Страница 2 из 8
В школе, в своем первом классе я была прям красавица почти номер 1, а потом к нам из Москвы приехала Оля Шапкина. Ну и как бы сразу мне отвелась роль лучшей подруги самой красивой девочки. Мальчишки передавали любовные записки, я смущалась, открывала, а потом оказывалось, что это Оле, а я должна была просто их передавать. Как вам такая роль? Лекарство от детского самолюбия… Но девочка оказалась не только очень красивая, но и хорошая, и теперь мне разрешали ходить гулять в чужой район – в гости к Оле, в Романтику – 5 линия, бочка номер 6 (с точностью адреса могу и ошибиться). Помните, раньше была Романтика и Фантазия, и там люди жили в бочках! Экзотика! Мне очень нравилось! Меня одевали как матрешку, заматывали шарфами до глаз, и мы с братом, как неваляшки, топали в гости. Раньше Усинск был каким-то совсем родным, совершенно безопасным, и родители даже маленьким детям разрешали гулять везде, где хотели… Когда мы жили возле «пожарки», там была огромная лужа, летом и осенью катались по ней на плотах. Еще очень любили осеннюю слякоть и после дождя по уши в грязи играли в игру «мышка, мышка засоси и домой не отпусти» (согласна, теперь это звучит как-то странно).
А зимой из лужи получался отличный каток и все выходили кататься на коньках (теперь на месте той классной лужи стоит красивое здание «ЛУКОЙЛ-Информ»). И еще, рядом с «пожаркой» была овчарня, и проходить там всегда было страшно, потому что громко лаяли большие собаки и все время казалось, что они выпрыгнут и растерзают тебя. Особенно здорово лаяли они по ночам. Тишина. Ты спишь…
Когда я была маленькая, почему-то все руководители твердили, что у меня нет ни слуха, ни голоса. Что была упрямая и вредная – это точно, не могу не согласиться, но, чтобы без слуха и голоса – этого не принимала к сведению и с упорством продолжала идти по своему пути, представляя, как буду ставить свои танцы.
В детстве, как и многие, я писала дневник. И однажды, когда было особенно обидно и казалось, что никто меня не понимает, а для родителей это были какие-то мелочи, я написала себе, взрослой, послание: «В любом возрасте – свои проблемы – они самые большие!». До сих пор вспоминаю эти строки и то ощущение, с которым их писала. Теперь, когда смотрю на своих детей и вижу их расстроенными, не позволяю себе над этим шутить и говорить пренебрежительно, потому что знаю, для их возраста эти проблемы и правда большие, и значимые.
Путь в 12 лет привел меня во Дворец Культуры, на второй этаж, в огромный зал, расположенный на месте бывшей библиотеки (сейчас этот зал разделен аж на три хореографических класса). В зале занимался большой коллектив – ансамбль бального танца «Грация». Как говорила Калерия Михайловна, руководитель ансамбля, главное: «Выйти, блеснуть и уйти!». У нас были шикарные блестящие костюмы полностью в паетках! Мы блестели и блистали! Шили костюмы сами себе и сами расшивали блестками. Какое красивое синее платье для «латины» мне шила моя мама! Моя мама умеет делать все! В этом, к сожалению, я не в нее. А вот танец совсем завладел всем моим существом! Мне поставили сольный танец, где я исполняла роль Айседоры Дункан, великой танцовщицы, жены поэта Сергея Есенина. Это была замечательная композиция, с отличным кордебалетом, продуманная и хорошо с режиссированная история жизни и гибели величайшей артистки. Я уже не представляла своей жизни без танца. Танцевала дома, на занятиях, на улице, помню, на гастролях мы с Владиславом Лебединец танцевали танго прямо на перроне Ярославского вокзала. У нас был дружный большой коллектив! В этом же ансамбле танцевал и мой родной брат Сережа. Одной из партнерш была чудесная девушка – Маша Задорожняя, теперь она Мария Анатольевна Усманова, заместитель директора школы № 5, уважаемый, взрослый человек. А когда я смотрю на нее – мне кажется, что нам опять по 16. «В полуденном саду жужжание шмеля» пел голос Александра Малинина и мы, в своих бальных розовых платьях выпархивали на сцену. Помню своего первого партнера по бальным танцам – это был галантный мужчина Виктор Прохоров, перед танцем он мне всегда говорил: «Мадам, можно Вас ангажировать на танец?!». Мне было 15, и я ни малейшего понятия не имела, что означает слово «ангажировать». А мой любимый танец, конечно, был – танго. Страсть и ревность, огонь и любовь! Особенно, когда ты молод и кровь кипит! Мы все были юные и счастливые! И как все молодые совершенно ничего и никого не боялись.
