Распутье

Мэтр Алидис презрительно глянул на бывшего неверующего Фому и смело шагнул внутрь с первым пакетом. Затем спокойно вернулся и кивнул отцу: мол, чего стоишь, неси. Пришлось взять папу за руку: иначе он идти не хотел. Так вместе мы и шагнули во Врата.

Первым делом, немного оправившись от шока, отец ощупал пол, мебель и пакет из нашего мира и, не веря, пробормотал:

— Надо же, настоящее!

— Угу, — подтвердила я и отодвинула пакет подальше, чтобы не мешал.

Похоже, запахи чужого мира пришлись отцу не по вкусу, иначе стал бы он зажимать нос?

Папа обследовал зал, а мы таскали. Правда, терпение Магистра быстро кончилось, и он прогнал тунеядца домой. Заклинанием поднял в воздух и придал ускорение, так сказать. Папа не особо сопротивлялся, так, поругался для порядка и, буркнув нечленораздельное прощание, скрылся в спальне. Испугался.

Мама и вовсе не кухне сидела, тоже боялась.

Но вот все пакеты и мешки перетаскали, Врата с грохотом закрылись — у меня даже уши заложило, — и я осталась одна посреди груды вещей. Свен сказал, дня на два, не больше. Радовало одно: Магистр распорядился, чтобы меня отвезли в гостиницу. Покупки же временно оставались у него. Потом рассортируем, часть пойдёт на образцы, а часть продадим.

Огляделась. Как-то холодно, неуютно. Одним словом, Галания. И Свена рядом нет. Привязалась я к мужу, привыкла всегда чувствовать его плечо рядом. А так — никакой поддержки.

Магистр тоже остался на Земле. Не то, чтобы он жаждал меня защитить, совсем нет, просто мэтру Алидису я выгодна живая и здоровая.

Андреас тоже не помощник. Он кабальник, без дозволения хозяина шагу за пределы дома не сделает. Не сможет Андреас меня охранять.

Нет, я не трусиха, просто вокруг Средневековье, я — женщина, а куча народу меня терпеть не может. Например, тот виконт, который пытался завести контакты третьей степени, а потом пострадал от гильдии магов. Он не дурак, два и два быстро сложит, поймёт, кто ему так подкузьмил.

И нож во дворце тоже хорошо помню. От фаворитки. Кто сказал, что под соусом ревности меня не пырнут снова? Чужие деньги всем покоя не дают. Словом, тревожно. Тут ещё беременность эта, с ней я ещё уязвимее. Вот чем Свен думал, когда спешил с наследником? Ну, помер бы он через год, что ли? Крепкий ведь мужчина, здоровье бычье. Другое дело, что через год я бы тоже никого не родила, но зачем сразу же, что за средневековый менталитет?

Хотя понятно, чем Свен думал. Полетела система запретов. Насколько поняла, по религии до брака нужно проявлять сдержанность, а муженёк терпел и хотел. Помню ведь, как сдержанно целовал сначала — издержки воспитания. В этом наши религии схожи. Во всяком случае, в варианте пятисотлетней давности.

Уфф, что-то я мнительная стала! Наверное, беременность сказывается. Слышала, будто женщины во время неё изменяются до неузнаваемости.

Оглядела тюки, пакеты и сказала поджидавшему у двери слуге, что возьму с собой. Он, похоже, не пришёл в восторг от самоуправства, вякал что-то о хозяйском недовольстве, пришлось соврать, будто это имущество гильдии. На самом деле там лежали мои вещи и опытные образцы. Не хочу оставлять подобное в руках Магистра, а то он быстро найдёт мне со Свеном замену.

Гостиница после родительской пусть и тесной, но уютной квартиры показалась купе поезда. Нет, даже плацкартом, потому как в купе двери надёжные. Тут же — одно название.

Немного полежала, отдохнула и припрятала пакеты. Громко сказано, конечно, прятать-то негде, мебели с гулькин нос. А слуги вороватые. Нет, конкретно этих я пока ни на чём не поймала, но успела изучить галанийцев.

После отправилась к дому лорда Глие: может, встречу Андреаса? Соскучилась по нему. После Ратуши ведь мы так и не общались, да и там рыжему малайонцу не до разговоров было. Как подростки! Вот бы нормально, и хоть немного нежности… Да, пожалуй, именно этого мне сейчас и хотелось: тепла и нежности. Глупых слов, объятий, заботы, внимания. Чтобы не тащить всё на себе, не решать проблемы и ни о чём не думать.

