коленку? Просил тосты с яйцом на завтрак? Отлично жарил шашлыки и был душой компании? Строил рожи, изображая своего начальника и заставляя меня хохотать до упаду? Разрешал мне съесть всю колбасу с пиццы пеперони? Что очень хотел жить? Жить обязательно вместе со мной, и только так и никак иначе. Что долгие месяцы мне требовалась целая гора подушек, чтобы соорудить из них подобие его присутствия в моей кровати, чтобы было что обнимать и во что впитываться нескончаемым потокам слёз. Об этом мужчине, навсегда оставшемся тридцатилетним и до смешного в меня влюблённом мечтателе можно вспомнить многое, но лучше не вспоминать вообще. Не оживлять эти воспоминания, потому что вместе с ними оживаю и я, и мне снова делается очень больно.
Сколько прошло уже? Почти два года? Два и один месяц… Нужно жить дальше, нужно жить! А ноги все мёрзнут, и монстры под кроватью всё кишат, и некому прийти мне на помощь. Нет, есть кому, но дело во мне. Я не принимала этой помощи ни от кого, не могла, не хотела, боялась. И не надеялась.
В тот вечер я пересилила свой страх перед монстрами и спустила ноги на пол. Заставила себя дойти до выключателя, зажгла свет и нашла в сумочке визитку. Даниил Владимирович, должность и телефон на лицевой стороне. «Всегда рад тебе, Машенька» на обратной…
Я открыла глаза.
Холодная полупустая квартира исчезла, исчезла осень, исчезло одиночество. Мой новый шикарный дом наполнен солнечным светом, мой новый муж сидит напротив и смотрит на меня с любовью. И ноги больше не мёрзнут, потому что здесь всегда лето.
– О чём думаешь? – спросил Артём.
– Не знаю.
– Ну а всё-таки?
– Наверное, о том, остались ли мои монстры под старой кроватью или переехали сюда вместе со мной.
– Какие монстры?
Почему он так удивлён? Я не говорила ему? А может, я уже давно не боюсь их…
– Обычные, – я потёрла глаза и постаралась улыбнуться. – Хочу посмотреть город.
Мы долго гуляли по пляжу, разительно отличаясь от других парочек, обнимающихся, смеющихся, держащихся за руки и брызгающихся водой. Мы не держались за руки, не смеялись и даже не разговаривали. Я просто шла по полоске песчаного берега, сосредоточенно наблюдая за тем, как накатывающие волны хищно облизывают мои голые ступни. Артём шёл рядом, нёс мои босоножки и молчал. Пытался развлечь меня какими-то историями, шутками, но, расценив каменное выражение моего лица как неготовность идти на контакт, прекратил эти попытки. Я не имела ничего против его общества, просто мне было настолько не по себе, насколько это вообще было возможно. Положение моё казалось настолько странным и сюрреалистичным, что даже раздумывать над ним не получалось. Я словно пыталась найти смысл в каком-то особенно дурацком и запутанном сне. Сне, который к тому же ещё и никак не могла вспомнить.
Солнце давно уже село, работники пляжных ресторанчиков сновали между выставленных на песок столиков, принимали заказы, разносили тарелки, полные аппетитной, вкусно пахнущей еды. Довольные туристы, полулёжа в удобных плетёных креслах и диванчиках, развлекали себя деликатесами, выпивкой и разговорами на самых разных языках. Проходя мимо одних, я слышала оживлённую беседу на английском, мимо других – яростный спор на французском, где-то неподалёку трёхголосый подгулявший хор пел немецкую песенку, вездесущие китайцы гоготали над какой-то шуткой за следующим столиком. Только русской речи не было слышно на этом весёлом интернациональном пляже.
– Здесь есть русские? – спросила я Артёма.
Он обрадовался вопросу, возможности поговорить со мной и начал оживлённо рассказывать про русских туристов и про тех наших соотечественников, которые предпочли Камбоджу России, переехав сюда и организовав здесь бизнес. Одни из них владели ресторанами и кафе, другие – маленькими отелями и гест-хаусами, третьи работали гидами. Были и те, кто не занимался ничем, просто сдавая в аренду свою недвижимость в России и существуя на вырученные деньги в этой экзотической стране.
По всему пляжу прямо на песке сидели местные женщины в смешных разноцветных панамках, со вкусом подобранных по цвету к таким же смешным костюмчикам, больше напоминавшим пижамы. Несмотря на свои весёлые наряды, выглядели они чрезвычайно серьёзными. Они были заняты делом. Перед каждой из них на песке стоял маленький круглый переносной мангал с угольками, над которым они жарили, переворачивая, разнообразных морских гадов, насаженных на длинные деревянные шпажки, – маленьких осьминожек, больших креветок, кальмаров, лангустинов. Поливали их каким-то ароматным соусом. Проходя мимо каждой из них, я чувствовала голодный спазм в желудке. Нос, взбудораженный сказочными ароматами, настойчиво сигналил мозгу о необходимости подкрепиться, и впервые за этот день я воодушевилась:
– Я бы съела что-нибудь.
– Как я ждал этих слов! – просиял Артём и взял меня под локоток. Я не стала вырывать руку, хоть мне и не было приятно это прикосновение. – Сам-то я уже давно умираю с голоду! Чего именно тебе хочется? Какой кухни?
– Даже не знаю…
– Отлично! Я знаю! Отвезу тебя в один обалденный ресторан тут неподалёку…
– Мы можем поужинать здесь? Не хочу никуда ехать, тут всё так вкусно выглядит.
– Лу, ты не сможешь спокойно есть на этом пляже. Тут много попрошаек.
– Смогу, – упрямо сказала я.
– Послушай, милая. Я действительно знаю, как будет лучше. Мы сейчас поедем в замечательное место, где сможем спокойно…
– Я хочу остаться здесь!
Голос мой даже немного повысился, в нём появились истеричные нотки. Я нервничала. Мне хотелось чувствовать, что я всё ещё вправе распоряжаться своей жизнью так, как считаю нужным, и пусть это упрямство и выглядело глупым и мелочным, оно было необходимо мне.
– А знаешь, я с удовольствием уступлю тебе, – примирительно сказал Артём. – Ты забыла меня и забыла то, как всегда доверяла мне. Что ж, придётся заново завоёвывать твоё доверие, ради этого я даже потерплю местный сброд. Выбирай место.