Страница 10 из 21
Аэропорт «Санта-Катарина», Мадейра. Мелодично ведь звучит? Более того, со стороны это еще и безумно красиво выглядит. Я боялась проспать посадку. Ну, раз уж «Святая Катарина» занимает почетное пятое among the most dangerous airports[9], какой там спать после двух часов пребывания на закрытой лиссабонской террасе? Лететь всего-то навсего полтора часа. В арсенале авиакомпании «TAP Portugal» оказался очень вкусный кофе, ягодный сок, незабываемый рассвет и ветер с турбулентностью на десерт. И скрытый ужас в глазах людей. Когда я увидела предполагаемое место посадки, я улыбнулась. Браво, девочка! Это, пожалуй, лучше, чем охота на карликовую акулу в океанических водах. Это что такое? И как сюда вообще можно посадить самолет, если короткая посадочная полоса находится над обрывом и бушующими волнами?
Самолет сделал резкий крен и попытался приземлиться. Как говорится, первый блин комом. Мы не смогли сесть, и летающий аппарат пошел на разворот, чтобы повторить попытку. Бесполезно и без шансов. Ветер был настолько безграничен в своей ярости, что нас швыряло из стороны в сторону вместе с ручной кладью, которая периодически вываливалась с открывающихся багажных полок.
– Мы не сядем, – вздохнул мой сосед-португалец.
– Что значит «не сядем»? – насторожилась я.
– Слишком сильный ветер.
– Но нам ведь дали разрешение на вылет из Лиссабона. – Я пыталась ухватиться хоть за какую-то ниточку. – Они же знали, что здесь такой ветер?
– Да, но это Мадейра, мисс. Когда мы вылетали из Лиссабона, здесь могло быть тихо и спокойно, как в гробу. Никто не способен предугадать настроение местного ветра. Иногда он спит, но если уж просыпается – ничего не поделаешь.
После метафоры с гробом я непроизвольно поежилась:
– Вы часто бываете на Мадейре?
– Довольно часто. Я здесь живу, – подмигнул португалец.
– Так, а что мы будем делать, если пилот не сможет сесть? Бл…дь, – из меня автоматически вырвалось распространенное русское слово, потому что мы пошли на третий круг и самолет тряхнуло так, что ремень безопасности больно врезался в нижнюю часть живота.
– Либо вернемся в Лиссабон, либо полетим в Порто-Санто.
– Куда-куда мы полетим?
– В Порто-Санто. Это остров, на котором временно жил Колумб.
В тот момент биография Колумба интересовала меня меньше всего на свете. Третья попытка спланировать ознаменовалась абсолютным провалом.
– Так, а как потом добираться из Санто-Порто? – я уже просчитывала возможные варианты.
– Порто-Санто, – поправил меня сосед. – Плыть.
– В каком смысле плыть? – Сил противостоять нервному смеху больше не было. Мы пошли на четвертый разворот.
– На пароме. Пожалуй, это уже рекорд.
– А долго плыть? Вы сейчас о каком рекорде?
– Не очень. Около двух часов. Знаете, за всю свою жизнь я садился здесь максимум с третьего раза. А сейчас уже четвертая попытка.
– Мои поздравления… – невнятно промямлила я.
Мне казалось, что встроенная прямо в обрыв полоса станет неотъемлемой частью моих кошмарных сновидений. Пятый круг… Пятый… Ну, давай же… Я уже готова была плыть хоть десять часов, лишь бы не кружить в небе под оханье перепуганных пассажиров.
– А неудачные посадки здесь были? – Черт дернул меня за язык.
– Да, но мало, – кивнул сосед. – Пилоты, которым разрешено совершать посадку в аэропорту Мадейры, получают специальную лицензию. Они – великие профессионалы. В 1977 году произошла крупнейшая авиакатастрофа в истории португальской авиации. Во время третьего захода на посадку боинг врезался в гору. Часть его отвалилась и рухнула с обрыва прямо на пляж. Погиб сто тридцать один пассажир. В том же злополучном году еще один самолет сел прямо на воду. Погибло тридцать шесть человек. Говорят, это случилось из-за оптического обмана. Затем наши власти пришли к выводу, что полосу необходимо продлить.
– Я поняла, спасибо…
Мы сели с шестого раза. С ШЕСТОГО! Не помню, чтобы я когда-либо так громко хлопала. Когда мы получали багаж, а экипаж скромно проходил мимо наших выживших чемоданов, весь терминал зааплодировал на бис. Как же здорово смотрелась команда «TAP Portugal», шагающая в одинаковой униформе на фоне сурового океана! Это были люди, которые с помощью опыта и идеальных расчетов постоянно вступали в борьбу с мощнейшей стихией и противостояли ее изощренным прихотям.
