Страница 4 из 17
– Назови, если тебе хочется
Я пытаюсь придумать им какие-нибудь оригинальные имена, но что-то совсем ничего не приходит в голову.
– Здесь так трудно думать, – расслабленно жалуюсь ему
– Нет, это совсем нетрудно. Просто здесь всё по-другому, даже мыслительные процессы отличаются от привычных тебе. Не думай, просто ощущай всё это.
– Хорошо.
Да и не хочется думать. Какое-то невероятное, почти невыносимое блаженство разливается по телу и растворяет все появляющиеся мысли. Я не сопротивляюсь, мысли здесь и вправду кажутся лишними, но я вдруг вспоминаю то, о чём хотела его спросить.
– У тебя есть имя?
– Конечно.
– И как же тебя зовут?
– Моё имя трудно распознать человеческому уху. Назови сама меня как-нибудь.
Интересненькое предложение. Назвать как-то уже взрослого человека, да и человека ли?
– Я буду называть тебя Эхо, – говорю после минутного раздумья.
– Почему?
– Не спрашивай, просто это имя пришло мне в голову, и всё.
– Да, хорошо. Мне нравится, интересное имя, и думаю, мне подходит.
– Ну и отлично.
Мягкий порыв тёплого благоухающего ветра. В воздухе появляются переливающиеся полупрозрачные сферы разного размера, от совсем крошечных до громадных, неспешно плывут в нашу сторону.
– Что это такое? – вскакиваю я с места.
– Не бойся. Думаю, это мыльные пузыри
– Да? – удивляюсь я, а потом прихожу в восторг.
Ведь правда, эти невероятные сферы просто мыльные пузыри, только какие-то волшебные. Я разглядываю их, любуюсь диковинными меняющимися формами и расцветками.
– И как же они оказались здесь? – смеюсь я, кружась среди них.
– Ну… они просто тут оказались. Просто так. Ты ведь любишь мыльные пузыри?
– Да, – подтверждаю озадаченно.
– Вот именно поэтому. Не замечаешь, здесь вообще много того, что ты любишь. Я делаю всё, чтобы заманить тебя сюда, чтобы тебе самой очень хотелось приходить в это место.
– Но я и так хочу!
– Тогда приходи.
Я не вижу его мимику, но всегда ощущаю все его чувства и настроения, меня будто обдаёт волнами его эмоций. Да, у меня никогда не получается рассмотреть его лицо, если допустить, что оно у него вообще есть, но зато я, даже не глядя, всегда точно знаю, что именно на нём написано.
– Мне не верится, что я могу оказываться здесь каждый раз, когда буду этого хотеть, – признаюсь я.
– Ты не хочешь в это верить?
– Почему же? Больше всего на свете хочу!
– Тогда верь. И твоя вера будет приводить тебя сюда.
Становится грустно и очень тоскливо. Просто верь. Звучит как-то неубедительно, вот бы мне какие-нибудь гарантии. Я сердито тыкаю пальцем в проплывающий мимо мыльный пузырь, и он лопается, выстреливая мне в нос волшебным ароматом.
– Не хочу обратно! – говорю твёрдо, усаживаясь на место.
– Тебя никто не гонит
– Никто… – соглашаюсь я. – Только необходимость просыпаться.
– Да, такое происходит, когда хочешь быть в нескольких местах одновременно. Где-то засыпаешь, где-то просыпаешься.
– Опять эти «там» и «здесь». Я когда-нибудь пойму хоть что-то?
– Если отважишься выйти за границы своего разума.
– Это так страшно?
– Нет, но разум этого боится.
– Почему?
– Знает, что столкнётся с большими сложностями. Чувствует угрозу своей стабильности, защищается как может, боится и пугает в ответ. Он как маленький злобный хорёк, огрызающийся на мир из своей норки. Но его тоже можно понять, память его генов говорит о том, что мир опасен, а норка – это надёжное убежище.
– И как же быть?
– Чтобы исследовать окружающий мир, хорьки вылезают из своих норок по ночам. Интересная метафора, тебе не кажется?..
– Хочешь сказать, мой мир – это норка?
– Я бы сказал, что мир, из которого ты сюда попадаешь, это край.
– А сейчас я?..
– Намного ближе к центру. Представь себе ядро, в котором всё есть. Всё, что только можно, и особенно всё то, что нельзя себе вообразить. Оно огромно, неизмеримо, но эта концентрированная всевозможность постепенно разреживается от центра к краям.
– А зачем она разреживается?
– Чтобы не быть одной.
Пользуясь тем, что Артёма нет на территории, я убивала время с Аланом в баре.
