Страница 28 из 88
- Мам, я беременна... я не знаю, что делать. Не хочу. Не планировала. Не готова!
Она усадила на стул и, стоя передо мной на коленях, стянула с ног длинные сапоги. Вытерла ласковой рукой слёзы, грустно улыбаясь, не замечая ручейков, скатывающихся по своим щекам. Ласковым, дрожащим голосом сказала:
- Дай Бог тебе никогда не попасть в такую ситуацию, когда твоя дочь придет просить благословение на убийство своего ребенка.
Мы проревели, обнявшись, больше часа, в полном молчании, пока истерика не угасла сама собой. Умыв меня, как в детстве, повела отпаивать горячим чаем со свежими булочками.
Осторожно спросила:
- Ты ему сказала?
Безразлично киваю в ответ, пряча взгляд, упираясь в рисунок обоев, словно он интересует меня намного больше, чем данный разговор.
- И что? Не поверю, что муж послал тебя на аборт, пусть ребенок и получился случайно.
- Нет, - нервно смеясь, качаю головой. - Он сказал, что нормальной замужней женщине никогда не придет в голову избавиться от своего ребенка... но у меня учеба, другие планы... мне ещё рано... - почти кричу. - Я никогда не стремилась стирать пеленки и безвылазно сидеть дома!
Лезу за сигаретами, разгребая завалы сумки непослушными руками. На что мама отвечает, утешая взглядом и ласково улыбаясь.
- Знаешь, если бы я в своё время решила, что учёба дороже, мы б с тобой сейчас здесь не сидели. Это твоя жизнь. Но ни ты, ни он этого себе не простите. Взвесь всё и заканчивай курить. Дай себе хоть небольшой шанс.
С того разговора я не тянулась к сигаретам больше года, послушно выполняла все наставления врачей. Улыбалась, глядя на мужа, которого приводил в восторг мой буквально по дням растущий живот. Завораживали пиночки... И пыталась хоть немного прочувствовать всё это самой.
Я ждала дочь, где-то в глубине души... но, по большей части, порой даже забывала о своём положении, натыкаясь на улыбки знакомых, расспросы. Лишь переводя взгляд вниз, буквально вспоминая о причине всеобщего сюсюкания.
Ждала дня, когда чувства проснутся. Надеялась, что накроет огромной волной...
И вот дочь родилась. Мне по здоровью запрещают кормить. Видя сочувствие в глазах врачей и новоиспеченных мамочек, я лишь вздыхаю с большим облегчением, отгораживаясь ещё более высокой стеной от материнского инстинкта. Нет, я полюбила её... как-то тихо, смиренно, не показывая чувств никому, кроме дочери, когда оставались наедине. Пела песенки, читала на ночь сказки и вела себя образцово. Баловала, заменяя этим недостаток любви. Натыкаясь на молодых мамочек, визжащих от восторга при виде того, как ребенок "удачно" сходил в туалет, кривилась от непонимания их реакции. Ограничивала общение с ними, в частности, сводящие с ума разговоры о своих детях, игрушках и новых супер подгузниках. Я не любила свою дочь так, как любила меня моя мама... Безропотно. Безвозмездно. Всепоглощающе.
О чём, смотря сейчас на зарождающийся закат, думала, жалела и горько плакала. Всему можно научиться... возможно, и я когда-нибудь смогу.
Показывать эмоции, не подавляя их. Разговаривать открыто, не скрывая истинных чувств... Он подошёл абсолютно бесшумно, укрыл пледом и обнял, сев сзади. Молча встречаем рассвет. Озаряемые восходящем солнцем и новым днём. Сижу, вдыхая морской воздух, смешанный с до боли знакомым запахом.
Глотаю слёзы вместе с застрявшим комком невысказанных фраз.
- Я плохая мать...
Слышу сдержанную улыбку в голосе:
- Абсолютно никудышная.
Всхлипываю, прижавшись сильнее, буквально вдавившись в него спиной.
- И отвратительная жена...
Обнимает ещё крепче.
- Хуже не придумаешь. Вечно треплющая мне нервы.
Грустно вздыхаю.
- Так что тебя держит со мной?
Целует в висок, выдерживая минутную паузу, казавшуюся нескончаемой.
- Наверное, то, что я не могу представить свою жизнь с кем-то, кроме тебя.
Вновь реву, не понятно кого больше жалея. Поворачиваюсь, разорвав сцепление рук, вылезая из пледа, стоя, как и он, на коленях на мокром песке.
