Распутье

Неопределённо пожала плечами. Признаться, не думала об этом. Не сторонница я скоропалительных браков, ничем хорошим они не заканчиваются. Вот и Свен тому яркий пример.

Андреас засопел, но тему закрыл, вновь заговорил о виконте. Попытался выпытать, где живёт, бывает, на что зуб имеет и прочую информацию. На осторожный вопрос зачем, ответил: «Чтобы отомстить, разумеется».

— А тот человек, он?..

Попыталась заглянуть за плечо малайонца, но он проворно вскочил, загораживая от меня нутро погреба.

— Что ты будешь делать?

— Убью, — равнодушно ответил Андреас и попросил: — Подожди меня снаружи, я быстро.

— А хозяйка?..

Худшие подозрения оправдались, страсть к убийствам у средневековых мужчин в крови.

— За деньги промолчит. Да и кто там? Так, наёмник. А я маг на службе…

Андреас резко замолчал, едва не разболтав имя таинственного господина. Подозрительно. Теперь я весь мозг сломаю, изведусь от любопытства.

— На службе кого? Ну же, Андреас, похвастайся! — пошла я на женскую хитрость, чтобы выпытать правду. — Я никому не скажу, а тот человек всё равно умрёт.

— Потом! — отмахнулся малайонец и повторил свою просьбу.

Ничего не оставалось, как поплестись к выходу. Не оглядывалась, даже зажала уши руками, а в голове крутилась навязчивая мысль: Андреас меня обманывает.

Малайонец вышел через пару минут, утирая пот со лба. Моя повязка сползла, кровавое пятно расползлось по рубашке.

Посетители лениво покосились на Андреаса и вернулись к прерванным разговорам. Малайонец же, обойдя меня, кинул хозяйке серебряную монету — неслыханная щедрость! — и приказал: «Скажешь страже, наёмного убийцу порешил, пусть заберут». Женщина вздрогнула, испуганно глянула на дверцу погреба и закивала, будто китайский болванчик.

— На стол мечи! — Андреас развалился на прежнем месте под навесом и скривился: видимо, беспокоила рана. — И вина давай. Только не мочи, не балованного.

— Будет сделано, господин маг! — пискнула хозяйка и прыснула на кухню.

Я же не понимала, как малайонец после такого способен есть. И ведь ел же, аж за ушами трещало! Я, вот, не могла: представляла труп в погребе. Бедная хозяйка, ей пришлось туда спускаться, чтобы принести вина.

Наконец, Андреас вытер губы рукавом и встал. Лицо его пылало решимостью поквитаться с виконтом. К сожалению, это были не только мои догадки: малайонец подтвердил, он собирался в замок Ставиша.

— Эмм-м, по-моему, это не самая лучшая идея, — осторожно пыталась удержать от безумства.

Но если мужчина что-то вбил себе в голову, оно там засело навсегда. В результате мы тряслись неведомо куда, зато с заранее известным результатом: очередным тюремным сроком для Андреаса, а то и вовсе надгробной плитой. Сомневаюсь, будто слуги виконта не вступятся за господина, да и замок наверняка полон солдат. Словом, настроение было паршивое. Вдвойне паршивое оттого, что малайонец отмахивался от моих попыток воззвать к разуму. Неужели у Андреаса настолько сильный покровитель, раз он ничего не боится?

Хватит, надоели безумства! Да и имя Свена не хочется полоскать, его репутация и так зыбка. Моя же… Лучше не думать и надеяться, что кумушки, вроде Агны, не оставят от неё лишь воспоминания.

Словом, твёрдо решила: никакого замка! И лучше бы в город вернуться. Не знаю, как тут наказывают за супружеские измены, проверять как-то не хотелось.

Может, я старомодная, но заводить любовника до развода не собиралась. А именно это мне припишут, если задержусь с малайонцем. Или он этого и добивался? Чтобы разразился скандал, и Свен в сердцах выкинул на улицу?

— Андреас, я никуда не поеду! — в десятый раз заявила этому самодовольному типу. — Пожалуйста, верни меня в город. Неужели ты не понимаешь, что меня только ленивый обсуждать не станет?

— Ничего, я сумею рот закрыть, — заверил малайонец, даже не думая натягивать поводья. На ходу, что ли, спрыгивать? — А ты нужна. Ты же жертва.

Застонала. Устроил игры в опознание!

И платка-то нет, а чепец на лицо не натянешь. Значит, прыгать. Лошадь бежит рысцой, максимум что-нибудь сломаю, зато дёгтем не измажут.

