Страница 11 из 14
Ратмир опустил голову и, обхватив ладонями лицо, едва слышно застонал. В глазах Антонио засверкали победоносные огоньки, и губы тронула лёгкая улыбка. Он встал с кресла, подошёл к Ратмиру и слегка потрепал его по плечу:
– Ну-ну, брат… Сегодня утром я отправляю посольского курьера с последними книгами той библиотеки. Что передать в послании Учителю? Каково твоё решение?
В комнате воцарилась звенящая тишина. Даже было слышно, как потрескивает горящий фитиль в белых толстых свечах. Антонио терпеливо стоял у кресла, где сидел, сгорбившись и пряча лицо в руках, скоморох. Наконец Ратмир глубоко вздохнул, отнял руки от бледного лица. Он выпрямился и, не глядя на собеседника, негромко ответил:
– Передай Учителю, что я по-прежнему верен братству и сделаю всё, что потребуется. И ещё передай, что я тогда всё-таки исполню то, о чём мечтал все эти годы. Тем более, что у меня теперь появилась такая блестящая возможность.
– Я так понимаю, что Учитель знает, о чём речь? – осторожно спросил Антонио, отойдя к круглому столику, стоявшему в углу.
– Да, он знает, – выдохнул Ратмир и с усилие поднялся с кресла: – Я пошёл. Мне нужно всё обдумать. Ты знаешь, где меня найти.
– Хорошо, брат. И знай, что ты сейчас принял верное решение. Я обязательно сообщу об этом Учителю и знаю, что он оценит твой поступок. Учитель будет счастлив, что его любимый ученик не подвёл его и в этот раз, – в голосе Антонио явно читалась скрытая ирония.
Ратмир повернул голову и внимательно посмотрел на собеседника: – Я не раз чувствовал, что ты завидуешь мне, брат. Вот и сейчас… Только никак не могу понять – чему?
– Тебе все наши завидуют, брат, – просто ответил Антонио, также, не сводя холодного взгляда с Ратмира. – А как иначе?! Внезапно появившийся в нашей коллегии оборванец без роду и племени, ни слова не говоривший по-итальянски, вдруг быстро становится любимым учеником нашего великого Учителя. Всех очень волновало – почему? За какие такие заслуги? Да, ты учился отлично и схватывал всё на лету и вёл себя прилежно… иногда … Так ведь и многие другие мальчишки не отставали от тебя. Но только тебя он почему-то открыто выделял среди других… А вот, когда стало известно про твою мать – всё сразу же встало на свои места…
– Не стоит тебе задевать мою мать, – прищурив глаза, предупреждающе покачал головой Ратмир.
– А я и не собирался её задевать, брат, – вздохнул Антонио. – Твоя мать была прекрасной женщиной, и мы все очень любили её за доброту и ласку, которых нам так не хватало в коллегии. Мне очень жаль, что она так рано скончалась… К тому же она была очень красива и ты, к счастью, так похож на неё… Я понимаю чувства Учителя, но до сих пор не понимаю при чём тут ты? Почему именно тебя он выбрал в преемники?
– Откуда тебе известно, что он выбрал меня в преемники? – с горькой усмешкой спросил Ратмир. – Мне он ничего подобного не сообщал.
– Тебе – нет. Зато успел сказать об этом кое-кому другому! – возмущённо воскликнул Антонио.
– А ведь тебе самому, похоже, очень хочется стать его преемником. Так ведь, брат? – Ратмир вдумчиво посмотрел на раскрасневшееся от праведного гнева лицо собеседника.
– Почему бы и нет?! Разве я недостаточно стараюсь для этого? Разве я мало хорошего сделал для братства и лично для тебя? – Ратмир впервые увидел Антонио в таком возбуждённом состоянии.
– Успокойся, брат. Я очень ценю, всё, что ты сделал для меня. И вовсе не претендую на роль преемника нашего Учителя. Более того, я обязательно при личной встрече с ним замолвлю за тебя словечко. Скажу ему, что именно ты, на мой взгляд, достоин после его смерти возглавить наше братство.
В комнате опять наступила тишина. Ошеломлённый услышанным, Антонио недоверчиво посмотрел на Ратмира. Затем неуверенно переспросил: – Я не ослышался? Ты, действительно, скажешь ему это?
– Слово брата, – Ратмир приложил правую ладонь к сердцу.
