Страница 20 из 61
- Дверная ручка задвигалась и послышался чей-то голос. Дуло "люггера" казалось черной дырой туннеля на Второй улице. Но я не дрогнул, решив привыкать к мысли, что мое тело не пуленепробиваемое.
- Откройте ее сами, Эдди! Кто вы, черт возьми, такой, что-бы приказывать мне? Ведите себя со мной хорошо, и тогда, может быть, я помогу вам выкарабкаться из этого.
Он неловко поднялся, обошел край стола, подошел к двери и открыл ее, не спуская с меня глаз. В комнату ввалились двое мужчин и сразу сунули руки под мышки. Один из них, очевидно, был бывший боксер - хорошо сложенный, бледнолицый молодой человек с расплюснутым носом и ухом, похожим на бифштекс. Второй - худой блондин с лицом мертвеца и бесцветными, близко посаженными глазами.
- Проверьте этого парня, - сказал Эдди Марз, - нет ли у него случайно пушки.
Блондин вытащил пистолет с коротким стволом и направил его на меня. Боксер неуклюже подошел и тщательно ощупал мои карманы. Я вертелся перед ним как пресыщенная красавица, примеряющая у портного новое вечернее платье.
- Оружия нет, - буркнул он.
- Посмотри, кто он такой.
Боксер сунул руку во внутренний карман моего пиджака и вытащил бумажник. Раскрыл и некоторое время изучал его содержимое.
- Его зовут Филипп Марлоу. Живет в Хобарт Армс по улице Франклина. Лицензия частного детектива, удостоверение, выданное департаментом уголовных дел... это все. - Он сунул бумажник обратно мне в карман, слегка шлепнул меня по лицу и отвернулся.
- Уходите, - приказал Эдди Марз.
Оба наемника вышли и закрыли за собой дверь. Слышно было, как они сели в машину, запустили мотор и снова установили ее на холостой ход.
- Так, а теперь говорите, - произнес Эдди Марз. - Кончики его бровей сошлись над переносицей.
- Я не собираюсь выбалтывать все, но кое-что вам скажу. Ликвидировать Гейгера лишь затем, чтобы унаследовать его дело - это был не слишком мудрый поступок. Я не уверен, что случилось именно так, даже принимая во внимание тот факт, что Гейгер наверняка мертв. Я уверен, что тот, кто занялся книгами, отлично во всем ориентируется. Я уверен также, что красивая блондинка из его магазина полумертва от страха по каким-то там причинам. Кроме того, я догадываюсь, кто перевез книги.
- Кто?
- Это составляет ту часть дела, о которой я не хочу болтать. У меня, как вам известно, есть клиентка.
Он сморщил нос.
- Эта... - и быстро замолк.
- Надеюсь, вы заете эту девушку?
- Кто взял те книги, приятель?
- Я не настолько откровенен, Эдди. Да и с какой стати?
Он положил "люггер" на стол, хлопнул по нему ладонью и сказал:
- Это один из доводов. А кроме того, это могло бы вам окупиться.
- Вот это уже лучше. А пушку оставьте. Я всегда предпочитал слышать звон монет. А сколько вы собираетесь заплатить?
- Это зависит от того, что вы можете сделать.
- А что вы можете предложить?
Он грохнул кулаком по столу.
- Послушай-ка, приятель! Я задаю вопрос, а вы отвечаете мне новым вопросом. Так мы ни к чему не придем. Я хочу знать, где Гейгер, по сугубо личным причинам. Мне никогда не нравилось его занятие и я никогда его не прикрывал. Так уж случилось, что этот дом принадлежит мне. Но в данный момент я не испытываю от этого счастья. Я понимаю, что все, что вы знаете, еще не раскрыто, иначе дом роился бы сейчас толпами копов, копающихся в этой мусорной яме. Или у вас просто-напросто нет никакой информации на продажу. Что-то мне кажется, что вы сами нуждаетесь в небольшом прикрытии, мой дорогой. Так что выкладывай!
Ему правильно казалось, но я не собирался показывать это. Я достал сигареты и спички, прикурил, бросил спичку в стеклянный глаз "тотема" и сказал:
- Вы правы. Если с Гейгером действительно что-то случилось, я должен сообщить о том, что знаю, полиции. Таким образом вся эта история станет достоянием общественности и мне нечего будет продавать. Поэтому я намереваюсь, с вашего позволения, естественно, попросту убраться отсюда.
Лицо его побледнело под загаром. Какое-то мгновение он выглядел как ординарный бандит. Потом рука его дернулась, как будто он хотел взять оружие. В ту же минуту я спросил:
- Кстати, как поживает миссис Марз?
На мгновение мне показалось, что я зашел немного дальше, чем следовало. Трясущейся рукой он сделал судорожное движение к револьверу, мышцы его лица напряглись.
- Уходи, - тихо сказал он. - Мне наплевать, куда ты сейчас пойдешь и что будешь делать. Дам тебе только один хороший совет: не вмешивай меня в свои делишки, не то пожелеешь, что тебя не зовут, к примеру Мэрфи и ты не живешь в Ирландии.
- Я предпочел бы горы, недалеко от Клонмеля, - сказал я. - Говорят, у вас есть друг родом оттуда.
Он склонился над столом. Глаза его стали холодными, как лед, но он не шевельнулся. Я подошел к двери, открыл ее и оглянулся, чтобы взглянуть на него. Он следил за мной взглядом, но его склонившееся серое тело не сделало ни одного движения. В его глазах я прочел ненависть.
Выйдя из дома, я выбрался из лабиринта живой изгороди и направился к своей машине. Сел, повернул руль и стал спускаться с горы. Никто в меня не стрелял. Я проехал несколько кварталов, свернул, выключил мотор и несколько минут сидел спокойно. Никто за мной не следил. Я вернулся в Голивуд.
14
Было без пяти пять, когда я остановился рядом с главным входом жилого дома на Рэндолл-Плас. Несколько окон уже светилось, радио бормотало что-то в наступающих сумерках. Я поднялся лифтом на пятый этаж и пошел по длинному, покрытому зеленым ковром коридору, со стенами, отделанными панелями из слоновой кости. Прохладный сквозняк тянул из открытой двери холла к запасному ходу. Рядом с дверью номера четыреста пять виднелась маленькая, сделанная из слоновой кости кнопка звонка. Я нажал на нее и ждал, как мне показалось, довольно долго. Наконец дверь бесшумно приоткрылась на ширину стопы. Было что-то подозрительное в том, как она открылась: медленно и словно украдкой. За дверью стоял длинноногий плечистый мужчина с темно-карими глазами на темном, бесстрастном лице. Похоже было, что он научился контролировать свою мимику уже очень давно. Его волосы казались сделанными из стальной проволоки, растущей откуда-то сзади, благодаря чему его коричневый лоб производил впечатление необычайно высокого и придавал ему, при поверхностном взгляде, вид мыслителя. Его мрачные глаза изучали меня без тени заинтересованности. Длинные коричневые пальцы придерживали край двери. Он молчал.