Вот ведь упрямые мужчины, их тут штампуют, не иначе!

Андреас вовремя заметил мои поползновения и натянул поводья.

Кряхтя, словно столетняя старуха — а вы сами в седле потряситесь, мужском, в юбке и на луке, — кое-как сползла на землю и высказала всё, что думала о беззаботном малайонце. Тот отчего-то обиделся и заявил: я его женщина, а мой брак — ошибка, которую он собирался исправить.

— Как именно? — мои сомнения начинали обретать почву под ногами.

Оказалось, этот паршивец действительно хотел, чтобы народная молва ославила меня на всю Галанию. Зачем? Чтобы Свен со мной развёлся, я бы перестала заниматься неженскими делами, и ничто бы больше не разлучало нас с Андреасом.

Сказать, что я рассердилась, — это промолчать. Я пришла в бешенство, обозвала малайонца идиотом и, подобрав юбки, зашагала к Мархазу. Во всяком случае, предполагала, что туда, потому как слабо ориентировалась среди полей. Ничего, доберусь до ближайшей деревушки, выясню.

Андреас догнал буквально через минуту, преградил дорогу лошадью и предложил не капризничать.

— Если кто тут и ведёт себя, как ребёнок, так это ты. Как избалованный ребёнок, который ни о ком другом, кроме себя, не думает, — взвилась я, нарочито повернувшись спиной к малайонцу.

Зла на него не хватает! Вот, скажите, почему не существует мужчин без недостатков? Андреас ведь смелый, готовый прийти на помощь, умный, но эгоистичный до жути. Вроде, и любит, но жить готов так, как сам привык.

Опять же идеи мои, для Андреаса они — попытка избежать безденежья. Малайонец их в укор Свену ставил: мол, что за мужик, раз при нём баба работает. А, может, мне интересно, нравится? Но Андреас и мысли не допускал. У него рыцарская мораль. Увы, быть прекрасной дамой хорошо только в книжках, в реальности же это жуткая скука и вечная вынужденная беспомощность. Ты женщина, тебе не положено, сиди и сияй. Не спорю, кому-то такая жизнь по нраву, но не мне.

— Ну же, Иранэ!

Андреас наклонился и погладил по щеке. Потом и вовсе перегнулся через луку и поцеловал — нежно, бережно, как прежде.

— Пойми, — сильные руки ухватили за талию и вернули в седло, — мне хочется, чтобы ты скорее рассталась с галанийцем. Четыре года — слишком большой срок. Он и в первый-то год на дворянство заработает, довольно. Знаю, ты его не любишь, но ведь лежишь в одной постели. При мысли, что он, а не я, лежит на тебе, сжимаются кулаки. И ведь не отпустит же, вцепится, как клещ, высосет все соки. Так не лучше ли всё оборвать? Пусть болезненно, но сразу. Какая разница, что станут шептать в Галании, если мы переедем в Малайо?

— А как же твой хозяин, разве он тебя отпустит?

Слова Андреаса зародили сомнения, но я всё равно ощущала: это неправильно, то, что он предлагает, и мне не хочется участвовать в его плане.

— Отпустит, — не раздумывая, заверил малайонец и по очереди поцеловал руки. — Я отныне не кабальник.

— А долг? — я отчаянно противилась попыткам усыпить разум поцелуями.

— Напишу расписку. Думаешь, в Малайо работы не найдётся? — усмехнулся Андреас и заключил моё лицо в ладони. — Иранэ, просто скажи «да», и тебе не придётся больше терпеть Свена Гилаха, — горячо добавил он.

Казалось бы, ответ так и вертится на языке, а я задумалась. Малайонец терпеливо ждал. Улыбка постепенно выцветала на его лице, уступая место мрачной угрюмости.

— Ты его любишь? — не выдержав, спросил он, громко сопя.

Даже если бы не видела лица, знала бы, Андреас сердится. Мышцы челюсти напряглись, губы поджаты, глаза сузились.

— Нет, — и это чистая правда.

Малайонец с облегчением выдохнул и пустил лошадь трусцой. На вопрос куда, ответил: «К гильдейской гостинице. С виконтом разберусь сам. Ты права, неженское это дело, да и слушать всё это тебе ни к чему».

Подобный вариант событий тоже не казался оптимальным. Во-первых, я предпочла бы, чтобы Андреас не связывался с виконтом. У меня есть муж, законный защитник. Как показала практика, его титулы не смущали, только мстил Свен не лично, а окольными путями, не подвергая себя риску. Разумно, по-моему.