– А что там, за этой скалой? – спросила, глядя на волны, ударяющие в отвесную стену.
– Ещё одна скала. Куча булыжников и камней, а метров через триста красивая лагуна с белым песком. Я иногда лазаю туда по камням, когда хочется размяться и приключений.
Я присосалась к своему лимонаду, поболтала ногами и решила:
– Мне сейчас хочется размяться и приключений.
– Это опасно, Лу. Валуны высокие и скользкие, если упадёшь, костей не соберёшь, эта лагуна спрятана очень надёжно. Я такой сказочной красоты не встречал на всём побережье! Мелкий хрустящий песок, почти лежачие пальмы, лазурная вода… А ещё там есть водопад. Он совсем небольшой, просто ручей, падающий с высоты метров в пятьдесят, но очень живописный! Так красиво, что даже моргать забываешь. И самое главное, там никого нет. Мало кто знает про это место, оно скрыто скальными выступами с двух сторон, если и можно как-то попасть в него, то только через наш отель, пробравшись по камням.
– Я хочу взглянуть на эту лагуну.
– О нет, это без меня, – поднял он ладони. – Я не поведу тебя, слишком опасно.
– Тогда ты уволен, – я невозмутимо пожала плечами.
– Опять ты за своё?
– Конечно. Как иначе унять твои муки совести? Как снять с тебя груз ответственности?
– Ладно, уговорила, – он с азартом потёр руки, и я поняла, что ему самому не терпится показать мне это место. – Когда?
– Прямо сейчас.
Он оценивающе осмотрел мой наряд.
– Тогда тебе придётся переодеться и сменить обувь. Это же всё равно что взбираться на гору! Есть у тебя какие-нибудь сандалии для трекинга?
– Да, есть! Я покупала, когда ездила в Ангкор.
– Ну и отлично, меньше будут скользить, может, и не расшибёшься.
– Ладно, я побежала!
– Мне тоже нужно переодеться!
– Готовность десять минут, – прокричала я уже с лестницы и понеслась в дом.
– Давай руку, я помогу
Я стояла на камне и смотрела на протянутую ладонь, точно зная, что всё это уже было в моей жизни. Плещущаяся под ногами вода, большие шаткие валуны и отвесная стена справа. И протянутая рука сильного, надёжного мужчины. И мой озадаченный взгляд, исследующий влажный камень, примеряющийся к тому, как удобнее поставить ногу. Я застыла в растерянности, не в силах вырвать себя из этого наваждения, хлопая глазами и переводя взгляд с валуна на ладонь и обратно.
– Я так и знал, что испугаешься, – вздохнул Алан, опуская руку. – Поворачиваем назад?
– Нет-нет, не в этом дело! – отозвалась я поспешно.
– Тогда в чём же?
– У тебя бывает такое чувство, что ты точно знаешь, что вся эта ситуация уже когда-то происходила в твоей жизни? Понимаешь, такая странность и нереальность происходящего, какой-то ступор, когда знаешь, что всё это уже было, но никак не можешь связать это воспоминание с каким-то конкретным моментом в своём прошлом. Как будто даже время останавливается, и ты уже знаешь, что будет дальше.
– Дежавю? Все это чувствуют иногда. Видишь, даже термин специальный придумали.
– Да, я знаю про дежавю, но… Неужели это оно и есть? Я знаю, что когда-то стояла точно так же, перед этим камнем, и так же смотрела на твою протянутую руку. И мы разговаривали и… Я даже знаю, что будет дальше!
– Неужели? И что?
– Мы будем карабкаться по камням, а потом… Кто-то из нас упадёт и ушибётся. Да. Будет очень больно, и, кажется тебе.
– За меня не беспокойся, Лу, я уже сто раз здесь лазал, а все эти твои переживания – всего лишь страхи. Хочешь, пойдём назад?
– Нет. Я ничего не боюсь. Просто… Это так странно. Ну ладно, давай руку.
Мы карабкались по скалам в метре над волнами, и чувство дежавю, зыбкое как дым, сменилось чувством глубокой уверенности в том, что раньше мне абсолютно точно приходилось лазать по огромным валунам. Я знала, как вернее мне поставить ногу и какой выступ более удобен для того чтобы ухватиться. Намётанным глазом я определяла опасен ли очередной камень, будет ли он шататься подо мной или станет надёжной опорой, но Алан всё равно беспокоился за мою целостность и подавал руку на особенно сложных участках. Прямые солнечные лучи нещадно жгли кожу, пот струями стекал под нашей одеждой. Уже через пару минут я взмокла от жары и от напряжения, раскалённый воздух, врывающийся в лёгкие, словно запекал меня изнутри, солнце работало над этим снаружи.