Вот один случай. Было мне лет 16, школу уже закончила, жутко тогда влюбилась в одного популярного Усинского певца, сами понимаете, первая настоящая любовь – просто сносит «крышу». Бегу, значит, на крыльях любви к нему в гости, а его нет. Стою на углу дома, думаю, что бы мне такое сделать – в голове куча планов мести. Я, значит, бегу к нему, а он меня не ждет, хорошо… Подходят ко мне два молодых симпатичных парня, а мне то ведь 16, я-то ж вся красивая и смелая, разговорились, покурили (тогда я курила длинные тонкие сигареты «More», и когда курила, то себе очень крутой казалась, кстати, брат мой родной научил, привет ему! Сейчас, конечно, вспоминать это смешно и как-то за себя неудобно, да и здоровье теперь очень жалко). Один, значит, говорит: «Понимаешь, любовь, если она настоящая, не должна уходить в быт, если любишь, то надо расставаться (тогда мне это показалось очень глубокомысленно, и, скорее всего, он тоже в это верил), поэтому мне надо расстаться с моей любимой девушкой, поможешь?». Я после таких речей не могла не «помочь» и пошла с этими незнакомыми парнями поздно вечером совершенно в незнакомую квартиру, где была куча народу (где была голова?! Вот же молодежь – смелая!). Мы зашли, типа пара, она сразу увидела нас и все поняла… Они расстались… Я посидела и решила, раз уже всем помогла, можно идти. Парень захотел меня проводить и по дороге домой пригласил зайти к другу на праздник. А я в то время, видать, была бессмертная, по ночам ходить с незнакомыми к незнакомым, и, конечно, согласилась. И пошли мы в клуб «Голливуд», что находился в подвале детской библиотеки. Там я поняла, что это был за праздник – один из небольших авторитетов города того времени вернулся из тюрьмы. Как вам вариант моего ночного рандеву? И самое удивительное, что я ничего не боялась! Мозг, видать, родился намного позже, чем мое тело, поэтому я всем верила, как ребенок. Сказали – праздник, значит – праздник! Посидев немного на этом «праздничном» мероприятии, уже под утро я решила пойти наконец-то домой. И представляете, меня благополучно проводили до подъезда. Либо авторитеты в то время были очень мирные, либо все-таки мне был послан очень сильный Ангел-хранитель. Но это не значит, что я была не симпатичная, поэтому никто меня и не задерживал. Судя по отзывам и комплиментам, я вообще была очень даже «ничего себе». Так что мне больше нравится думать, что я была чертовски хороша, и у меня был очень сильный Ангел-хранитель.
Кстати, о любви… Никогда бы раньше не подумала, что может так «сносить крышу»! Очень далеко и надолго. Ничего вокруг нет – только он! Мы познакомились на первом этаже Дворца культуры, в комнате музыкантов, куда я пришла на прослушивание. Как долго я готовилась морально, чтобы постучать в эту дверь! Был ноябрь. Мороз. Я в коротеньком мамином сером заячьем полушубке и, конечно, в черных лосинах и в замшевых маминых сапожках на высоком каблуке! А еще с распущенными ниже попы волосами! Сами понимаете – просто «звезда»! «Не плачь, еще одна осталась ночь у нас с тобой» – ныла я самую тогда популярную песню Т. Булановой на прослушивании в группу, которой руководил Алексей Антипов. К большому изумлению, меня взяли в группу. Мечты сбываются! Я буду певицей! Не зря же брат целыми днями слушал дома в моем исполнении песни группы «Мираж»?! «На свадьбах петь с нами будешь?» – «А что, можно?!» – Конечно!!!. Так я стала петь. И там я и встретила свою первую настоящую любовь. Как это было все по-взрослому! Первое свидание. Первый поцелуй. Это было 5 декабря и тоже во Дворце культуры (прям какая-то у меня тесная роковая связь с нашим Дворцом культуры). И первый раз не пришла вовремя домой. Эта любовь меня так затянула, что ничего уже вокруг не видела. Домой ночевать не пришла – мама плачет, отец ругает, а мне все равно – пелена перед глазами, и он! Для него все – и готовить научилась, и стирать, и убирать, и уют наводить, и петь, и ждать. Моя руководительница, Калерия Михайловна Ахмедова, увидев мою любовь, и что я просто летаю в облаках, хожу на вокал, а занятия, по ее мнению, пропускаю, сказала: «У меня не ансамбль песни и пляски, выбирай – либо танцы, либо песни!». «Танцы, это же моя жизнь!» – воскликнула моя душа. «Он – это мое все!» – ответило сердце. Выбор был сделан. Если вам кажется, что это был очень простой выбор, то ошибаетесь. Меня как будто связали, не давая свободно двигаться и дышать. Я смотрела на сцену теперь из зала, на свой родной коллектив, на свои любимые танцы. «Я ведь должна была быть там!». Многие подружки по танцам отвернулись и перестали со мной разговаривать. Руководительница через некоторое время позвала к себе в кабинет, я обрадовалась, как встрече с одним из самых родных людей. Пришла и услышала: «Пропали танцевальные бальные туфли, мы решили, что это ты взяла. Возвращай или сдавай деньги!». Вот это удар! Я не танцую, со мной не общаются и еще сделали воровкой! Шок. Рассказала маме, расстроила. Деньги. Где их взять? Мама – инженер, папа – тракторист, в семье два подрастающих ребенка, на дворе начало 90-х, бартер, дефицит, задержки зарплат. В общем, неприятная вышла тогда история. Но у меня же была любовь! Я продолжала петь, иногда выступать на свадьбах, и пошла работать нянечкой в ясли.