Неподходящая пара (ЛП)

На случай, если дочери не вернутся, но вернутся внуки.

Изабель знала, что это была мечта её дедушки. Что в один прекрасный день что-то от дочери, которую он потерял, вернется к нации, ищущей кровные узы, принадлежащие семье Мартинеса и нации Навахо.

Как сделала Эшли, вместе со своей сестрой, Эммой.

Они пришли искать, и нашли семью, которая не знала об их существовании. Она была небольшая и скрытная, как Эшли и Эмма, но семейные узы образовалась и до сих пор живы.

И Изабель нашла собственные узы, подумала она, возвращаясь в свою комнату, чтобы переодеться.

Мэлакай.

Его не было на встрече, но это не значит, что она не думала об этом.

Он был всем, о чём она могла думать.

Ее ухо по-прежнему покалывало от воспоминания об укусе, и об едва заметном зализывании ранки.

Остальная часть тела нагревалась и отказывалась остывать.

Даже быстрый, прохладный душ, который Изабель заставила себя принять, не помог. Когда она использовала мягкую, пропитанную пеной ткань между своих бедер, то могла поклясться, что это было неприятней, чем пытаться мастурбировать.

Каждый раз, когда шелковистая пена и мягкий ворс ткани скользили по клитору, казалось, будто ее пронзал голод, настолько накалённый, что она едва могла выдержать это. Что привело к быстрому душу, поскольку она не пыталась мастурбировать.

Быстро помыв волосы и тело, Изабель вышла из душа и поспешно приготовилась к вечеру.

Она оделась в свободное, шелковистое платье макси, небрежный наряд, падавший на пол к ее сандалиям и придающий ей ощущение сильной, чувственной женственности.

Легкое прикосновение прохладного, гладкого материала к ее твердым соскам было почти невыносимой лаской. Бюстгальтер натирал чувствительные точки, пока желание снять его не стало необходимостью.

Длинные волосы, цвета вороного крыла, упали ниже плеч длинными мягкими волнами после того, как она высушила их. Ее голубые, почти кобальтовые глаза, выглядели ярче, интенсивнее, чем они были раньше.

Ее лицо выглядело яснее, щеки покраснели, губы выглядели опухшими от поцелуев. Наклонившись ближе к зеркалу, Изабель взглянула, на свое отражение слегка нахмурившись. Ей даже не нужна косметика, которой она обычно пользовалась. Насколько это странно?

Это то, что возбуждение делает с женщиной? Предвкушение?

Она могла справиться с этим. Ее взгляд упал на маленький амулет, который она поместила на золотую цепочку, на шею.

Изогнутый клык, символ породы Койотов, который он оставил для нее. Подняв свою руку, она прижала пальцы к клыку, поскольку потребность в его прикосновении прошла через ее организм.

Убрав несколько необходимых предметов в маленькую кожаную сумочку, соответствующую ее сандалиям, Изабель вспомнила, что маленькая записка от Мэлакая была подсунута под ее дверь этим утром. Розы стояли в спальне рядом с кроватью. Улыбка коснулась ее губ при мысли о Породе. Она не ожидала, что он найдет ее так легко. Подруга Лизы, работающая на регистрации, поклялась, что никто не спрашивал номер комнаты, но Изабель знала, что у них есть другие способы найти эту информацию.

Дрожа от мысли о том, что он смог найти ее так легко, подумала, найдет ли он ее снова этим вечером, Изабель снова покинула свою комнату и направилась к лифтам, расположенным в центре этого крыла отеля.

Она пообещала Челси и Лизе встретиться с ними в баре перед ужином, чтобы выпить. В том самом баре, где накануне встретила Мэлакая. Тот, в котором она боялась, что Холден может следить за ней. Тот самый, где она молилась, чтобы Мэлакай ждал её.

Но если бы Холден был там, ее сестра и Лиза давно бы позвонили.

У нее не было намерений оставаться с ними надолго. Вместо этого она хотела найти этого проклятого сексуального Койота, если он не ждал в баре. Если он не заберет ее в ближайшее время, она может просто сгореть, ожидая его.

Она поклялась, что собирается съесть его с ног до головы и каждую точку между ними, когда Мэлакай доберется до неё. Как только он будет голым, она обрисует его тело своим языком и испробует каждый дюйм его плоти.

Затем…

Её рот наполнился слюной.

Затем Изабель бы уместилась между его бедер и лизала каждый дюйм его члена. Она хотела сделать для него все, что когда-либо мечтала сделать с любовником. Ей хотелось взять член в рот и жадно сосать его. Попробовать его сущность и почувствовать, как его тело напряжено с необходимостью освобождения. Она так отчаянно хотела его, это был настоящий физический голод.

Девушка кружила бы своим языком над головкой и чувствовала, как она пульсирует, когда она всасывает ее в рот.

Ее бедра сжались, ощущение соков, снова увлажнивших ее трусики, заставляло ее кусать губу. Она действительно не хотела снова менять трусики. Могла поклясться, что пропитала их, когда сидела на этой встрече, думая о нем.

Это было все, что Изабель могла сделать, чтобы не задумываться над тем, что говорилось, и хранить записи, которые ее дядя попросил оставить. В ее восприятии ответов Рула Брейкера, так или иначе, она думала, что он лжет в важнейших моментах дискуссии. По ее мнению, он лгал в большинстве из них.

Когда Изабель только приехала на встречу, она была разочарована тем, что Мэлакая не было там, но если бы он был, ей пришлось бы снова сжимать свои бедра, поскольку ее клитор пульсировал бы от нужды в прикосновениях.

Возможно, ей следует снова переодеть трусики.

Нахмурившись, когда услышала звонок лифта, сообщивший о его прибытии, она была готова повернуться и вернуться в свою комнату. Изабель повернулась на одной ноге, ее намерения были ясны.

Сменить трусики, потому что мысли о том, чтобы сделать высокому Породе блондину минет, сделала ее мокрой.

Двери лифта беззвучно открылись.

Изабель увидела его краем глаза. Она даже могла поклясться, что почувствовала его.

Готовясь бежать, почти повернувшись, и уже отталкиваясь, она вместо этого развернулась, выпрямилась, и шагнула в лифт, как будто никогда, даже на секунду не передумала сделать это.

Повернувшись, прижав спину к стене, она посмотрела с короткого расстояния в глаза, которые мерцали почти черным, таким синим, был цвет. В этих глазах она прочитала вызов. Ее фора закончилась? Потому что он явно нашел ее, и, несомненно, был готов вознаградить за то, что она выбрала лифт, а не побег.

Качнувшись назад, её пальцы крепко сжали боковую планку, сдерживаясь.

Изабель слышала, как кто-то выругался, — низкий, яростный звук. Но это не был Мэлакай. Его губы не шевелились. Он смотрел на неё, становясь так же запертым в атмосфере чувственности, кружащейся вокруг них, как и она.