Дитя Дьявола

Каждый будний день Михаэль просыпался от громкого стука в дверь. Журналисту приходилось лично спускаться вниз, так как дочка никогда дверь сама не открывала, и встречать посетителя. На пороге ожидал Алекс, маленький молчаливый брат Кэрри. Ни разу Михаэль не слышал его голоса, впрочем, даже каких-нибудь эмоций у мальчика также не замечал. На приветствия и прямо в лоб заданные вопросы он не отвечал. Михаэль сначала пытался разговорить ребенка, но тщетно. Судя по всему, брат Кэрри воспринимал её нового отца только как персонального швейцара, потому как лишь после личного приглашения войти в дом, Алекс оживал и, минуя журналиста, отправлялся на чердак к сестре. Никогда, чтобы бы немец не делал, чтобы он не говорил, не спрашивал, Алекс не реагировал. Однажды, Майер специально захлопнул дверь перед малолетним гостем, но тот продолжал стучать до тех пор, пока хозяин дома, проклиная всё на свете, не предложил тому войти.

– Слава богу, хоть тебя не усыновил! – Возмущался в след абсолютно равнодушному мальчишке Михаэль.

После ранней и «радостной» встречи с младшим братом приёмной дочки Михаэль начинал готовить завтрак. На две персоны, так как, Алекс никогда с ними не трапезничал. Когда пища принимала съедобный вид, и стол накрывался, молодой отец звал дочь завтракать. Иногда во время приёма пищи Кэрри давала различные указания, в большинстве своём простые, бытовые: что купить, что приготовить и так далее. После чего, обязательно желала «Удачного дня, папочка!» и уходила наверх, а Михаэль заранее готовил обед дочке, которой только оставалось его разогреть, когда проголодается. Первое время Майер на обед прибегал домой, чтобы приготовить еду и покормить своё дитя, но на это уходило слишком много времени, потому решил готовить обед с утра.

Справившись с готовкой, отец семейства отправлялся на работу. Там тоже всё было стабильно и привычно. Главный редактор подкидывал темы, и журналист прилежно сочинял нужные статьи. Анжелика Аллен продолжала избегать с ним встреч, и кофе, конечно, приносить ему перестала. В остальном на работе всё складывалось неплохо, если не считать ещё не затихших сплетен за его спиной, касающихся неожиданного удочерения. Но к подобному Михаэль привык быстро и даже перестал реагировать.

После работы, как прилежный семьянин, мистер Майер отправлялся домой. Иногда, к счастью очень редко, Кэрри встречала отца возле его работы, сопровождала до дома, либо утаскивала в другое, интересующее её заведение. Но в подавляющем большинстве Михаэль шел домой один. Шёл медленно, длинными путями, часто останавливаясь, чтоб поглазеть по сторонам. То есть не спешил, наслаждаясь относительной свободой и одиночеством. Только одиночество явно было мнимым, так как журналист часто замечал следящих за ним животных или птиц. Монокль подтверждал опасения: бесы постоянно наблюдали за ним! Но и к такому пристальному, но бесконтактному, ненавязчивому вниманию привыкнуть удалось. Михаэль попросту перестал на них обращать внимание. Другое дело, что каждый раз, сколько бы ни оттягивал минуты, приходилось возвращаться домой, где поджидала маленькая, но жестокая девчонка. К такому привыкнуть не просто! Да еще и выполнять её приказы и постоянные недовольства.

Добравшись, домой, Михаэль встречал на пороге Алекса, который традиционно отправлялся обратно в приют, не прощаясь. И, если Кэрри не изъявляла особых планов на вечер, начинал готовить ужин. Изредка, дочка спускалась раньше, чем её позовёт отец, и наблюдала за готовкой. После ужина в обязательном порядке требовала рассказать или почитать ей сказку, которую, впрочем, слушала без интереса, в пол-уха, постоянно прерывая и весьма не по-детски обзывая детских, сказочных героев бестолковыми и другими нелестными словами. Если Михаэль пытался защитить персонажей сказки или отругать дочку за грубости, то нарывался на её гнев, и в тройне усиленные оскорбления и угрозы, но уже в свой адрес. После прочтения сказки, Кэрри отправлялась на чердак со словами: «Спокойной ночи, па-по-ч-ка», а её приёмный отец, готовый задушить дочку, шёл к себе в спальню, где размышлял о своей доле, или доделывал взятую домой работу. Но чаще просто ложился спать.

