Неподходящая пара (ЛП)

Глубоко вздрогнув, он повернулся и позволил своему взгляду остановиться в дальнем зале, в котором, как он знал, держали Эшли. Брим был с ней, и это была лучшая защита, которую она могла бы получить, но Дель-Рей жаждал увидеть молодую женщину, которую привык называть «сестрой».

Обратив свой взгляд к тому месту, где Мэлакай и его пара сидели на одной из дальних кушеток, Дель-Рей пробрался к ним. К сожалению, запах спаривания присутствовал, но слабый. Присутствовал запах ушибов и травм Изабель, которые не угрожали ее жизни, но поставило под угрозу способность Мэлакая наслаждаться своей парой, пока она не исцелиться. Но койот казался довольным, заботясь о ней. Как и у всех спаренных мужчин Пород, его преданность ей была очевидна.

Породы не выбрасывали то, что люди считали само собой разумеющимся. Их пары были для них всем, и Мэлакай ничем не отличалась.

Они поднялись на ноги.

— Прости, Дель-Рей, — прошептала Изабель, доказательство слез, которые она пролила, показалось в ее покрасневших глазах. — Никто из нас не ожидал, что Холден сделает что-то подобное.

Дель-Рей покачал головой.

— Здесь нет твоей вины, — поклялся он ей. Он взглянул на Изабель и на усталость с синяками на лице. — Отвези свою пару в отель, Мэлакай, чтобы она могла отдохнуть. Здесь больше ничего нельзя сделать. Утром мы отправимся домой.

— Я воспользуюсь твоим предложением, Альфа Дельгадо, — заявил Мэлакай. — И как только мы прибудем в Цитадель, нам нужно поговорить. Есть более интересная информация, которую мало кто из нас мог представить.

Дель-Рей поднял брови. Больше информации? И от этих звуков этого, не хотелось ждать.

— Завтра вечером, — пообещал им Дель-Рей. — До тех пор идите немного поспите.

Когда они ушли, Дель-Рей сел на соседний диван и наблюдал, как его люди начали покидать приемную, уезжая в свои отели, поесть или выпить. Он только молился, чтобы они не нарвались на неприятности.

Он добавил эту молитву к другой. Молитве о том, чтобы Эшли вскоре снова стала яркой и оживленной. Потому что, если с ней что-то случится, Дель-Рей боялся, что война между Породами и оставшимся Советом будет только нагреваться. Эшли любили все стаи и прайды, считая маленькую сестру раздражающей, и олицетворяющую все их мечты о будущем. Потому что Эшли смеялась. Она играла. Она вытворяла шалости. Но даже больше, Эшли напоминала им всем, чего они хотели, чтобы у них были дети.

Полные веселья и полной жизни.

Потеря ее, могла очень сильно разрушить равновесие и изменить тихую войну с Советом в то, что мир будет смотреться в цвете крови.

А этого никто не мог себе позволить.

Два дня спустя

Мэлакай позволил своим губам путешествовать по синякам на лице его пары, когда она лежала перед ним, обнаженная, возбужденная. Последние два дня были свободны от спаривания, травмы, полученные ее телом, являлись достаточно серьезными, что смягчило воздействие спаривания.

Железы под его языком не раздувались, гормон отсутствовал, пока он не проснулся несколько минут назад. Теперь они были полностью опухшими, его член эрегирован и пульсировал, голод бил его по организму и нес с собой усиленный голод, который затрагивал Породы и их пары во время спаривания.

Он был не единственным пострадавшим. Его пара двигалась напротив него, ее бедра сжимали его, жар киски смазывал ее движения. Распухший бутон ее клитора слегка терся по его бедру, когда острые маленькие ногти впились ему в плечи.

Его губы скользнули по ее челюсти к губам, дразня их обоих с жаждой почувствовать вкус страсти, горящий между ними.

— Ты убиваешь меня, — прошептала она, выгибаясь, ее твердые маленькие соски горели напротив его груди, когда он задевал своими ее губы.

— Я скучал по тебе, пара.

Гормон не мучил их, но его потребность в ней все еще присутствовала, удерживая его полузабытым и все время осознавая, что ее обнаженное тело лежало рядом с ним каждую ночь.

Мэлакай снова прикоснулся губами к ее и застонал, когда Изабель прижалась к нему, удерживая его, чтобы получить поцелуй так, как ей нужно было. Наклонив голову, он взял ее голодный вкус, отодвигаясь и возвращаясь за другим, когда она застонала под ним, ее ногти впились в его спину.

Укол страсти был его погибелью. Добавив голода, бушующего между ними, Мэлакай открыл ее губы, его язык ворвался внутрь, когда она взяла его с голодным женственным рычанием.

Изабель хныкала от удовольствия, извивалась напротив него, трение ее сосков добавляло голода, нападающего на остальную часть ее тела.

Сжимала губами его язык, когда он входил и выходил из ее рта, она сражалась за вкус спаривающего гормона, проливающегося с его языка. Это уникальная, тонкая, увлекательная особенность спаривающегося вещества, подталкивающая голод, струящийся по ней.

Она нуждалась в нем.

— Сейчас, — закричала она, когда он отодвинулся назад, чтобы украсть голодные поцелуи на губах, прежде чем попробовать ее челюсть, чтобы укусить зубами шею. — Не жди, Мэлакай. Ты мне нужен.

Он нуждался в ней так же отчаянно.

Изабель раздвинула бедра, когда он разместился между ними, она обняла его бедра коленями, его жесткий член прижался к опухшим складкам ее киски.

Первый, жесткий выплеск предсеменной жидкости нагрел вход, мышцы сжались, доя член, когда он начал толкаться.

Второй выплеск предшествовал первому, мелкий толчок, который похоронил член внутри горящей глубины ее киски. Отодвинувшись назад, снова толкнулся вовнутрь, еще один выплеск облегчил естественную, сжимающую тесноту ее мышц продвигаться дальше.

За каждым выплеском жидкости последовал более глубокий толчок, боль удовольствия, из-за которой она кричала, выгибаясь, когда жаждала большего, жаждала почувствовать, как он погрузится в нее с голодным отчаянием, сжигающим их обоих.

Пройдя по ней, пальцы одной руки сжались на ее бедре, когда он тяжело застонал и вошел по самые яйца. Этот первый глубокий, захватывающий полный толчок сорвал контроль, который он тщательно держал.

Его губы впились в ее шею, когда он начал двигаться, сильно вбиваясь в нее по основание своего члена с каждым толчком бедер, тогда Изабель раскрыла бедра шире, чтобы принять его еще глубже. Ее колени схватили его бедра, ее бедра поднялись выше, крики вырвались из ее горла, когда она почувствовала, что удовольствие расцветает быстро и жестко. Его не удержать. Была только голодная потребность, горящая в них.

Казалось, что это длилось вечно с тех пор, как она его взяла. Прошла целая жизнь с тех пор, как он смог взять ее, так как она этого хотела. Ее оргазм поднимался, подталкивая ее к краю, наводя на них ощущения, промчавшиеся через них.