Скользящие по грани

Мать Криса умерла, когда ему исполнилось восемнадцать лет, и после похорон отец позвал сына жить в столицу: все же следовало соблюдать традиции и установленные правила приличия. К тому же парень вовсе не стремился жить на деньги папаши – у дядюшки хватало золота, чтоб содержать племянника, потому как больше родственников у него не было. Дело в том, что дядюшка, как и мать Криса, был почти парализован – в детстве они вместе с сестрой упали с обвалившегося балкона, и хотя остались живы, передвигаться самостоятельно почти не могли. Потому-то, повзрослев, дядюшка и не обзавелся семьей, отдавая всю свою привязанность любимому племяннику.

Как и следовало ожидать, в столице молодой человек зажил обычной жизнью «золотой молодежи» – развлечения, бега, друзья, охота, балы, приятное времяпрепровождение... Постепенно он сблизился с отцом и братьями от первого брака, хотя большой привязанности между ними так и не возникло, но, тем не менее, все прекрасно ладили друг с другом. Пару раз Крис чуть не женился, но каждый раз умело уходил от венца, потому как не торопился надевать на свою шею хомут семейной жизни.

Веселая и беспечная жизнь молодого человека закончилась после того, как отец обзавелся новой супругой. В этот раз избранницей шестидесятилетнего герцога стала молодая женщина двадцати пяти лет, которая очень скоро сумела едва ли не починить себе мужа. Вернее, герцог по-прежнему оставался властным и жестким человеком, к мнению которого прислушивались и с чьими словами считались, но своей молодой жене он не мог отказать ни в чем, а уж когда она родила ему сына, то ее власть над мужем стала просто беспредельной. Ни одно более-менее значимое решение в семье отныне не принималось без согласия молодой герцогини, которая постепенно становилась все более авторитарной и с вежливой высокомерностью относилась к родственникам мужа, ни в грош не ставя их интересы. Зато родня этой женщины едва ли не обосновалась в доме герцога, занимая лучшие комнаты, и открыто игнорируя родных и близких герцога Тен. Подобное положение вещей совсем не нравилось сыновьям и родственникам герцога, оно становилось все более нетерпимым день ото дня, но особую неприязнь они испытывали к молодой герцогине, только вот главу семьи мнение родни мало волновало...

... В тот день к Крису пришел Триан, один из его братьев. Триан был вторым сыном герцога, и у Криса с ним сложились неплохие отношения, которые, скорее, можно назвать дружескими. Братья кое-что обсудили, выпили немного вина, и больше Крис ничего не помнит. Когда же он пришел в себя, то не сразу понял, что находится в тюремной камере: оказывается, их с братом слуги нашли лежащими на полу, причем из груди Триана торчал нож, а руки и одежда Криса были залиты кровью...

Следствие было недолгим: согласно показаниям свидетелей, во время распития вина между братьями возникла ссора, сопровождаемая выкриками и угрозами, которые вскоре сменились треском ломаемой мебели. Когда слуги все же осмелились заглянуть в комнату, где находились молодые люди, то они увидели ужасную картину – только что один брат убил другого, и теперь спокойно спит на полу, рядом с телом убиенного...

Никто не поверил словам Криса о том, что он никак не мог опьянеть до невменяемого состояния после всего лишь одного стакана легкого вина, да после этого еще и проспать беспробудным сном более двух суток! Все эти объяснения ни следователями, ни судом не были приняты во внимание, а вот показания свидетелей о будто бы частых ссорах между братьями опровергнуть даже не старались – мол, было такое, эти двое не ладили между собой, а потому не стоит скрывать очевидное!.. Как позже Крису сказали обвинители – вы напрасно пытаетесь запутать предельно ясное дело. Более того: на суде, который состоялся через несколько месяцев, разгневанный герцог Тен почти что отрекся от собственного сына, и просил суд наказать того как можно более строго – мол, я всего лишь прошу справедливости, а не мести!.. Несмотря на все старания дядюшки, который только что не засыпал судей золотом, суд все же приговорил братоубийцу к пожизненному заключению на рудниках – дескать, та тяжелая изнуряющая жизнь среди отбросов общества, на которую он отныне обречен, будет для обвиняемого куда более тяжким и страшным наказанием, чем быстрая казнь...