В выходные дни расписание, по сути, ничем не отличалась, да и Михаэль старался даже в эти дни сбегать в контору, благо она была открыта ежедневно.

То есть, по правде, никаких серьезных притеснений или мучений отцовство Майеру не принесло. Но вся сложившаяся ситуация очень Михаэля нагнетала. Привыкший жить один, свободный, как городской ветер, он не желал, чтоб им командовали, и тем более шантажировали. Ещё сильнее нагнетало, что Анжелика продолжала жить, и, о боже(!), обнимать беса в облике котёнка, но рассказать ей всё, он благоразумно опасался. Дополнительным пунктиком к своему неудовольствию являлось то, что он единственный знал настоящих убийц сиротских детей, а наказать их или хотя бы рассказать правду никому не мог! А Кэрри день ото дня становилась всё нетерпимее. Чаще кричала и злилась, на взгляд немца, совершенно беспричинно. Дошло до того, что она откровенно грозила скормить его своим бесам, требуя полного повиновения.

Терпение Михаэля закончилось, и он стал думать над тем, как всё правильно организовать и что именно сделать. В дневное время свободной минутки не находилось и он размышлял по ночам, разговаривая сам с собою, едва слышимым шепотом.

– Во-первых, нужно, во что бы то ни стало отобрать кота у Анжелики. Слишком опасное соседство, благодаря которому Кэрри мне угрожает.

– И как это сделать? – спрашивал журналист в пространство. – Есть две маленькие проблемы. Если Кэрри узнает, мне несдобровать. К тому же, если я украду злосчастного кота, зайдя в гости, то Анжелика догадается, кто именно лишил её мохнатого любимца. Тут она точно меня не поймет, поймав на краже…

– Во-вторых, нужно избавляться от бесов! Их расплодилось слишком много, словно тараканы или крысы! Интересно… а в тараканов бесы тоже вселяются? Тьфу! Думай о деле! Кэрри говорила, что убить беса нельзя. Даже пристрелив одержимого зверя, тот может продолжать двигаться в мёртвом теле. В лучшем случае, бес покинет погибшее пристанище, а в худшем – нападёт на своего убийцу.

– Ррррр!– тихо рычал Михаэль, хватаясь за голову. – Замкнутый круг, попробуй убить одного единственного беса, так сам погибнешь! А бес найдет новое животное.

Так продолжалось ещё несколько дней. С утра начинался отработанный до автоматизма сценарий, а ночами продолжался безрезультативный мозговой штурм. Однако, если долго мучиться, что-нибудь скорее всего получится. И журналист пришел к выводу, что ему нужна помощь. Но так как рассказать о своём принудительном отцовстве он никому не мог, то помощи решил искать сам. Информацией!

Случилось это в пятницу. В обеденный перерыв Михаэль поспешно выскочил из конторы и отправился в городскую библиотеку, благо такая здесь существовала, пренебрежительно наплевав на возможную слежку бесов.

– Мало ли, что мне понадобилось из книг. Для работы ведь!– репетировал он возможное оправдание, не замедляя шага. Добрался он быстро, правда, слегка запыхавшись. Городская библиотека занимала внушительное деревянное трехэтажное, если считать подвальные помещения, здание, состояние которого внушало серьёзные опасения. Без сильной необходимости в подобные строения лучше не заходить. Слишком рискованно! Такого старого, ветхого покосившегося дома, немец в Бринстоуне ещё не встречал. Казалось, стоит лишь открыть входную дверь, как вся библиотека обвалится под собственным весом. Даже «сиротский дом Мадам Джонс» выглядел по сравнению с библиотекой добротным и качественным строением.

Но отступать Михаэль не стал. Так как «сильная необходимость» у него имелась, да и уходить после проделанного пути посчитал глупым. Дверь, впрочем, открывал медленно, не спеша, словно и не бежал сюда, экономя время. Она подалась легко, без ожидаемого скрипа. На голову тоже ничего, к счастью, не рухнуло, и Майер очутился в большой просторной комнате уставленной деревянными стеллажами. Слева от входа расположился длинный письменный стол, заваленный книгами и газетами. Сидевшая за ним девушка удивлённо уставилась на Михаэля, начисто забыв поздороваться.