Поддайся ночи (ЛП)

— Я передумала, — бодро сказала она.

— Что передумала?

Натания снова отложила гребень и повернулась к Пайпер, ее голос потерял переливы.

— Моя темница — пустота и неподвижность, непоколебимый камень, который не портят внешние стихии, кроме другого разума. Ты не можешь представить эту скуку. Тишина и лишь мои воспоминания. И тут… ты, — она раскинула руки, ее серебряные глаза загорелись. — Мое существование стало интереснее, когда ты коснулась моей силы. У тебя есть дар разрушать, Пайпер.

Пайпер сжала губы. Натания не убила ее, потому что ей было весело? Она потерла рукой лоб, сглотнула, хотя горло болело. Она почти слышала, как ее звал далекий голос.

Натания села на стул и скрестила ноги.

— Ты знаешь, почему магия скоро заберет твою жизнь?

Пайпер моргнула, не ожидая деловой тон от Натании.

— Потому что во мне две магии, которые не уживаются.

— Да. И какое решение может быть?

— Ну… — проще было избавиться от них, но ее мама сказала, что другие женщины-гибрили обладали двумя видами магии. — Разделить их, наверное…

— Именно.

— Н-но как это сделать?

— Ты не можешь.

Пытаясь держать себя в руках, Пайпер сжала колени руками.

— Ты издеваешься?

Натания отвернулась к комоду и принялась убирать на нем.

— Ты знаешь, какое величайшее преимущество деймонов над чеймонами в магии?

Пайпер чуть не сказала «чистая сила», но голос Лира всплыл в памяти, недавний разговор с ним.

— Деймоны могут видеть магию, — сказала она. — Чеймоны — нет.

— Верно.

Пайпер смотрела на отражение Натании в зеркале. Она прищурилась. Во что Натания играла теперь?

— Ты знаешь, как деймоны создают морок?

Пайпер нахмурилась. Если Натания знала все в голове Пайпер, то прекрасно знала, что Сейя рассказывала, как работал морок, когда они сбегали из Подземного мира. Словно мыслью она вызвала это, Пайпер услышала вдали голос Сейи.

— Они создают новый облик, когда пересекают Пустоту, — кратко ответила она. — Это не иллюзия, а искажение реальности. Что это за опрос?

— Близко, — ответила Натания, поправляя украшения в резной деревянной шкатулке. — Но они не создают облик. Лей-линия Земли формирует им новый облик, выбирая его в первый раз, когда они входят в эту лей-линию.

Пайпер нахмурилась.

— Не понимаю.

— Лей-линии — магия планет. Она не разумна, но и не инертна. Когда деймоны приходят на Землю, магия здесь меняет их облики в нечто знакомое, принадлежащее этому месту. Лей-линия дает им облик, порой близко к человеку, порой — нет. Это их единственный облик в мороке. Удерживать морок на Земле просто, магия Земли сама готова держать его на них. В Подземном мире деймону удерживать морок сложнее, потому что подземники предпочитают быть такими, какими есть.

— Откуда ты все это знаешь?

Натания загадочно улыбнулась.

— Мои солнце и луна делились со мной многими секретами. Удовлетворенные мужчины — как открытая книга.

— Зачем ты рассказываешь мне?

Натания взяла кулон и смотрела на блеск рубинов.

— Ты знаешь, почему чеймоны, хоть в них кровь человека и деймона — выглядят как люди?

— Нет.

— Нет? — Натания бросила пронзающий взгляд через плечо. — После всего, что я рассказала?

Пайпер покачала головой. Она не имела понятия, и терпение от игры Натании быстро пропадало.

Натания бросила кулон в шкатулку.

— Многие чеймоны рождаются на Земле.

Пайпер выпрямилась и смотрела на спину Натании.

— Магия Земли, как ты сказала, делает деймонов похожими на людей. Тогда… магия Земли тоже делает чеймонов похожими на людей?

Натания кивнула.

— Нет. Я не стала вдруг полудеймоном-мутантом, когда попала в Надземный или Подземный мир.

— Конечно. Ты не пересекала Пустоту. Тебя несли.

— Погоди, хочешь сказать…

Натания захлопнула шкатулку.

— Надеюсь, ты выживешь, Пайпер, — тепло сказала она. — Мы могли бы повеселиться вместе.

— Выжить…

— Постарайся не погибнуть в Пустоте. Это был бы самый неприятный способ умереть.

