Авантюристы

— Отлично, значит тут и заночуем, — заявил «Гроза морей». — Мимо нас, пожалуй, не прошмыгнут.

Распряженных лошадок, напоив и накормив овсом, стреножили и отвели в неглубокую балку. Быстро стемнело, но гладь воды посверкивала серебром в лунном свете. Вскоре весело затрещал костер, разведенный Терентием. Перекусив «нехлюдовскими дарами», захваченными в дорогу предусмотрительным дядькой, залегли у огня, на подстилках из сосновых веток. Дорога вымотала всех, поэтому заснули сразу же, и первый подал пример Нарышкин, захрапев так, что кони в балке тревожно заржали. Дядька Терентий остался нести вахту. Он сидел, глядя на танцующие языки пламени, покуривал свою трубку и временами подбрасывал в огонь дрова.

Перевалило за полночь, когда старый моряк растолкал мерно храпящего барина. Тот чертыхнулся и, пробормотал, не разлепляя глаз: — Что такое?…Я с червей не заходил!..У меня валет и король бубен… А у вас?

— А у нас пароход, сударь! Слышите?

Нарышкин с трудом пришел в себя. Сонно потянулся. Почесал всклокоченные вихры. Со стремнины доносился нарастающий шум, а затем из-за стволов стоящих у воды сосен, вынырнул, молотя воду лопастями гребных колес, пароход. Словно призрачное видение возник он из ночного тумана. В лунном свете блеснула пена, бегущая за его кормой…

— Вот они! — вскакивая, воскликнул Нарышкин, — Дьявол, не видать ничего! Слишком далеко!

— Держат ближе к тому берегу, потому и не видать! — Терентий покачал головой. — Лоцман у них, как я погляжу, все мели тут знает… Ишь как лупит!

Призрачный корабль исчез, снова нырнув в туман. Только шум колес еще долго раздавался над спящей рекой, постепенно удаляясь, пока окончательно не растаял в темноте.

— Что делать станем? — вздохнув, поинтересовался Терентий.

— Спать! — хмуро, но спокойно ответил «Гроза морей» укладываясь. — Что еще мы можем сделать? Время для абордажа неподходящее, да и силы у нас не равны. Подождем до утра. Лошадям нужен отдых. А Трещинский со своей бандой… Сколько верст они смогут так плыть, не приставая к берегу?

Терентий задумался: — Ночь нынче светлая. Фарватер, видать по всему, им знакомый. При полной загрузке углем, сменяя вахты, пожалуй, что до Мурома могут без продыху чесать! А там уже и Нижний недалече…

Нарышкин хлопнул себя по лбу и рассмеялся.

— Точно! Ах, я дурень! Терентий, я, кажется, понял, куда метит наш польский приятель! Он плывет в Нижний Новгород! Ведь только там он сможет спокойно продать сокровище! Как же я раньше не догадался?!

— Дык ведь ярманка наступит только в середине июля.

— Так то оно так, но Нижний — это же карман империи, именно там можно получить лучшую, выгодную цену за вещи из клада.

— А это правда, сударь, что мы, навроде как, за проклятым сокровищем гоняемся? — дядька подбросил дров в огонь и посмотрел в сонные глаза барина.

Сергей ответил не сразу. Он долго ежился, кутаясь в плащ. — Видишь ли, Терентий, в проклятия я не верю. И тебе не советую. По-моему, все эти проклятия придуманы только для того, чтобы поубавилось количество охотников поискать клады… — Дескать, убоись и не лазай за чужим добром!

— А много добра то? — спросил Терентий.

— Я и сам толком не знаю, — честно сказал Нарышкин, пытаясь рассуждать вслух. — У нас есть кладовая запись, где все указано… Однако, было что-то еще… В том разбойничьем кладе, в числе прочего добра были два сундука. О том, что в них находилось, не говорится, но мы знаем, что некий знахарь, один из предков негодяя Левушки, якобы наложил на эти сундуки заклятье…

Сергей подоткнул под себя полы плаща. Спать расхотелось.

