Страница 18 из 18
Хотя Карл знал, что другие также многое потеряли из-за колебаний рынка, он чувствовал личную ответственность за это катастрофическое положение. Другие осознали, что экономика скоро рухнет и что интернет-бизнес был рискованным занятием. Почему же он не понял этого? Застила ли ему глаза жадность? Как вообще кто-нибудь мог уважать его сейчас? В самые худшие мгновения Карл не мог поверить, что его жена и друзья все еще любят его.
Когда наша тщательно сконструированная жизнь рушится, мы, как Карл, мучаем и виним себя, рассказываем себе истории о том, что мы неудачники, что мы могли бы все предусмотреть и никому до нас нет дела. Такая реакция, естественно, лишь углубляет наш транс неполноценности. Мы так заняты самокритикой, что даже не способны распознать непосредственную эмоциональную боль. Для того чтобы выйти из этого состояния, нам необходимо стать более внимательными и соприкоснуться с нашими действительными переживаниями.
В качестве одного из инструментов осознанности, который может прорваться сквозь наш транс неполноценности, можно применять самоопрос. Когда мы задаем себе вопросы о своих переживаниях, мы включаем свое внимание. Можно начать со сканирования своего тела, чтобы осознать свои ощущения, особенно в горле, груди и животе, и потом спросить: «Что происходит?» или «Что требует нашего принятия?» А потом мы с подлинным интересом и внимательностью слушаем свое сердце, тело и ум, уделяем им внимание.
Самоопрос – это не какое-то аналитическое копание в себе, мы не пытаемся выяснить, почему мы ощущаем, например, грусть. Это лишь еще больше взбудоражит наши мысли. Этот метод отличается от подхода западной психологии, в которой принято дальше разбираться в наших историях, чтобы дойти до истоков нынешней ситуации. Цель самоопроса – быть чутким к своим переживаниям прямо сейчас, в настоящий момент. Конечно, самоопрос может выявлять наши оценки и мысли о том, что нам кажется неправильным, но фокусируется он именно на наших непосредственных чувствах и ощущениях.
Считается, что как бы ни были сильны духи, вызвавшие болезнь – если шаман может назвать их имя, они подчинятся.
Я могу чувствовать себя плохой матерью, потому что накричала на Нараяна, когда он постоянно прерывал меня во время работы. Когда я делаю паузу и спрашиваю себя, какое чувство мне необходимо принять, я прихожу от самоосуждения к усталости и беспокойству. Я чувствую, как сжался мой желудок, как напряглось лицо. Это знакомое чувство – страх. И пока я пребываю с этим чувством, я осознаю, что боюсь не справиться. И этот страх, который ожесточил мое сердце, – именно он сейчас требует моего внимания. Тотчас же, как я распознаю Мару, страх ослабевает, а вместе с ним и самоосуждение. Я больше не воспринимаю себя исключительно как подавленную, потенциально неполноценную личность, которая вынуждена вести борьбу за что-то. И пусть мое беспокойство полностью не исчезло, но если Нараян осмелится появиться еще раз, то я встречу его скорее с любовью, чем с раздражением.
Очень важно сохранять доброжелательность по отношению к себе, когда вы задаете себе вопросы таким образом. Если бы я спрашивала себя, что требует моего внимания, чувствуя при этом хотя бы малейшее отторжение, я бы лишь усугубила самоосуждение. Нам может потребоваться некоторое время, чтобы научиться опрашивать себя с такой же добротой, какую мы проявили бы по отношению к другу, попавшему в беду.
Однажды я заглянула к Карлу, чтобы проверить, как у него дела. Его худое тело утонуло в кресле, он говорил устало и с цинизмом. Я слушала его какое-то время, а потом, видя, насколько он погружен в горечь сожалений о прошлом и в страх будущего, мягко спросила: «Карл, что происходит сейчас? Что внутри тебя требует внимания?» Он слегка удивленно взглянул на меня, а потом сказал, просто и ясно: «Я чувствую себя абсолютным неудачником». Он стал описывать ту тревогу, которая овладела его телом и умом, – скачущие мысли, холодный пот, резкую боль в сердце. «Это никуда не уходит, Тара. Я просыпаюсь от этого каждую ночь. Я похож на один большой узел. И прямо сейчас все внутри меня завязано в узел». Мы поговорили еще несколько минут, а потом он поблагодарил меня за то, что я поинтересовалась его состоянием. «То, что можно так вот выговориться, – помогает».
Еще один из инструментов традиционной практики осознанности – отмечать, что происходит, или проговаривать это. Этот метод можно применять, например, когда вы совершенно потеряны, как это было с Карлом. Такое проговаривание в уме, также как и самоопрос, помогает нам распознать, с внимательностью и мягкостью, поток мыслей, чувств и ощущений. Например, если я испытываю беспокойство перед тем, как читать лекцию, или не до конца включена в происходящее, я часто делаю паузу и спрашиваю себя, почему так происходит и что требует моего внимания. Мягким шепотом я произношу в уме то, что осознаю в настоящий момент: «Страх, страх, напряженность, напряженность». Если я замечаю, что мое беспокойство вызвано опасением, что лекция получится скучной и не заинтересует слушателей, я просто продолжаю называть происходящее: «истории о том, что я все порчу, страх быть отвергнутой», потом «оценивание, оценивание». Если я отказываюсь замечать это подводное течение страха, я привношу его в свою лекцию и начинаю говорить неестественно и неискренне. То, что я просто проговорила свою тревогу перед тем, как читать лекцию, позволяет мне раскрыть свою осознанность. Тревога все еще может присутствовать, но внимательность и чуткость, которые я развиваю, обращая на нее внимание, позволяют мне чувствовать себя более уверенно.
Я больше не воспринимаю себя как неполноценную личность, которая вынуждена вести борьбу за что-то.
Как и самоопрос, внимание к переживаниям открывает возможность привнести больше необусловленной приязни в вашу внутреннюю жизнь. Если мы набрасываемся на возникшее чувство страха с криком «Страх! Попался!», мы лишь усиливаем напряжение. Когда мы даем имя своему переживанию, это вовсе не попытка пригвоздить неприятные переживания или заставить их уйти. Скорее это мягкий и добрый способ сказать: «Я вижу тебя, Мара». Такой настрой радикального принятия позволяет испуганным и уязвимым аспектам нашего существа проявиться.
В традиционных культурах называние вещей играет значительную роль в процессе исцеления. Считается, что как бы ни были сильны духи, вызвавшие болезнь, если шаман может назвать их имя, они подчинятся и больше не смогут управлять своей жертвой. Так происходит исцеление. Западная психология считает, что те части нашей психики, которые мы не видим и не осознаем, контролируют нашу жизнь. Если мы называем силы Мары, когда они возникают, то они уже не могут направлять нас и мы не будем одержимы ими. Одно то, что мы относимся к ним с приязнью, а не со страхом, лишает их силы.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.