— Что…

Натания повернулась на стуле и улыбнулась. Кровь Пайпер похолодела, она смотрела на блеск в глазах женщины.

— Отдашь ли ты вою человечность деймону — зависит от того, как ты сильна. Я жду этого.

Пайпер открыла рот, чтобы потребовать объяснений, но комната расплылась. Слабые голоса становились громче в ее ушах, слова она не могла разобрать. Мир погрузился в непроницаемую тьму.

ГЛАВА 18

Она приходила в себя. Голоса. Пайпер слышала злые и испуганные крики.

Ее глаза открылись.

Она лежала на мхе, одеяло сложили ей под голову. Лес уже не был черным, его озарял розовый рассвет. Ее тело было слабым, мышцы задеревенели, но поток адреналина уже наполнял их силой, когда она увидела, что происходит перед ней.

Майсис, Коэн и еще один деймон Ра стояли с одной стороны полянки с черными глазами, мечами, напряженные для боя. Лир и Сейя были в стороне с большими глазами, вытянувшими руки, пытаясь успокоить. Лир говорил быстро, но тихо, хотя Пайпер не слушала его слова.

Она смотрела на Эша.

Он стоял против Майсиса, он был без морока. Черные крылья поднимались за его спиной, наполовину развернутые для атаки, хвост развевался за ним. Большой меч с черной рукоятью был в его руке, конец лежал на земле, его стойка была напряженной.

Пайпер видела его лицо только в профиль, но этого хватило. Черные, черные, черные глаза. Лицо искажено. Зубы оскалены. Гнев исходил от него, как жар от огня.

Майсису конец.

— Это ты виноват, — рычал он, его голос деймона был далек от человека. — Ты это сделал.

Ужас Пайпер тут же усилился. Гнев. Убийственная ярость. Она уже это видела — сначала в здании Хризалиды, а потом, когда он Сахаром уничтожил армию Самаэла. Затемнение, граничащее с безумием. Питаемое бездумным гневом и такой глубокой ненавистью, что логика пропадала.

Трещины. Как и сказала Натания, Эш был полон гнева и трещин.

— Эш, — попытался снова Лир, протянув руки к дракониану, хотя не осмеливался приближаться, становиться между Эшем и мишенью его злости. — Просто послушай, ладно? Мы не знаем, что Пайпер не проснется…

Эш заерзал. Это было предупреждение.

Пайпер вскочила на ноги сильным движением. Эш бросился на Майсиса. Он был невероятно быстрым, но она удачно находилась. Она направилась к нему, схватила за ведущую руку и закричала при этом его имя.

Он развернулся с неестественной грацией, и всю силу броска направил на этот поворот, сбивая ее с ног, но Пайпер не отпустила. Его свободная рука полетела к ней, его черные глаза пронзили ее. Его ладонь сжалась на ее горле, когти погружались в плоть, коготь большого пальца был ужасно близко к яремной вене.

— Эш! — завопила она.

Он застыл. Черные глаза смотрели на нее. Он все еще скалился. Она не видела узнавание, но он не двигался.

— Эй, — прошептала она. К счастью, он не душил ее, но ему хватило бы мига, чтобы разорвать ее горло. — Это я. Я проснулась. Я в порядке.

Она ждала, не шевелясь. Его взгляд сосредотачивался, бездумный гнев утихал. Его ладонь на ее шее сжимала все слабее, когти убрались из плоти с резкими вспышками боли, но она не дала этому отразиться на лице.

Эш убрал руку и посмотрел на ладонь, на ее кровь на его пальцах. На миг, на краткий миг, его лицо исказила неописуемая агония, а потом лицо опустело, стало непроницаемым камнем. Он отошел.

И ушел.

Ее сердце билось в горле, он прошел мимо всех без оглядки, прижав крылья к спине, пропал в тенях леса. Пайпер шагнула в ту сторону, но ладонь сжала ее руку. Она оглянулась и увидела Лира.

— Не нужно, Пайпер. Дай ему время остыть.

Она посмотрела туда, где пропал Эш. Ее инстинкты говорили не бросать его одного. Лир не видел тот миг агонии, миг, когда все его стены рухнули, и она увидела его душу. Ядовитая ненависть, как внутри Сахара, бурлила в ней, грозя захватить. Она убила бы Самаэла. Убивала бы его медленно за то, что он сделал с Эшем.