Подумав, оделась скромно. Я замужняя женщина, нечего подкладывать Свену свинью. Себе тоже: общественное мнение по стеночке размажет. И бизнес рухнет — единственная ниточка, удерживающая наплаву. Оборвётся она — не станет покровителей, никогда не вернусь домой.

Из гостиницы постаралась выскользнуть незаметно, но, в то же время, не привлекать внимание излишней осторожностью. Пусть случайные свидетели думают, будто отправилась по делам.

На руку повесила корзинку — для конспирации. На свидание с любовником с пакетами не бегают, если тот, разумеется, не сидит в тюрьме.

Признаться, ни на что не надеялась. Вряд ли Андреас сидит у ворот и поджидает меня.

И на письмо не ответил. Получил ли?

В волнении остановилась напротив дома Глие. Я была тут однажды, но каким-то чудом нашла дорогу.

Разглядывая суровые стены палаццо — больше всего особняк напоминал именно жилища аристократов Венеции, — гадала, как быть дальше. Стоять и ждать? Так лучше табличку на шею повесить: «Неверная жена ждёт любовника». Но и уходить не хотелось, и я решилась подойти, спросить об Андреасе. Ложь ещё никто не отменял, а малайонец не дурак, сообразит, кто его разыскивал.

Неторопливо подошла к воротам и постучалась. Через пару минут мне открыл привратник или сторож, не знаю, как тут называются главного по двору. Не здороваясь, как и положено даме моего положения, положения, — жена мага — это не простая горожанка — спросила, могу ли видеть Андреаса Лиро, мол, он мне должен, а скрывается. Что именно, уточнять не стала: так солиднее.

— Нет его, с милордом уехал, — развёл руками привратник, мгновенно став предупредительным.

Он снова и снова окидывал меня взглядом, пытаясь понять, какую птицу занесло к воротам Глие.

— Так передай, чтобы сегодня же явился. Иначе вернётся муж, и не поздоровится даже мэтру Глие, — как можно суровее ответила я.

— Как доложить-то? — беднягу окончательно сбили с толку.

— Он знает. Или наплодил кучу долгов? В гостинице его жду.

Вот и всё, повернуться и уйти с гордо выпрямленной спиной.

Куда дальше? Да на рынок. Раз взяла корзинку, наполню её чем-то.

Отчего-то потянуло на варенье, и я накупила местной ягоды, отдалённо напоминавшей голубику. Только она не синяя, а оранжевая. Зато по вкусу — точь-в-точь! Потом, точно в порыве беспамятства, спустила деньги на плетёный браслет и масло для волос. Если дальше так пойдёт, заражусь шоппоголизмом. А всё проклятое волнение!

Меньше всего на свете ожидала встретить у гостиницы Андреаса, да ещё в новой, с иголочки, одежде.

У коновязи фыркал конь. К седлу приторочены сумки.

Интересно. Не припомню, чтобы кабальные маги так шиковали.

И тут поняла: ошейника-то нет!

Андреас поздоровался и забрал у ошеломлённой меня корзину. Но улыбка на устах малайонца мгновенно померкла, стоило ему увидеть обручальное кольцо.

— Значит, таки вышла за него, — нахмурился Андреас.

Пожала плечами. Экая новость! Моё замужество — неизбежное зло, малайонец об этом прекрасно знал. Или до последнего надеялся, будто Свен откажется от меня?

— Подождала бы всего пару недель! — с досадой пробормотал Андреас. — Ведь ты из-за меня во всё это влезла.

— Разведись с ним, прошу! — ухватив за руки, взмолился малайонец, требовательно глядя в глаза. — Я помогу, всё устрою, ты только застукаешь его и поднимешь шум.

Замотала головой. Что-то мне это не нравилось. Андреас явно хотел опозорить Свена. Нет, я планировала развод, но по обоюдному согласию. Да и теперь кто мне его даст, пузатой-то? Все же знают. Кроме Андреаса.

Внутренний голос подсказывал, говорить об «интересном положении» пока не стоит. Зачем портить человеку радость? Он и так расстроен, добивать не стану. А вот прояснить, куда делся ошейник, стоит.

— Андреас, давай войдём?

Не хотелось говорить на столь пикантные темы на улице. В гостинице тоже не стоит, прислуга разболтает Свену, с кем супруга уединялась. И фиг потом докажешь, что между нами ничего не было. Дальнейшее предсказуемо: скандал, пощёчины (надеюсь, только они) и розыски Андреаса с целью убийства. Неплохой способ стать вдовой — всякое возможно, всё в руках Ио, — только мне он не подходил, я вообще не собиралась вдоветь. И терять Андреаса тоже.