Первым делом я позвонила Жоржу – владельцу квартиры, которую я сняла через AirBnB. По телефону мы говорили впервые, и я не была уверена, как правильно произносить его имя – Хорхе или Жорж.
– Жорж?
– Джулиа? – ответил приятный мужской голос. – Ты уже в Фуншале или вас вернули в Лиссабон? Сегодня жуткий ветер.
– Да, Жорж, спасибо, все в порядке. Сели с шестого раза. Я, правда, не знаю, в Фуншале ли я. Аэропорт находится в каком городе?
– В Санта-Круз.
– Тогда и я в Санта-Круз. На сайте написано, что чек-ин в 14.00. Я сейчас возьму такси, приеду в Фуншал и где-нибудь погуляю.
– Не выдумывай. У тебя было не самое легкое утро. Квартира давно готова. У тебя остался адрес, который я скидывал?
– Конечно.
– Едь по этому адресу и жди меня возле входа в музей. Надеюсь, что доберусь туда раньше, чем ты.
– Не спеши, пожалуйста. Спасибо, что не заставляешь меня ждать до двух часов дня. До встречи.
В английском языке размыта разговорная граница между обращением на «ты» и «вы», поэтому у меня сразу же возникло ощущение, что с Жоржем мы знакомы всю жизнь. Когда таксист мчался по красивейшим горным дорогам, периодически заныривая в таинственные тоннели, я себе и близко не представляла, какую роль Жорж и его квартира сыграют в моей судьбе.
С моим счастьем, водитель такси перепутал музей. Castada de Santa Clara – одна из самых исторических улочек Фуншала, узкая и непревзойденная в своей уникальности. Моя квартира находилось напротив дома-музея «Frederico de Freitas», но мы с чемоданом по ошибке оказались возле «Museu da Quinta das Cruzes».
– Жорж, это снова я. – Оставив багаж возле кованых ворот музея, я разгуливала с айфоном взад-вперед. – У тебя же дом номер 16, верно? Мне кажется, что меня высадили чуть выше. Музей другой.
– Я понял, где ты. Жди там, мне нужно сделать небольшой круг.
Честно говоря, я высматривала юношу-португальца на дребезжащем мотороллере. Почему-то у меня были связаны именно такие ассоциации с непринужденной островной жизнью. Когда ко входу в музей подъехала вылизанная до блеска BMW моей любимой серии, я подумала, что такие модерновые машины прекрасно гармонируют с античными двухэтажными домами и мозаичной парковкой. За рулем сидел импозантный мужчина в темно-синем костюме и что-то оживленно обсуждал по телефону.
«Интересно, что он делает возле закрытого в воскресенье музея? Наверное, ему сейчас откроют ворота, он припаркуется во дворе и направится в расположившийся неподалеку особняк», – предположила я.
К моему грандиозному удивлению, мужчина вышел из машины, приветливо махнул рукой кому-то из охраны и одарил меня жемчужной улыбкой:
– Джулия! Я – Жорж. Надеюсь, что не заставил тебя ждать.
Я заулыбалась, стараясь скрыть легкое смущение – уж больно не совпадал реальный образ владельца моей квартиры с лохматым юнцом на поцарапанном скутере.
– Очень приятно, Жорж.
Он ловко забросил в багажник мой чемодан и приоткрыл пассажирскую дверь.
– Добро пожаловать домой, мисс. Мы почти на месте.
После такого приветствия и внешнего вида владельца моего будущего жилища сомнения в соответствии качества квартиры идеальным фото на AirBnB сразу же отпали. Жорж протянул метров сто по обворожительному переулку, остановил машину прямо на проезжей части и, выскочив на минуту, открыл дверь одного из двухэтажных домов:
– Квартира на втором этаже. Дай мне несколько секунд. Я припаркуюсь у церкви и все тебе покажу. Мне еще нужно захватить из багажника пару вещей.
Ширина улицы едва достигала двух метров. Интересно то, что вход в дом находился прямо на проезжей части, по которой то и дело шныряли различные автомобили. Тротуар и пешеходная зона располагались с противоположной стороны переулочка. Другими словами, если бы архитектор допустил незначительную оплошность, то я бы выходила из подъезда, сбивая дверью зеркала скатывающихся вниз машин.
9
Среди самых опасных аэропортов (англ.).