Страница 11 из 44
Тишина вдруг нарушилась именно после этого момента: любопытство людей не могло выдержать слишком долгое время, и шепот и разговоры очень быстро создали тихий шумовой фон. И гостям даже не нужно было прислушиваться, чтобы знать, о чем сейчас толкуют окружающие: об их внезапном появлении, об их требовании, о поведении собственного короля, о двоих - сыновьях императора Алимана, таких разных и удивительных.
С равнодушным, не выражающим даже скуку лицом Хасин отстраненно смотрел на брата, который расхаживал по залу, словно находился у себя дома - крутил головой, щупал колонны, даже осмелился взойти на возвышение и обойти трон, коснувшись рукой его высокой спинки. За ним, когда он легко взлетел по ступеням, проследили затаив дыхание, явно в ожидании пределов смелости мальчика - посмеет ли он сесть. Кассиан не был дураком, он лишь развлекался, ему нравилось наблюдать за реакцией людей, пусть они даже не видели этого самого наблюдения. Но Хасин слишком хорошо знал своего брата, чтобы сомневаться в том, что внутри его сотрясает смех и задор: слишком подозрительно блестели его равнодушные для всех глаза.
За спиной гостей, перед входом в тронный зал убирали трупы тех, кто посмел возразить беловолосому демону и его праву находиться здесь, что лишь подтверждало его - ведь король не сказал ему ни слова в ответ на подобное оскорбление.
В шепоте и разговорах по углам прошло несколько десятков томительных минут, прежде чем в зале появился секретарь Его Величества, чтобы пригласить гостей в покои готовой их встретить королевы. Кассиан и Хасин одновременно шагнули в указанную сторону. Вслед за ними и их сопровождение, но замерло на месте, стоило Бастарду лишь едва заметно отрицательно качнуть головой - он знал, что никто не посмеет причинить принцу или ему вред. Сейчас весь этот дворец с его обитателями походил на дикого злобного пса, который стоит в стойке и грозно рычит. Но боится куда больше, чем злится. Их боялись, страшились, их присутствие наводило ужас на каждого, а значит, никто не рискнет просто приблизиться к ним без приказа. А король Тамир не отдаст его, потому что слишком хорошо знает своего врага и последствия столь опрометчивого шага, которые грозят ему в случае подобной глупости.
Тем же путем, что недавно шел Тамир, гостей провожали к покоям Ее Величества королевы Рабии. На каждом углу стояли стражники, у каждой двери и прохода стояли стражники, а стоило им пройти мимо них, как они тут же следовали за ними - Хасин переглянулся с усмехающимся братом, тоже заметившим этот феномен. Но они тактично убрали с лиц насмешки. В покои королевы они вошли практически под конвоем. И все же Бастард не удержался от ироничного и насмешливого изгиба губ, когда встретился взглядами с Тамиром. Тот проигнорировал его, а сам Хасин обратил взгляд на королеву.
- Ваше Величество, - склонились в поклоне принц и Бастард.
- Ваше Высочество, - старательно пытаясь держать себя достойно, дрожащим голосом ответила красивая женщина, сидящая в постели, опираясь о высокие подушки.
Но Хасин видел следы слез на ее лице, от его глаз не укрылось и то, что королева едва сдерживается, чтобы не плакать в их присутствии. Ее взгляд полон горечи и страха, отчаяния и одновременно надежды. Она бросает взоры, полные мольбы на мужа, и ужаса на подошедшего к колыбели принца. Она едва держит себя в руках, чтобы не вскрикнуть, не возразить, когда мальчик наклоняется над кроваткой, с любопытством глядя на двух младенцев.
Оторвав взгляд от королевы, Хасин так же подошел к колыбели, рассматривая двух таких разных детей.
- Которая из них моя? - собственнически, на миг забыв о такте, спросил Кассиан, заработав недовольный взгляд от брата. - Которая моя невеста? - тут же поправился мальчик.
- Второй родилась та, что ближе к Вам, - ледяным тоном ответил Тамир, стоящий по другую сторону от кроватки и сжимающий губы, чтобы не скривить их в отвращении и презрении.
Взгляд принца на миг заволокло разочарованием. По сравнению со вторым, это дитя было лишено обаяния, присущего всем младенцам, нежной красоты и трогательности. Оно вызывало только жалость своим цветом кожи, красным сморщенным личиком и надрывным дыханием, что с трудом вырывалось из бледных губок, то и дело кривившихся от готового сорваться с них плача. Но лишь всхлипы издавал младенец, потому что сил на плач не было - малышка была измотана криками, отголоски которых они слышали, когда шли сюда.
Переводя взгляд с одного младенца на другого, Хасин друг прищурился. Мгновением позже то же самое сделал и Кассиан, резко поднимая гневный взгляд на замершего Тамира.
- Вы солгали! - прошипел мальчик, кривя губы в разочаровании и презрении, под ободрительным взглядом брата, который лишь минутой ранее уловил обман.
А Тамир откровенно растерялся от этого обвинения, и тут же обман подтвердила королева, не сумевшая сдержать-таки плача - горького и отчаянного, выражающего всю ее скорбь и панику, ужас, что с новой силой вспыхнул в ее глазах, еще минуту назад полных облегчения и надежды.
- Но пусть будет так, - вдруг холодно произнес принц, снова переводя взгляд на девочку-первенца, как выяснилось. - Я не буду уличать вас в обмане, Ваше Величество, - насмешливо протянул мальчик, даже не поднимая взгляда на короля. - Но пусть для Вас это станет уроком - демона не обмануть. Он - само коварство, сама суть обмана. И пусть мы никогда не лжем сами, обман распознаем безошибочно.
Хасин позволил себе довольную улыбку, которую никто не заметил, полную довольства и даже гордости: его брат медленно, но верно становится истинным правителем - мудрым, умным и проницательным. И все это под его руководством, под его направлением, и разве можно не гордиться подобным?
- Вы ждали смерти своего первенца, Ваше Величество? - с презрением, которое теперь мог демонстрировать открыто, протянул Хасин. - До чего низко Вы пали.
- Ты забываешься, Бастард, - прошипел Тамир, невольно подаваясь вперед.
- Разве нет? Это был Ваш шанс оставить Вашу честь при себе. И даже собственное дитя стало жертвой Ваших громких слов и обещаний, едва сделало первый вдох.
- Да что ты знаешь о чести, Ублюдок? - прорычал король, со всем презрением и ненавистью глядя на беловолосого демона. - Что ты можешь знать о любви родителя к ребенку, ты, который родился вне рода?!
- Куда больше Вас, - ледяным тоном резко осадил короля юный принц, вскинув заалевший взгляд. - Этот...Ублюдок, как Вы выразились, и о том, и о другом знает не понаслышке. Но Вы ведь знаете это. Лишь злитесь, что он прав в своих словах. Это дитя умирает - даже я вижу это. И Вы не сделали ничего, чтобы сохранить ему жизнь, предпочтя отдать в качестве жертвы за собственную честь. Что ж, оставьте ее при себе, и пусть каждый узнает, что я лично урегулировал этот вопрос, не пожелав подобных жертв от короля Тамира! - громко и четко, чтобы слышали все, кто был поблизости, произнес принц. - Пусть будет новый договор, построенный на взаимном уважении и соблюдении его пунктов. Ваша дочь-первенец - в качестве моей невесты. Дары нашей империи за ее воспитание и ряд условий, которые каждый будет выполнять. Считайте это моим подарком в честь рождения Ваших дочерей.