– Кх-м, – только и смог произнести растерянный и обрадованный Антонио. Он откашлялся и смущённо улыбнулся: – Брат, прости меня, за то, что я тут наговорил лишнего… Ты сейчас очень удивил меня… С этой минуты ты для меня больше, чем брат. И можешь как и прежде рассчитывать на мою помощь в любое время.
– Спасибо, Антонио. Я знаю это, – кивнул Ратмир и посмотрел в тёмное окно. – Уже очень поздно и пора передохнуть.
– Да, ты прав – пора передохнуть. Только напомни мне, пожалуйста, ещё раз, что я должен передать в сегодняшнем послании Учителю?
Ратмир вскинул голову и вздохнул: – Передай, что я верен нашей клятве…
– Замечательно! Я искренне рад это слышать. А вот это тебе, брат – отчёт по передвижению одной интересующей тебя особы, – Антонио взял со стола исписанный лист бумаги и протянул его Ратмиру. Тот внимательно пробежал листок глазами, задумчиво посмотрел куда-то мимо своего собеседника. Затем благодарно кивнул ему и, свернув листок в трубочку, аккуратно сунул его в широкий обшлаг рукава.
Через несколько минут он уже скакал по ночной Москве к своему постоялому двору.
Глава 7
В утреннем полумраке роскошной гостиной, находившейся в большом доме из белого камня на одной из центральных улиц Москвы, было тихо. Только ходики старинных часов из красного дерева и размером в рост человека негромко тикали в углу большой комнаты, отмеряя уходившее время.
По деревянной лестнице в комнату спустился лорд Оуэн. Он как всегда уже был гладко выбрит и надушен модным английским одеколоном. Напудренный парик ловко сидел на его яйцевидной голове, а старинные, кремового цвета кружева, выглядывавшие из-под рукавов коричневого парчового камзола, аж поскрипывали при взмахе руки – до такой степени они были накрахмалены. В этот же момент в проёме входной двери появился английский посол Энтони Дженкинсон в бархатных штанах и лёгкой шерстяной кофте. Он, потирая покрасневшие от мороза уши, радушно улыбнулся своему старому приятелю:
– Доброго утра, лорд Оуэн! Ух, какой сегодня холодный денёк! Я вышел во двор немного позаниматься гимнастикой, но долго не выдержал.
– И тебе доброго утра, Энтони! – улыбнулся в ответ тот и, красиво откинув полы камзола, присел в кресло. – Да, морозы в этой стране – сущее наказание. Есть, конечно, приятные моменты: покататься на санях или там с горки, снежками иногда покидаться. Но этого мало по сравнению с теми неудобствами, что они приносят с собой.
– Полностью согласен с тобой, дорогой друг, – кивнул тот, проведя рукой по синим от отросшей за ночь щетины щекам, вздохнул: – Как же надоело бриться каждый день! Ладно, лорд Оуэн, я вас оставлю на несколько минут, приведу себя в порядок. Можете пока глянуть вон на те книжки, что лежат на полке над камином. Их напечатал русский царь у себя в Александровой слободе за тот период, что вы отсутствовали, – посол кивнул дворецкому, что стоял в дверях и тот тут же направился к камину, чтобы подать книги лорду.
– Даже так! – удивился его собеседник. – С удовольствием посмотрю. Я смотрю, царь Иоанн зря времени не теряет. Недаром он собрал в своей слободе такое количество образованных людей.
– У царя очень сильное стремление к прекрасному, но и в то же время – более чем тяжёлый характер. Никогда не знаешь заранее, что он может выкинуть в следующий момент… Ну, я оставлю вас, дорогой друг. Только ещё спрошу, пока есть время: как перенесла дорогу ваша жена – леди Оуэн?
– Относительно неплохо. Слава богу, в карете всё время топили печку, и она не замёрзла. Сейчас моя Шарлотта уже приводит себя в порядок после сна и вот-вот спуститься к чаю, – улыбнулся лорд Оуэн.
– Вы счастливчик, мой друг. Ваша жена такая красавица! Всё в ней есть: порода, красота, благородство и ум!
– Да-а, мне повезло! – согласился лорд Оуэн. – Вот ещё бы бог послал бы мне наследника – то не было бы человека счастливее меня. Но пока, увы…
– Не отчаивайтесь, дорогой друг! Уповайте на нашего господа в молитвах своих, и он обязательно пошлёт вам наследника, – посол, наконец, вышел из комнаты и направился по длинному коридору в свои апартаменты переодеваться.