Вытирая слезы, гляжу в полные грусти глаза и нерешительно произношу:
- Поцелуй меня, пожалуйста...
И он, улыбаясь, целует, собирая уголками губ соль с лица, очищая, освобождая тайные коридоры в глубине души. Мягко. Нетребовательно. Ласково. Под утренним солнцем, наполняющим берег золотым свечением. Раскрашивающим песок ослепительным сиянием, отражающимся яркими красками от мельчайших камней, наполняя сердце надеждой и согревая своим теплом.
Запах нового утра всегда уникален. И не важно, где ты находишься. Каждое настроение позволяет прочувствовать его по-особенному. Найти в нём что-то родное, личное, своё. Дает возможность улыбнуться или взгрустнуть. Раскрасить эмоции в неповторимые оттенки и цвета. Когда на душе хорошо, всё сверкает, словно в волшебном калейдоскопе. Кусочки мозаики, пронизанные солнечным светом, создают причудливый рисунок, от которого не оторвать взгляд. Сейчас даже песок, мягко принимающий в себя колени, пахнет по-особенному приятно. Впитавший в себя и запах лилий, активно открывающийся под покровом ночи, и свежесть моря, гонимую на остров легким, освежающим бризом. Откуда-то вкусно пахнет ванилью, корицей и сладостью, хотя в этом маленьком мирке, нашем мирке, в радиусе одного километра нет ни одного человека. Отчего-то именно в этот момент данную мысль очень приятно осознавать...
- Значит, ты мне не изменяла? - уточняет тихо, едва касаясь пальцами лица, уткнувшегося в его грудь.
Закрываю глаза, не желая отпускать ускользающий покой. Вот как правильно тут ответишь? Покусываю многострадальные губы.
- Естественно нет, - подсказывает, нахмурившись, логика, поддерживая чисто по-женски, - ведь не было никакого контакта.
- И слюнки не пускала при одном взгляде на Стива, едва не кончив от первого прикосновения, - подтрунивает весельем разум. - А ты б, родная, вообще помолчала, "естественно нет"... кто-то в этот момент распластался у ног хозяйки в полной отключке. Логика отворачивается в обиде. Как-то грустнею и я. В ответ на вопрос мужа лишь слегка отрицательно качаю головой, пытаясь увести разговор от болезненной темы. Нападаю, слегка ощетинившись.
- В отличие от тебя.
Начинает смеяться, чуть отстраняется, приподнимая мою голову вверх. Смотрит прямо в глаза, топя в них свой повеселевший взгляд.
- Кого ты имеешь ввиду? Мою секретаршу? - прыскает со смеху. - Ты же знаешь, что её силиконовая грудь меня не заводит. Сидит себе девочка, развлекает клиентов. Я тут причём?
Улыбаюсь, повеселев.
- И кофе она варит ужасный.
- В этом умении ты её обойдёшь! - смеётся, уже не сдерживаясь. - Всегда поражался твоему мастерству настолько испоганить хороший напиток.
Хмыкаю в ответ, изображая обиду на довольном лице.
- Чтобы суметь сварить его, как я, нужен особый талант.
Скрепляет ладони, обрамляя моё лицо.
- Но я его люблю. Он помогает проснуться с первого глотка.
- Потому что второй сделать просто не можешь?
- Верно. На второй меня редко хватает, - звонко смеется, заражая своим настроением. - Но теперь плохой кофе ассоциируется у меня только с тобой! - нежно касается губ, оставляя на них влажный отпечаток, хранящий неповторимый, принадлежащий лишь ему вкус.
Хитро прищуривает глаза.
- Так кого ты имеешь ввиду?
- Твою вечную спутницу, навеки завладевшую сердцем. Сколько тебя знаю, работа всегда была на первом месте и... более горящих глаз, чем после заключения хорошего контракта, я у тебя не замечала.
Улыбаюсь грустно, буквально опустив уголки губ вниз.
На секунды задумывается.
- Да брось. Это не правда. Хочешь сказать, когда родилась Катюшка или мы с тобой поженились, мои глаза не горели?
Сжимаю губы, боясь произнести уже слетающую фразу:
- Порой мне кажется, это тоже была для тебя определенная сделка.
- Если только с Дьяволом, - произносит с усмешкой и отголоском злости в глазах.
- Лучше вспомни про своего обожаемого друга, которого я каждый раз готов прибить, видя его улыбку при каждом твоём появлении в офисе. Взгляд, встречающий тебя словно верный пёс, ожидающий любой команды. Как ты думаешь, почему я его до сих пор не выкинул из команды?