Вот вкратце и все, а остальное мне известно.

Наверное, с минуту после этого мы молчали, а потом я спросила:

– Ты сам-то, что думаешь обо всей этой истории? Кто, по-твоему, стоит за случившимся?

– Да тут и думать нечего... – Крис только что рукой не махнул. – Ясно, что это подстава, и виной всему новая жена моего отца – она для своего сына дорогу расчищает. По законам титул и состояние передается старшему сыну или же его детям, а если же таковых не имеется, то все получает второй сын и так далее. Сейчас же одним ударом убраны двое сыновей герцога, к тому же у меня нет семьи, а у Триана в браке не было детей. Правда, говорить об этом отцу, или же что-либо ему доказывать – дело совершенно бесполезное, в подобное папаша не за что не поверит.

– А твой старший брат...

– Старший брат, в отличие от отца, в состоянии мыслить правильно. Насчет всей этой отвратительной истории он рассуждает примерно так же, как и я – недаром старший брат ко мне в тюрьму приходил, мы с ним долго разговаривали. Насколько мне известно, он даже с отцом пытался поговорить на эту тему, высказать ему свои предположения о произошедшем, указывал на нестыковки и странности в расследовании, только все было бесполезно – герцог ничего не желает слушать. В общем, теперь подошла очередь старшего брата опасаться как за свою жизнь, так и за жизнь его детей, а их у брата шестеро.

– И что же он будет делать?

– Не знаю, но кто предупрежден – тот вооружен. И потом, с таким количеством возможных наследников быстро не расправишься.

– Да уж... Крис, я тебе сочувствую.

– Спасибо.

– Что дальше намерен делать?

– Пока не знаю.

– Кстати, ответь мне на вопрос: почему стоило мне показать тебе дом, в который нужно проникнуть, ты сразу же сказал что-то вроде «не советую»?

– Да я уже однажды был в нем...

– Ты?!

– А что тебя так удивляет? Полтора года назад, когда мой отец женился на девице из семейки ди Роминели, и мы с братом просто ездили сюда с визитом вежливости, хотя если бы не съездили, то ничего не потеряли. Мне куда более непонятен твой интерес к этому дому.

– Зато мне теперь ясно, как ты умудрился на таком расстоянии рассмотреть изображение единорога на воротах... – от растерянности я брякнула первое, что пришло в голову.

– Да уж, помпезности в этом доме хватает, можно сказать, она льется через край! Правда, во время нашего визита мы были приняты без особой любви, я бы даже сказал, весьма прохладно, и потому, пробыв в этом дворце несколько часов, мы с облегчением раскланялись. Потом мы отправились к нашему приятелю, у которого не так далеко от этих мест находится имение, и уж там охотились, отдыхали и рыбачили – в общем, прекрасно провели время.

– Так, значит, в третий раз твой отец женился на девушке из семейства ди Роминели... – я все еще не могла придти в себя от удивления.

– К несчастью... – буркнул Крис. – Ее звать Фелис ди Роминели. Такая смазливая, темноглазая, с завышенной самооценкой и большой задницей – многим мужчинам нравятся идущие напролом нагловатые бесцеремонные особы, а уж если у этих красоток вдобавок имеются пышные формы и льстивый язык...

Фелис ди Роминели... Увы, это имя мне незнакомо. Впрочем, мне так и не представили поименно подавляющую часть немалой семейки ди Роминели – почти всех я видела один-единственный раз, когда меня только привезли для знакомства с супругом. Тогда я предстала перед их оценивающими взглядами, и, вполне естественно, от волнения почти никого не запомнила. Впоследствии дорогой муженек заявил, что позволит мне познакомиться со всеми членами их достопочтенного семейства только тогда, когда я рожу ему сына, то есть докажу, что достойна называться его женой, а до того времени в этом доме я никто, и звать меня никак...