— Хм. Заклятье, конечно, чушь, но зачем он это сделал? Зачем? Думаю, чтобы разбойнички не трогали того, что спрятано внутри. Понимаешь, Терентий, допустим, в поклаже, кроме медных и серебряных монет, было несколько слитков золота. Были, должно быть, и камни, — то есть драгоценности, что там еще? Посуда… ну, утварь значит. Все это, разумеется, имеет цену, однако же, не такую, чтобы ради нее остаться в отряде разбойников. Это я про Левушкиного предка. Он ведь по своей воле остался присматривать за содержимым двух сундуков. И даже, судя по всему, не попытался сбежать. Наоборот, он предпочел остаться рядом с кладом и даже переправил сведения о нем в Краков… Ужели только из-за золота? Господин Трещинский, его потомок, пошел на преступление. Неужто только для того, чтобы получить кучку злата, пусть даже и весьма приличную… Нет, это, пожалуй, моветон!

— Вот, что правда, то правда! — согласился дядька. — Он самый и есть!

— Что-то было еще в том схроне, — задумчиво продолжил свои размышления Нарышкин. — То, ради чего люди готовы были тратить время и средства… лицедействовать… и даже убивать! Ясно, что это не золото и не камни. Иначе, пожалуй, лихих ребят из Кудеяровой банды не удержали бы никакие заклятья… Что же было внутри? Истинную цену этих сундуков предок Трещинского знал очень хорошо. Он старательно оберегал их.

Сергей встрепенулся и сел, пытливо вглядываясь в танцующие языки пламени.

— Наш «приятель» — коллежский советник тоже отлично знал это!

Нарышкин в пол голоса, стараясь не разбудить Катерину, выругался, а затем умолк и долго в молчании смотрел на играющий с кучкой дров огонь.

Внезапно он вскочил на ноги и хлопнул в ладоши. Дядька вздрогнул. Степан с Катериной заерзали во сне. Кони в темноте отозвались нервным всхрапом.

— Терентий, какой же я болван! — заявил «Гроза морей». — Как же я сразу не догадался! Ведь в сундуках могли быть документы… рукописи… книги, черт возьми! Ведь Трещинский в Петербурге намекал мне о существовании неких списков…Списков книг из библиотеки Ивана Грозного!

Сергей вспомнил череду своих снов с появлениями Царя.

— Либерея… — выговорил он медленно. — Неужели это правда?!

— Погодите, сударь. Так весь этот сыр-бор из-за книжек, что ли? — Терентий приподнялся на локте, недоуменно уставившись на барина. — Да нешто, для того, чтоб все потрохи знать и всякую книжную премудрость одолеть… Нешто для этого и живого человека убить не жалко? Это на что ж мне такая грамота, коли, из-за нее на смертоубийство идти придется?

Терентий, недовольно ворча, в очередной раз подбросил дров в весело пляшущий огонь.

— Ты, разумеется, прав, — согласился Сергей. — Только, видишь ли, если все так, как думаю я, то книги, которые искал этот каналья Левушка, они и впрямь уж очень дорогого могут стоить!

— А что за резон был хранить их так долго? Да они бы, книжки эти царские, сгнили в сундуках, а уж вид потеряли — это как пить дать, — возразил старый моряк, осторожно выколачивая трубку о полено. — А бумаги сгнили бы и подавно.

— Это верно. Книги конечно могли истлеть… Если только за ними не было ухода.

— Кому ж их обхаживать? Ведь разбойнички-то, поди, в книжном деле одубелые, да непролазные, навроде нас со Степан Афанасьичем.

— А вот: далекий родственничек нашего «друга» Левушки, тот самый «знахарь», и мог ухаживать за книгами. Он ведь был обучен грамоте. Стало быть, знал, какой трофей вез своему королю. Оставшись в банде, он никогда бы не допустил порчи царских рукописей, или что там было…. А поскольку этот самый родственник был знаком с медициной, можно предположить, что он и приложил руку к тому, чтобы сохранить книжное сокровище… Убедить темных разбойничков в том, что на сундуки с книгами наложено проклятье, я думаю, труда не составило. Рукописи же, пожалуй, и вовсе не имели в их глазах никакой цены…

— Ну и сколько же за все это можно получить? — спросил дядька, собираясь табашничать. — Все эти книги… какую цену они имеют?

Сергей придвинулся ближе к костру, достал свою тавлинку с турецким табаком, вынюхал щепоть, сдерживая себя, чихнул и зашуршал, удобнее устраиваясь на ложе из сосновых веток.

Не знаю, Терентий! Даже представить не могу! Одно скажу тебе точно. Трещинский затеял очень крупную, нечестную игру и наш долг…мой долг — взять этого негодяя за руки…что я и собираюсь сделать, чего бы это мне ни стоило… А теперь давай-ка спать… И не дыми ты так своей трубкой! Все глаза, старый черт проел!..